Оранжевая страна. Книги 1-3 (СИ) - Башибузук Александр - Страница 42

– Вы выстрелили из пушки, баронесса? – Я предложил ей руку, и мы направились к лошадям.

– Даже из этой… этой… – Француженка запнулась и экспрессивно выкрикнула: – Даже из этой чертовой кофемолки стреляла!!! И вообще…

– Баронесса, – я любезно придержал стремя ее кобылки, – сами понимаете, в данный момент я связан служебными делами.

– А с кем вы еще связаны? – Франсуаза окинула меня пристальным взглядом. – Вернее, кем?

– Гм… – немного растерялся я. Собственно, а кем я связан? Вопрос – прямее не бывает. Лизой? Надо же что-то отвечать… – Об этом, еще о многом мы поговорим во время обеда.

– Согласна! – И баронесса пустила свою кобылку вскачь. – Ну что же вы? Догоняйте.

«Хороша, стервь! – невольно залюбовался идеальной посадкой француженки и тоже пришпорил своего жеребца. – Ой, Миха, спинным мозгом чую – опять ты куда-то влипнешь…»

Обедали мы в самом шикарном ресторане Блумфонтейна; правда, мне пришлось ждать, пока Франсуаза в очередной раз переоденется. Нет, положительно у меня нет времени на подобные развлечения. Последний раз ведусь, идет она лесом… То ли дело Мадлен и Луиза – безотказные, как автомат Калашникова, опять же не надо заморачиваться всякой куртуазностью. Да и в постели диво как хороши, а эту еще уговаривать придется.

– Итак. Я требую объяснений! – Баронесса гордо вскинула головку, увенчанную изящной шляпкой и целым пучком перьев.

– А именно, мадемуазель Франсуаза?

– Объясните свое… – Француженка помедлила, подбирая слова, и выпалила: – Объясните свое… свое… по меньшей мере бестактное невнимание ко мне.

– Я солдат.

– Положим… – Франсуаза одобряюще кивнула и достала золотой портсигар, усыпанный драгоценными камнями. – Продолжайте, Мишель, продолжайте.

– Я сейчас не принадлежу себе, война полностью убивает во мне чувства… – Я замолк и внутренне ужаснулся той чуши, которую только что смолол.

– Обычные мужские отговорки! – фыркнула Франсуаза. – Даже на войне есть место прекрасному.

Вот же зараза: не баронесса, а танк какой-то. И что же мне делать? Она мне нужна… пока; следовательно, окончательно рвать отношения по крайней мере неразумно. Тогда что?

– Мадемуазель…

– Можете меня называть просто Франсин… – француженка небрежно махнула веером, – я выше этих предвзятостей.

– Хорошо, Франсин, – я дал прикурить девушке, – тогда отбросим условности.

– Давно пора! Смелее, Мишель, смелее.

– Итак, зачем вам я?

– Вам прямо так и сказать? – весело рассмеялась баронесса. – Ох уж эти мужчины, зачем, зачем… Ну ладно, так уж и быть, скажу: вы мне нравитесь как мужчина…

– Насколько? – Я все еще не выбрал линию поведения и решил как можно больше вытянуть из баронессы.

– Насколько? – Француженка на секунду задумалась. – Скажем так, я буду совсем не против, если вы мне сделаете предложение руки и сердца.

– Прямо так сразу?

– Почему бы и нет? Ненавижу условности, – пожала плечиками Франсуаза – Поверьте, я очень хорошая партия.

– А я для вас?

– Вы мужественны, – француженка загнула пальчик, – вы красивы, вы настоящий мужчина; в конце концов, я просто обожаю вас. – Изящная ладошка сжалась в кулачок. – Так почему бы и нет? К тому же, поверьте мне, вам уготовлена великолепная перспектива: мама всегда говорила, что у меня просто гениальное предвидение…

– Я сравнительно небогат.

– Ерунда! – победно выпалила Франсуаза. – Я богата. Мой папа – сенатор верхней палаты парламента Франции, владелец значительных пакетов акций заводов Крезо и Гочкиса и…

Я чуть не поперхнулся куропаткой. Вот это да… Крезо и Гочкиса, говоришь? Это, конечно, хорошо, но ведешь себя ты совершенно возмутительно. Млять, еще не хватало, чтобы меня покупали, как какого-то жиголо! И вообще тут надо деликатнее… деликатнее вести свою линию.

– Вы мне нравитесь, Франсин, – я подчеркнуто отложил вилку в сторону, – но, к сожалению, ваше предложение неприемлемо как раз по этим причинам. Думаю, нам стоит прекратить разговор на эту тему.

– Но почему?! – экспрессивно всплеснула руками баронесса, перепугав официанта. – Богатство – это не порок, а лишь средство достижения своих целей. Господи, да я, если вы пожелаете, откажусь от своей доли наследства и стану обычным репортером, а вы будете меня содержать!!! Скажите прямо: я вам не нравлюсь как женщина?

– Нравитесь, – честно признался я. – Очень нравитесь. И вообще…

– Папа говорил, что я похожа на гидравлический пресс в своей настойчивости, – Франсуаза смущенно улыбнулась. – Простите меня, я склонна увлекаться.

– Не за что извиняться, Франсин, – я вас понимаю. Как вы смотрите на то, чтобы завтра утром позавтракать со мной на природе? Устроим маленький пикник.

– Согласна, согласна!!! – захлопала в ладоши француженка.

– Вот и хорошо.

– И сегодня поужинать вместе, – хитро улыбнулась она.

– Ну как вам можно отказать, Франсин.

Вот так… Пообедав, мы разбежались. Франсуаза, чуть не прыгая от счастья, отправилась в гостиницу, а я в, некотором охренении, направился в полицейский департамент. М‑да… думай, Миха, думай. С одной стороны, оскотинишься по самое не хочу, а с другой – тесть-сенатор и заводы Крезо с Гочкисом.

Так… а что мне надо в полиции-то? Совсем все из головы выбила эта взбалмошная девчонка. Ага… Максимов получил согласие президента на полное распоряжение ресурсами, но, к удивлению, этих ресурсов оказалось до обидного мало. Непорядок, самый настоящий саботаж. Самое время навестить герра Шульца, того самого чинушу, с помощью которого разбойнички неплохо жировали на правительственных складах. Порву, как тузик грелку… Стоп, не понял: за мной что, следят?

Следили. Неприметный человечек… нет, два человечка в штатском довольно умело передавали меня друг другу. Нет, я не ошибаюсь, вот опять, заметив, что я приостановил своего жеребца, один из них с интересом уткнулся в витрину магазина. Придурок, это же женские шляпки! А второй присел за столик уличного кафе и жестом отослал метнувшегося к нему официанта.

– Кто?.. – пробормотал я вполголоса. – Вернее, кому это надо? Бритты? Или свои решили проследить?

Проехал еще немного до своей гостиницы, оставил лошадь в конюшне и опять обнаружил филеров. Настойчивые, однако… Ну-ну…

– Густав… – подозвал я старшего патруля, появившегося как нельзя кстати, – видишь вон того господина в канотье? Хорошо, теперь второй – тот, что сидит в кафе… да-да… этот. Ты и Вилли берете первого, аккуратно проверяете документы, задерживаете – и к нам в пансион. Я с Людвигом займусь вторым. Смотрите, осторожнее.

– Стрелять можно? – У мясника из Йоханнесбурга радостно сверкнули глаза. – Это британские шпионы?

– Сразу – нельзя. Если только сопротивляться будут, – поспешил я его расстроить. – Все должно быть вежливо. Вперед, волонтер Шредер.

Ну что же, господа филеры, вот и наступает для вас момент истины. Да, согласен: грубо и непрофессионально, но мы академиев профильных не кончали, так что поступим просто и практично.

Я пересек быстрым шагом улицу и подошел к столику в кафе, за которым сидел предполагаемый шпион. Такой серенький мужичонка незапоминающейся внешности – разве что носом вышел, выдающимся и горбатым. Даже и не скажешь, какой он национальности – здесь все быстро покрываются таким загаром, что отличить, к примеру, шведа от латиноамериканца довольно проблематично.

– Помощник военного коменданта, капитан Игл, предъявите документы. – Моя ладонь красноречиво опустилась на кобуру.

Мужичок досадливо покривился и ответил на немецком языке с отчетливым французским прононсом:

– Право дело, нет нужды в оружии, месье Игл. Я попробую вам все объяснить. Да… не будете ли вы так любезны приказать своим людям отпустить Гаспара? Он к нам присоединится за этим столиком и внесет свою лепту в пояснения.

Вот те раз – ну и новости… Французы? Я отдал команду привести к нам второго филера и присел за столик.

– Жду ваших объяснений, господа. Сразу предупреждаю: расцениваю ваше поведение как в высшей степени подозрительное, время сейчас военное, так что делайте выводы.