Ферма звезд на краю земли (СИ) - Семенкова Даша - Страница 25

Вроде бы не сложно, но кропотливо: даже чихнуть нельзя, иначе звездная пыль разлетится, придется собирать в траве. Чем больше рассыплешь — тем меньше получишь урожай, выдавалась она строго под учет.

Когда наловчилась, мысли сами собой начали возвращаться ко вчерашней вечеринке. Подумать только, с виду все вокруг такие чинные. Сорить деньгами неприлично, брюки женщинам носить неприлично, напиваться так вообще моветон. А сами тайком в лимонад водку мешают и ночами к экстравагантному охотнику бегают, экзотику предпочитают, видите ли. Репутация у него, глядите-ка!

Как вообще это здоровому человеку в голову могло прийти? И почему, мать его, у меня самой он из головы не выходит? Я ведь о нем то и дело вспоминаю, репутация тут ни при чем.

«Потому что он вечно лезет на глаза, — одернула себя с досадой. — Даже в собственном доме никуда от него не деться. Мне до него нет никакого дела, просто скучно, хрень всякая приходит на ум. Буду думать о чем-то другом».

Вот, например, интересно, к кому тогда бегают мужчины. Может у них какая-нибудь охотница есть, наполовину человек, наполовину чудище?

— Йенс, а у вас в городе есть бордель? — спросила я, когда он подошел проверить, как идут дела. От неожиданности он едва не выронил секатор, которым подрезал криво торчащую лозу.

— Я сейчас не ослышался? — переспросил, и я отрицательно мотнула головой. — Зачем вам?

— Да так. Музыкой навеяло, — пробормотала я, стряхивая обратно в банку звезду, прилипшую к лопаточке.

— Чтобы вы не вздумали задать кому-то еще столь провокационный вопрос, скажу, что есть. Но ходят туда только мужчины, и вообще в тот квартал. Для вас существует танцевальный зал, где вы успели побывать, и разные общества по интересам.

Непробиваемый человек. Если я спрошу, где сподручнее припрятать расчлененный труп, наверняка подробно проинструктирует, что принято делать в таких случаях. А после примется наставлять на путь истинный и спасать от очередной плохой привычки.

— Вы уж извините, что вечно попадаю со своими вопросами впросак. Я что-то задумалась и не успела сообразить, что несу, — попыталась как-то разрядить обстановку.

— В жизни не предположил бы, о чем за работой юные барышни задумываются, — сказал он без улыбки и покачал головой.

— Я тоже многого не ожидала от ваших барышень.

Взяв лопаточку у меня из рук, Йенс ловко посадил искорку на ветку и вытер инструмент влажной ветошью.

— Увидели на танцах нечто, на ваш взгляд, неподобающее? Не принимайте близко к сердцу и уж тем более не судите по чьему-то поступку всех подряд. Поймите, в Вармстеде, несмотря на в чем-то очень строгие порядки, живут обычные люди. Разные. Нетрудно догадаться, что какие-то из них имели на материке проблемы с… общественным мнением, а то и с законом. А город у нас маленький, все на виду.

— То есть вы хотите сказать, что местные сплетни…

— Одно из немногих доступных развлечений, учитывая скудность новостей, — решительно закончил он за меня. — Чаще всего сильно преувеличены, или вовсе искажают действительность. Как всякие сплетни в любых мирах. Вы же достаточно разумны, мой друг, чтобы не делать выводов на столь ненадежной основе?

Конечно же я подтвердила, что достаточно, и пообещала не верить всему, что болтают на досуге. Не делиться же с ним теми сплетнями, Йенсу они точно не понравятся. Он удовлетворенно кивнул, похвалил по доброте душевной мои успехи и обрадовал, что через час пойдем домой. Торопиться нам некуда, и он не хотел бы, чтобы я с первого дня возненавидела работу.

Я в общем-то ее и не полюбила. Серебристая пыльца не вызывала никакого трепета, обычная рассада мне намного больше нравилась, все-таки живая. А здесь я будто мелкие стразы расклеивала, учитывая, что рукоделием никогда не увлекалась, так себе занятие.

Кстати, о рассаде. Надо бы навестить свои помидорки, живы ли они еще. Заодно поболтать с той милой старушкой. Прав был Йенс, в компанию стариков мне здесь гораздо проще вписаться. Пусть они не наливают, но…

Перед мысленным взором возник красиво очерченный профиль Тео. Интересно, сегодня он тоже принимает какую-нибудь из любопытных дам?

«Пошел ты! Вон из моей головы», — проговорила, беззвучно шевеля губами.

Словно каким-то образом подслушав мои мысли, охотник исчез. Не из головы, он там прочно застрял. Из города.

23

Работа на ферме не съедала все время, мы ходили туда по утрам и вечерам. На два-три часа, не более, как говорил мой прекрасный начальник, чтобы было в охотку, а не в тягость. Я быстро наловчилась, но даже на небольшом участочке провозилась всю неделю. Потом должно пойти проще, десять дней звезды будут приживаться, накрытые от света и ветра. Достаточно будет заглядывать раз в день, проверять завесу и следить за влажностью.

Мы часто разговаривали с Йенсом: за обедом, по пути на ферму и обратно, за чашкой чая, если становилось скучно. По негласной договоренности достаточно было выйти на веранду, чтобы дать понять соседу, что хочешь поговорить.

Дважды я ездила в город, за покупками и встретиться с Летти. Один раз навестили Делию — моя рассада прижилась и пошла в рост, чему мы с фермершей очень радовались. Йенс учил меня править экипажем — с катанием верхом решили пока повременить, а вот ездить по делам пора бы начинать самостоятельно.

Словом, понемногу все устроилось, и началась спокойная размеренная жизнь. Обычные будни, не сильно друг от друга отличавшиеся. Дни становились все короче, однажды ночью мне удалось снова увидеть северное сияние — не верилось, что когда-нибудь смотреть на него надоест.

Прошла неделя, а Тео я так ни разу не увидела. Собственно, нам с ним и видеться-то было негде. От обязанности за мной следить его давно освободили, гулять вечерами по улицам города в одиночку я больше не горела желанием. Бывает ли он вообще где-то, кроме как у Йенса в гостях, я понятия не имела. Даже не знала, в каком районе живет, наверняка тоже где-то на отшибе.

Не видела, ничего о нем не слышала, но думала все равно. Оставалось признать, что это чудовище прописалось в моих мыслях — не выселишь. А еще хуже было понимание: причина того, что о нем вспоминаю — банальное чувство вины.

Сейчас собственное поведение казалось ужасно грубым и глупым. Да, Тео и сам грубиян еще тот, но ведь я его провоцировала. Навязывалась с общением. Лезла с бестактными вопросами. Всего-то надо было его не трогать, тогда бы молчал и вообще меня игнорировал. Видимо, это-то и задевало. Его игнор. Я к такой откровенной демонстрации безразличия, даже снисходительной неприязни, не привыкла.

Дошло до того, что решилась спросить у Йенса, куда пропал его друг.

— Я рад, что вы за него беспокоились, — неожиданно ответил тот. — Не бойтесь, с ним наверняка все в порядке. Тео ушел охотиться, обычно это занимает несколько дней, но может затянуться до нескольких недель. И еще время на отдых после. А потом непременно заглянет, если повезет, принесет вам какой-нибудь трофей в подарок.

— Подарок? Мне?

С чего бы вдруг? За мое хамство? Или потому что решил, что я тоже из этих, любопытных, и преподнесет какой-то трофей вместо цветов, как намек? Хотя нет, Йенс про тот разговор не знал.

— Не все же ему мне их дарить. И без того собрал едва ли не лучшую коллекцию в кальдере. Кстати, не желаете взглянуть? Следовало бы раньше ее продемонстрировать, но я опасался ненароком вас напугать. Все-таки эти твари обитают не так уж далеко.

Я заверила, что не из пугливых, и вообще — неизвестность гораздо страшнее. Как в фильмах ужасов: когда героев преследует непонятное нечто — мурашки по коже. Но стоит монстру показаться публике во всех деталях — эффект больше не тот.

Коллекция украшала кабинет Йенса (идентичная комната в моей половине до сих пор пустовала — так и не сообразила, для чего ее приспособить). На первый взгляд она напоминала бессистемный набор частей реквизита для съемок тех самых ужастиков. Вот только эти части были настоящими, а не искусными подделками из пластика, металла и силикона.