Следователь, Демон и Колдун (СИ) - Александров Александр - Страница 21

- Простите?

- Местная терминология. Вы недавно с Большой земли, а, значит, ваш колдовской потенциал на порядок выше моего. Организм начнёт постепенно гасить избыточный поток эфира, но не раньше, чем через пять-шесть месяцев. А сейчас – пока что – вы способны к манипуляциям с очень большим количеством эфира.

- А, это… – Френн понимающе кивнул. – Пока что нахожу это не особо удобным. Приходится постоянно делать поправки на местный ветер, чтобы не снести себе голову пытаясь прикурить от заклятья. Впрочем, в бою… Да, может пригодиться.

Харт, видимо, поняв, что инквизитор и колдун не собираются устраивать побоище, судя по всему, немного успокоился. Он нетерпеливо дёрнул себя за толстый кожаный ремень и поднял руку.

- Итак, господа, правила просты: если кто-то видит что-то подозрительное, то он немедленно сообщает об этом и отряд останавливается до выяснения. Если кому-то кажется, что он увидел что-то подозрительное – то же самое. Если у кого-то даже просто возникло ощущение, что что-то не так – стоим, проверяем. Колдунов слушать беспрекословно. Если Сайрус или, там, Фигаро говорят «замри»! – исполняем не думая. Ну, двинули. А то солнце уже почти встало…

С Главного выезда свернули буквально через сто метров, быстро прошли неширокую полосу низких кривых сосен и очутились на утоптанной тропинке. Фигаро, было, обрадовался, но тропинка как-то сразу сдулась, истончилась и подлецки закончилась, выведя маленький отряд Харта на склон невысокого холма.

Шагать вперёд, однако, было не тяжело: снега на склоне оказалось всего-то по щиколотку, ветра не было, постепенно карабкающееся по небу солнце точило слабое, но ощутимое тепло, а рюкзаки тащил на волокуше автоматон, так что практически эта часть пути действительно оказалась довольно лёгкой. Но вот пейзажи вокруг давили на психику следователя весьма чувствительно.

Они как будто спускались по низким и очень широким ступеням к бескрайней равнине внизу (это, как понял Фигаро, и было Белое море – сотни тысяч квадратных вёрст холодного синего льда). По левую руку горизонт постепенно заворачивался в сторону, исчезая за чёрной полосой леса – там была дорога на Кальдеру – а справа из снега торчали высокие редкие скалы странной формы: узкие и согнутые, словно надломленные щепки. Фигаро они казались каторжниками в серых робах, которых расстрельная команда поставила на колени, нагнула головами к земле, да решила разом отойти покурить, а каторжане так и остались стоять в снегу окаменелыми глыбами.

Короче говоря, мысли Фигаро в голову лезли мрачные. Он сопел, вздыхал, тоскливо рыскал взглядом по белой пустыне, но глазу не за что было зацепиться в бескрайней снежной пустоши. Френн спокойно шагал рядом с непроницаемым лицом, и было совершенно непонятно, что у инквизитора на уме.

Вскоре вокруг стали появляться островки деревьев: разлапистые сосны, кривые полярные ели и какой-то колючий кустарник, название которого следователь даже когда-то помнил. На снегу то и дело попались легко читаемые цепочки следов: лиса, заяц, а вот и олень прошел, причём совсем недавно. К этому времени окончательно рассвело, и Фигаро повеселел.

«Ну и эка невидаль – думал он, – Дальняя Хлябь! Зато кто может похвастаться, что был в этих краях? В Королевстве – да что там в Королевстве! – во всем мире! – про эти места ходят самые ужасные слухи. А тут, глядите-ка, цивилизация. Ну, холодно, это да. Ну, волколаки эти еще. Так в любой глуши такого добра выше крыши. Думаю, дело в каторжных историях. Но оно и правильно: колдуны этого места должны бояться пуще виселицы. И не только колдуны – не они же тут лес валят…»

Следователь достал сигарету, по привычке сложил пальцы в простейший Отпирающий жест… и тут же рванулся от неожиданности в сторону: так резко вцепилась в его рукав пятерня Сайруса.

- Не стоит, господин Фигаро. – Колдун пригрозил пальцем. – Держите зажигалку… Да, пожалуйста… Надо было сразу предупредить: не используйте колдовство без крайней нужды. Только если вот совсем припечёт. Понимаете, местные обитатели чувствительны к колебаниям Эфира. Конечно, прикурить «от пальца» – не то колдовство, что фонит на версту вокруг, но, всё же, отучайте себя от подобной вседозволенности. Это как… СТОЯТЬ!!

Сайрус выкрикнул это слово столь резко и неожиданно, что Фигаро замер на месте даже не особо понимая, что делает. Остальной отряд тоже мгновенно остановился. Инквизитор Френн так и остался стоять с поднятой правой ногой; его лицо напряглось, взгляд рыскал по сторонам. «Ударный Отряд есть Ударный Отряд, – подумал Фигаро. – Подготовка, не хвост собачий!»

Однако же следователь не понимал, зачем, собственно, «стоять». Ярко светило солнце, наводящие тошноту скалы остались позади, вокруг весело искрился снежок на кронах невысоких елей, и было совсем не страшно. Ничто не прыгало на Фигаро из кустов с рыком или без оного, не дрожал эфир, предвещая нападение элементальных спрайтов, да и волколаками откровенно не пахло. Тишь да гладь…

Сайрус медленно поднял руку вверх и резко сжал кулак.

Затрещало, сверкнуло голубое электричество. Вздрогнули лапы старой ели, и по ним, сшибая снег, покатилось что-то большое и тёмное, зашипело, булькнуло и шлёпнулось буквально в трёх шахах от следователя.

Фигаро почувствовал, как по его загривку продрал липкий холодок. Он не особо-то испугался, но, глядя на подыхающую в снегу тварь, испытал нечто вроде недоуменного омерзения: как? Как он мог пропустить, не заметить, просто шагать в…

- Видали таких красавцев? – Сайрус пнул сапогом тушу Другого, которого только что довольно ловко сшиб электрической дугой. – Зуб даю, что видали.

Следователь машинально кивнул. Он, конечно же, встречал этих Других: высокие уши с кисточками, плоская морда, глазки как у рептилии, переливающаяся чешуя, цепкий хвост, шесть крючковатых лап, заканчивающихся острыми ядовитыми когтями– такая себе мерзкая помесь ящерицы, рыси и таракана.

- Баюн. Правда, я в первый раз вижу такого мелкого. Обычно они сильно поболе, с телёнка, где-то. А есть и с крупного быка.

- Тут они, сударь, такими дебелыми не вырастают. – Зойза сплюнул в снег. – Жратвы, сталбыть, не хватает, вот и доходяги. Но дрянские – спасу нет. На наш отряд вот как раз такого хватило бы.

- На шестерых? – Следователь недоверчиво приподнял бровь. – Один баюн мог бы нейтрализовать отряд из шести человек?

- Мог бы. – Сайрус коротко кивнул. – На Большой земле баюны создают привлекательные миражи, заманивают одиноких путников, а потом усыпляют. Тут, у нас, эти твари куда хитрее: они о-о-о-очень постепенно усиливают псионическое давление на жертву. Поначалу у вас ни с того, ни с сего поднимается настроение, потом вы расслабляетесь, и постепенно скатываетесь в состояние идиотической эйфории. Но итог тот же: баюн делает вам аккуратный укол в шею своим жалом, и вы превращаетесь в живую консерву. Мягкие ткани которой Другой постепенно растворяет и высасывает из вас вместе с жизненной эссенцией. Короче, лучше, чем Зойза и не скажешь: дрянская дрянь.

- Ага. – Френн наклонился над тушей Другого (псведотело Другого оказалось неожиданно устойчивым, но уже постепенно истончалось, исходило паром, распадаясь на первоэлементы), – Так это и есть баюн? Никогда не видел вживую. Только на картинках… Как вы его вычислили, любезнейший Сайрус?

- Не поверите, господин инквизитор, – колдун усмехнулся, – амулет подсказал. У меня с собой и на баюна, и на лешака детекторы есть. И даже на кикимору. И не надо мне тут, пожалуйста, начинать, что доблестные королевские спецслужбы давно изничтожили кикимор – брехня это.

- Сам знаю, что брехня. А почему вы этого… ну… баюна просто не застрелили? Мне вот кажется, что пули у господина Зойзы в магазине железные. Пусть и не на крови. Да и у вас револьвер в кармане – вон как оттопыривается.

- Фигаро, – Сайрус бросил короткий взгляд на следователя, – почему я не застрелил баюна?