Колхоз. Назад в СССР. Книга 2 - Барчук Павел - Страница 9

В итоге, закончив совещание со своей будущей командой и договорившись начать тренировки прямо завтра, мы вчетвером, я, Андрюха, дед Мотя и Борька, направились к дому Клавдии. Братец заметно нервничал, хотя вида старался не показывать. А мне, честно говоря, заодно хотелось убедиться на счет своих подозрений о “погребном” романе этой парочки. И если я прав, то в срочном порядке необходимо будет вправить Андрюхе мозги.

По дороге Переросток просветил меня, что козлы на самом деле похожи на собак. Точно так же поддаются дрессировке. А вообще, существа они очень хитрые, имеющие склонность к математике и анализу. Борис в процессе рассказа братца периодически что-то “мекал” и смотрел таким взглядом, будто понимает каждое слово, а уж "анализ" – вообще его второе имя. Вот только когда Андрюха снова начал рассказывать про бороду, случку и специфику козлов со всем этим процессом связанную, очень убедительно, искренне, от всей души попросил его заткнуться.

В общем за разговорами, не заметили, как оказались возле Клавкиного дома. На улице уже начало смеркаться. Не знаю, что там и кто будет лечить, потому как, того и гляди, станет совсем темно.

Ветеринар, что вполне ожидаемо, встретил нас совсем не приветливо. Сдается мне, он был не рад столь активным клиентам.

Я разглядывал его с интересом. Во мне закономерно играло любопытство, с кем Жорика Милославского перепутали в самый первый день прибытия. Честно говоря, стало даже как-то обидно. Совершенно неприятный тип, этот местный Айболит, отвечаю. Выглядел он лет на тридцать. Может, больше. Сложно сказать, слишком какой-то смазанный. И данный факт снова ребром ставил вопрос о возрастном несоответствии Клавдии и братца. Лицо у мужика было вытянутое, сильно напоминающее лошадиное, при этом ещё и покрыто мелкими ямочками. Насколько могу судить, это, типа, оспины от ветрянки.

Болел ею в детстве сам. Няня, в то время отвечающая за мое здоровье и нормальную жизнедеятельность, позвонила матери, которая находилась в своей очередной поездке. Что-то связанное с интересами государства. У родной мамочки в принципе всегда во всем присутствовали интересы государства. Мне кажется, даже с отцом они жили во имя государства. А что? С одной стороны – Госдума, с другой – Совет федерации. Идеальный брак. Сестра – это процветающая экономика страны. А я… А я, наверное, та самая харизма и неповторимый русский дух.

Так вот, няня позвонила родительнице с вопросом, не против ли она, если мы самостоятельно будем лечить ветрянку. Думаю, мать даже вопрос не дослушала, просто сразу сказала: "Делайте, что считаете нужным, главное – Денчик и его благополучие".

Дежурная фраза, которая звучала далеко не единожды за всю мою жизнь. Няня сходила в аптеку и принесла какую-то малиновую бурду. При этом с очень ехидным лицом поведала, будто бурда бывает ещё и бесцветная, но она намажет меня именно малиновой. Не знаю, в чем прикол. Может, ей цвет нравился, а может угорала просто, глядя, как по дому разгуливает восьмилетний пацан, расписанный от пяток по самую макушку. И вот она, эта няня, сейчас даже имя не скажу, помнится, ругалась, когда лез чесать волдырики. А чесались они просто жопа как. Но пугала меня именно тем, что если сдирать корочку, то на месте болячки останется некрасивая дырочка. Поэтому и отложилось в памяти. Я уже тогда переживал за свое смазливое лицо.

Вот судя по сыну продавщицы Клавдии, он эти болячки не просто чесал, а ковырял осознанно, имея цель превратить себя в урода. Потому как ими было усыпано все лицо. Да и в остальном тоже малоприятный тип. Волосики реденькие, какие-то прилизанные. Зубы кривые. Опять же лошадиные. Думаю, верно он профессию выбрал. С такой рожей только животных и лечить. Но вот как меня могли с ним перепутать, не понимаю. Даже тихонько спросил деда Мотю, пока довольная Клавдия, будто на распродаже последние Луи Витон за три копейки отхватила, суетилась, приглашая нас в дом. На свой вопрос получил ответ, что “портретов” ему не давали, а по описанию, хрен его разберешь, все малолетки на одно лицо. Малолетки. Ясно? То есть двадцатилетний пацан и мужик за тридцать для него – малолетки.

От гостеприимства продавщицы мы отказались по причине того, что козел упорно не желал идти пить чай, и это вполне логично. Его же не на самогон приглашали. На кой черт Борьке чай. Он упирался, отказываясь приблизиться даже к порогу дома. Матвей Егорыч хотел Бориса привязать к ручке двери, чтоб животное было в зоне видимости, оставлять его одного во дворе опасался. После недавней эпичной битвы вполне понятные переживания. Однако, ни черта по итогу не вышло. Борис будто внезапно начал страдать раздвоением личности, и в данный момент считал себя ослом, вообще не двигаясь с места. Без преувеличения. Просто встал, как вкопанный. И все. Ни вперёд, ни назад.

К тому же, сам ветеринар откровенно не был рад нас видеть и, по-моему, упорно от своих прямых обязанностей отлынивал, ссылаясь на позднее время.

– А что время? Что время? – Горячился Матвей Егорыч, – Это в городе там у вас усё по графику. А тут, видишь как? Козел не в себе, надо что-то с ним делать. Ждать – силы нет. До завтра говорит… Слышь, Жорик? До завтра, он говорит. До завтра с меня три шкуры спустят.

– Кто? Кто с Вас спустит? Кому нужна Ваша шкура? – В свою очередь начал заводиться Клавкин сын. Вообще, звали его, как оказалось, Вячеслав Витальевич, или Славка, но для меня он навсегда теперь останется именно Ветеринаром. Местный Айболит стоял в дверях дома уже в трусах и майке, что однозначно говорило, на рабочие сверхурочные часы он явно не рассчитывал.

– Как кто? Некому, что ли? Бабка моя. Думаешь, шутки тебе тут? На! Смотри на козла! – Матвей Егорыч упорно подпихивал Бориса к Ветеринару. Но Борька настырно упирался всеми четырьмя ногами и идти отказывался. Видимо, ему, как и мне, Клавкин сын категорически не нравился.

В итоге, поняв, что покоя никому не видать, пока Матвей Егорыч не получит желаемого, да еще и мать зудела рядом в ухо: ”Ну, что ты, Славик, ну посмотри козла-то”, Ветеринар, матернувшись вышел во двор, включил большой фонарь, который висел на столбе рядом с домом, и принялся задумчиво разглядывать животное на предмет болезни. Борька переминался с ноги на ногу и отвечал таким же внимательным, но очень подозрительным взглядом.

– Так а что с животным? – Спросил, наконец, Айболит, не обнаружив видимых повреждений.

– Алкоголик он. – С тоской констатировал дед Мотя.

Повисла тяжелая немая пауза. Теперь ветеринар пялился не на Бориса, а на Матвея Егорыча.

– Издеваетесь? – Спросил Клавкин сын ласковым голосом.

– Какие уж тут издевательства… – Дед Мотя грустно вздохнул. – Рыщет по дому, находит самогон и пьет. А потом дерется. Бабка сказала, этак мы скотину потеряем. А козел – дело нужное. Знаешь, какие от него козлята по деревне бегают? О-о-о-о-о… Чистые архары.

– Архары – это бараны… – Поправил машинально Матвея Егорыча Андрюха.

До этого момента братец стоял вообще молча, немного в стороне. При этом они с Клавкой обменивались такими взглядами, что мое подозрение насчет случившегося между ними интима трансформировалось в четкую уверенность. Был ли у женщины секс с определенным мужчиной, можно всегда понять по тому, как она на этого мужчину смотрит. Так вот Клавдия смотрела на Андрюху с выражением лица, будто хочет его съесть. Будто Переросток – это огромный рожок мороженного, и продавщица ужасно хочет слизать вкусное, сладкое мороженное до самого конца.

Вот, собственно говоря, и отпали все вопросы. Мало того, что было, так еще вполне себе осознанно. Не перепутала его Клавдия со мной. Просто, наверное, решила, раз уж в руки пришло случайное добро, а не запланированное, то пусть хотя бы оно. Однако, дело даже не в этом. Братец вел себя пугающе. Андрюха вроде смущался немного, но при этом его взгляд то и дело падал на Клавкину грудь и в этот момент он как-то быстрее начинал дышать. Нет. Тут точно требуется вмешательство адекватного человека. А изо всех Зеленух единственный, кто реально адекватен, – это я. По крайней мере, пока еще.