"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Григорьянц Георгий Рубенович - Страница 55

– Ты не уверен в себе?

– Отец никогда не обращал на меня внимание, не замечал достижения, а сегодня отодвинул на второй план.

– Я грезила о том, чтобы ты стал сильнее, решительнее, увереннее. А твой отец просто восточный деспот! Он стар и перестал адекватно воспринимать реальность.

Сын помолчал, потом сказал:

– Иногда мне хочется бежать из этого дворца.

Обижен на весь мир, задето его самолюбие. Она будто читала его мысли. Ее женственность больше не привлекает Тиграна, помешанного на юной Аревик, но это не повод сдаваться, хоть и держит муж ее в золотой клетке.

– Как все изменилось бы, получи ты власть! – с горечью произнесла она.

– Смогу ли удержать державу, быть достойным ее народа?

Она понимающе кивала, а сама видела, что он слаб и безволен, достаточно пассивен, чтобы идти на подвиг, что ей надо все брать в свои руки, но такой возможности у нее не было, и она продолжала направлять его мысли в нужном направлении.

– Мне стыдно, что я не могу быть рядом, заботиться о тебе, помогать, – говорила она, но видела: сын следует всего лишь зову своих мелких амбиций.

– Я продолжаю сомневаться в необходимости решающего шага, – сказал он.

Клеопатра Понтийская, которой разом овладели эмоции страх, зависть, обида, злость, понимала: надо вдохновить сына, либо сейчас, либо никогда!

– Только ты достоин носить тиару армянского царя, только ты можешь вести за собой народ! Ничего не бойся, я всегда буду рядом!

Неужели сейчас тот момент, когда нужно сделать решающий шаг? Тигран-младший вспомнил старшего брата Артавазда. Соперничество с ним не прибавляло ему уверенности. Артавазд имел много сильных сторон, но уникальные способности Тиграна-младшего налицо: он умнее, имеет тонкую интуицию, усердный, любимец матери.

– Я понимаю, ты долго ждал, копились обиды. – Она исподволь подталкивала его к решению.

– Чувствую себя одиноким, точно узник, заточенный в тюремную камеру. Как разорвать решетки?

– Окружи себя людьми, которые тебя поддерживают и разделяют идеи.

– За мной стоят очень серьезные люди – крупные рабовладельцы, ростовщики и торговцы. Они все хотят перемен.

– Настройся на победу, а не на поражение.

– Я никогда не смирюсь с неудачей!

– Не опускай руки, не отчаивайся, не упускай возможность! – давала установку мать, черпая энергию, как ей казалось, во Вселенной.

– Я всегда старался предугадать твои желания, заслужить твою похвалу, – говорил сын. – Прискорбно, что ты единственный мой друг и только ты меня понимаешь.

– Ищи возможности добиться своего, действуй, рискуй, ты сможешь! Не бойся совершить ошибку, поражения сделают тебя сильнее!

Ее энергия требовала выхода, но что делать, если рядом сын, который и наполовину не способен на то, на что способна она сама? Выход один – вдохновлять и направлять!

– У тебя все получится! – страстно сказала Клеопатра Понтийская.

– Я тебя не подведу!

– Не разочаруй меня! Ты должен бросить вызов обстоятельствам, недругам, брату!

– Я докажу, что достоин твоей похвалы и всеобщего восхищения!

Она видела, что внутреннее состояние сына меняется, что она сумела распалить костер гнева и решительности.

– Нет преград, с которыми ты не справишься! Всего можно достичь, все можно сделать! Мы с тобой подошли к крайней черте: или мы, или он!

– Да, я способен на это, ты будешь мной гордиться!

Дверь открылась, вошла рабыня, служанка Клеопатры, и с тревогой сообщила:

– Государыня, сюда идет царь!

– Уходи, мой мальчик, не хочу, чтобы он видел нас вместе. – Клеопатра Понтийская со слезой умиления смотрела на сына, потом по-матерински поцеловала его. – Я в тебя верю! Служанка проводит через мои покои.

Сын ушел, а она, приняв вид сломленной жертвы, ждала Тиграна. Вошел царь:

– Твое пребывание в Тигранакерте затянулось. Переговоры с твоим отцом успешно завершились, можешь снова уехать в Софу.

– Мои потребности, желания и просьбы тебя не интересуют? – спросила она.

– Мы умудрились накопить огромное количество взаимных обид, однако рано или поздно этот груз становится невыносимым, – сказал Тигран.

– Опять в клетку, к своим писателям и поэтам! Но неужели у тебя нет ни капли сострадания? Мы могли бы построить новые отношения. – Она с надеждой смотрела на мужа. Он молчал, опустив глаза. – Нет? Ради нашей прежней любви дай хотя бы еще время побыть с детьми.

– Ты переоцениваешь свои силы, тебе не удастся меня разжалобить. Статус остается прежним: ты царица и царствуешь в своем уезде.

– Да, в деревне, где нет твоей поддержки, где некому подбодрить, порадовать, успокоить, где я одна со своими переживаниями. Ты мог бы смягчить мое ощущение одиночества.

– Я должен раствориться в делах государства.

Дел у Тиграна по горло: драконы, претензии Рима, восстание в Сирии, непростые отношения с Митридатом, угроза покушений, козни местной аристократии. На борьбу с ней уже не хватит сил.

– Но, может быть, наступят хорошие времена и все изменится?

– Хороших времен не бывает!

– Если бы не было Аревик, ты, возможно, переменил бы ко мне отношение.

– Твой человек с перевязанной щекой сегодня утром покинул дворец и город. Ты пыталась убить Аревик!

– Что ты, разве я могла! Она мне не соперница, я – законная царица и дочь царя, и знаю, что в глубине души ты любишь меня. Хочу только одного – раскрой глаза.

– Судьбе угодно, чтобы лицемерие, страх и обман не разрушали здание мечты.

– Я как раненая птица болезненно реагирую на те удары, что ты наносишь, и лекарь мне сейчас полезен более, чем твое участие. – Она прошлась по комнате, отстраненно посмотрела в окно и сказала: – Все, что казалось прочным и незыблемым, рухнуло, а на обломках любви ничего путного построить нельзя.

Глава 32

Лукулл, все еще не покидая понтийскую Амасию, находился в одной из комнат своих апартаментов, превращенную в римский триклиний – столовую с тремя застольными ложами, расположенными вокруг квадратного столика. Он обедал, возлежав на ложе-клинии[19]. На другой кушетке возлежал Полигистор, третья была не занята. Со стороны, где не было кушетки, рабы подавали кушанья.

Александр Полигистор свое прозвище Полигистор, много знающий человек, получил в Риме. Историк, греческий ученый, иудей по происхождению, он, когда-то советник Митридата, попал в Рим как военнопленный в ходе второй Митридатовой войны, был продан в рабство, но впоследствии обрел свободу и римское гражданство.

– Я просил тебя изучить важные вопросы. Что составляет тайну Митридата, позволяющую ему всегда быть неуязвимым? Где Дворец власти? Что делает человека всесильным?

– Если бы я знал все тайны Митридата, незамедлительно тебе открыл бы их. Ты мой кумир! Благодаря тебе я стал рабом, благодаря тебе я стал свободным!

– Полигистор, не шути так. Ты мне обязан. Теперь ты римский гражданин и известный писатель.

– Лициний, ты знаешь, что Митридат Евпатор официально именовался именем Диониса – бога страдающего, умирающего и воскресающего. Так вот, Митридат и есть бог! Он бессмертен! Он понимает все языки народов мира, у него дар пророчества.

– Все это я слышал, и не верю, что это относится к делу.

– Он массово уничтожает пленных и мирных жителей. Недавно убил своих жен и сестер. Думаю, так он приносит жертвоприношения какому‑то чудовищу, которое жаждет крови.

– Его деяния омерзительны, – сказал Лукулл.

– Митридата боятся все. Все без исключения. Я знаю, что причиной переуступки трона царем Малой Армении был страх.

– Дорилай рассказал мне о Дворце власти, где высшие силы и властелины мира держат сакральные предметы и несметные богатства.

– Дорилай знает, о чем говорит. По вопросам мистики он был первым советником Митридата.

– Но он не знает, где этот Дворец.