Сашка (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 4

— Так сейчас же и пошлю за Тимофеем Иоганновичем? — выслушав перевод, обрадовалась Наталья Андревна. И решительным быстрым шагом покинула комнату сына.

Мать ушла… Эта мать его моложе. Между прочим, бытует мнение в книгах так точно, что в прошлом люди быстро стареют и в пятьдесят женщина уже старуха совсем. А вот Наталья Андреевна из этого стереотипа резко выделялась. Это была худая довольно высокая женщина, где-то метр семьдесят, с совершенно не обезображенном морщинами лицом, с тонкими кистями и длинными пальцами, с совершенно белой, не тронутой пигментными пятнами, кожей. Платье, вопреки ожиданию, не было огромным балахоном на корсете, с декольте позволяющем до пупа. Нет, оно обтягивало фигуру и было застёгнуто спереди на пуговки почти под шею, тоже не кажущую старой. Возможно есть чисто генетически предрасположенные к этому люди, не стариться рано. Был же в советском кинематографе актёр Кваша, который в семьдесят играл молодых любовников. Из такой породы видимо и княгиня. Да, княгиня, а следовательно, и Сашенька-дурень носили фамилию Болховских и Сашенька был сыном князя Сергея Борисовича Болховского, погибшего в 1814 году в Париже, можно сказать в последний день войны. Насколько понял Виктор из разговора матушки с управляющим, князь был майором артиллерии и прибыл к Парижу буквально за день до смерти. Был он ранен под Лейпцигом. Лечился в деревне у себя, а в четырнадцатом году выздоровел и поехал дальше бить Бонопарту и в последнем бое где-то в предместьях Парижа пуля угодила ему в сердце. Там и похоронен. Ну и во время лечения, перед самым отъездом, у них с Натальей Андреевной и получился Сашенька.

Был ещё один сын у князя Болоховского — Виктор, который погиб под Березиной. Ещё была дочь на десять лет старше Сашеньки, и она теперь в Туле живёт с мужем. Двое детей у них. Самое интересное, что фамилию не пришлось менять княгине. Так Болоховской и осталась. Муж её — прапорщик в отставке князь Николай Иванович Болоховский был ну очень дальним, наверное, родственником, так как церковь препятствий к браку не узрела. Сейчас муж служит или работает, пойди тут разбери, на оружейном заводе в Туле. Кем Виктор пока не понял. Но князь и воевал, явно не слесарем.

Доктор прибыл только на следующий день. Это был маленький человечек с большой лысиной и большими холодными пальцами, которыми он ощупал всего Сашеньку-дурня. Ничего не нашел эскулап и недоумённо уставился на княгиню.

— Есть ли упражнения по развитию речи? — спросил, решившись, Виктор Германович. Получилось, что-то похожее на: «Ес ле нея по витя еси?»

Доктор снова на княгиню взор перевёл, вопросительно брови домиком подняв.

— Машка? — перевела стрелки княгиня Болоховская.

— Спрашивает решеня по убитию печи…

— Ты чего мелешь, дурище⁈ — бамс, переводчица плюху отгребла.

— У-у! — поднял кривые ручонки Сашенька.

— Что ты говоришь, сынок? Повтори, — оставила девчонку в покое маменька.

— Как научиться говорить? — попытался снизить уровень образованности Кох. «Упражнения» и «развития», да «речь», слова явно не имбецильные.

— Барин просит научить его говорить, — несколько опасливо, оглядываясь на княгиню, пропищала переводчица.

— Упражнения по развитию речи? — дошло до лысенького доктора. — Наталья Андревна! Этого не может быть! Это прорыв в медицине! С такой болезнью таких сложных предложений не произносят!

— Так есть? — напомнил о себе Кох. (ак есь).

— Барин есть просит.

— А, дурище! — опять прилетело девчонке на этот раз пребольно, и та заревела. — Я теперь и сама поняла. Спрашивает Сашенька, есть ли упражнения? Правильно, сыночка? — Виктор кивнул.

— Логопед нужен, — доктор всё ещё улыбался во весь щербатый рот.

— А есть в Туле? — княгиня поманила отскочившую Машку, — Стой тут и не реви, за дело получила. Внимательней слушай.

— Я переговорю с Карлом Христиановичем. Мы к вам через неделю наведаемся. А сейчас могу посоветовать Сашеньке слова с «р» почаще вслух произносить. Ворота. Скажи «ворота». — Доктор медленно с артикуляцией губами, да и всем щербатым ртом, произнёс.

— Ох-а, — попробовал Виктор.

— Замечательно. Так по нескольку часов в день и тренируйтесь, голубчик, — похлопал его по голове лысенький. — Завтра же в Тулу выеду и даже потороплю Карла Христиановича. Небывалый случай в медицине. Он тоже загорится!

— Пойдёмте, Тимофей Иоганнович покормлю вас на дорожку, да и чарочку винца поднесу. В честь такого события не грех. Опять же Вознесение завтра. Ах, вы же басурманин, ну за радость, что Сашенька выздоравливать начал.

Событие пятое

Никто не даст нам избавленья:

Ни бог, ни царь, и не герой.

Добьемся мы освобожденья

Своею собственной рукой.

Напевал Виктор Германович умываясь утром. Про себя, понятно, напевал. После визита доктора он решил, что, лежа на кровати и проклиная карася, да себя жалея, содеянного не исправишь. Нужно попробовать это тело превратить в нормальное, а не сожалеть о старом. Ежу ясно, что с этой двадцать первой хромосомой ничего не сделать. Она есть, и это не лечится. Не помогут лекарства. А что поможет? Трепанация? Но, с другой стороны, он соображает не как трехлетний ребёнок, а вполне себе как шестидесятилетний взрослый мужик с двумя верхними образованиями и огромным жизненным опытом. Уж говорить нормально точно должен научиться. Ну и ходить. Это же мозг сигналы руками и ногам подаёт. У него теперь с мозгом, наверное, всё в порядке. Опять же видел по телеку, что детей со всякими болезнями в специальных реабилитационных центрах учат ходить, рисовать и всяким другим мудрёным вещам. Значит, все эти таламусы и двигательную кору можно научить двигать конечностями правильно. Это его жизнь, не выбрасывать же на помойку её, другую точно не дадут. У него не тот характер, что руки опустить и хныкать. Нужно побороться. Ну, останется монгольская рожа, чёрт с ним. Девки любить не будут? Беда, конечно. Ну, в крайнем случае крепостные есть. Или это перебор? Ладно — это не главная сейчас проблема. Главная — научиться говорить.

С этого Виктор Германович и решил сегодня начать. Ушёл после завтрака в заросли лещины, что примыкали к озерцу и усевшись под кустами стал «Ворота» проговаривать. Потом и другие слова с буквой «р». Получалось так себя. Но до обеда Кох не прекращал попыток. И параллельно тыкал себя пальцами в нос, добиваясь правильной реакции рук на команду мозга. Хотел после обеда продолжить, но оказалось, что в обед у них гости будут. Об этом рассказала, прибежав и пуская сопли пузырями, разыскав его Машка — переводчица.

— Сергей Александрович с сестрой приехали-с. Обедать маменька зовут-с, — почему-то решила изображать из себя взрослую Машка. Только сопли выдавали в ней маленькую девочку. А так строгая рожица и руки в боки.

— Помоги встать, — он протянул руке пигалице и опираясь об её хрупкое плечико заковылял к терему.

Как выяснилось за обедом, Сергей Александрович — это маменькин жених. Свадьба у них через месяц. Готовятся. Гости уже оповещены. Яства закупаются. Ну, которые за месяц не испортятся. Шампанское там и прочие вины, орехи грецкие из Грузии на днях привезли. А из Грузии потому, что Сергей Александрович Русиев на самом деле князь — Сергиа Сандрович Русишвили. Есть у него село в десяти километрах (верстах) от их Болоховки. Пожаловано Александром I за какие-то заслуги. Чуть ближе его село к Туле. Сосед, одним словом.

— Сергиа по-грузински это высокий, — сообщил за обедом Сашеньке грузинский князь. Как будто тот его об этом спрашивал.

Князь действительно был высоким. Под метр восемьдесят точно. Одет он был не в национальный халат или как уж эта штука называется с газырями. Чоха? Черкеска? Нет, черкеска, наверное, у черкес. Халат, пусть будет. Так одет грузинский князь был не в чоху, а в обычный сюртук по новой английской моде с жилеткой светлой и большими фалдами.

Хотя может это фрак? Кох специалистом в моде середины девятнадцатого века не был, и чем фрак отличается от сюртука представлял слабо. Вроде бы на сюртуке нет выреза глубокого спереди. Нет, в моде точно не специалист. На пуговице у фрака или сюртука была прицеплена золотая цепь, и в кармашке жилетки находились подвешенные на неё золотые часы с крышечкой. Завидный жених. Вот только Виктору Германовичу он сразу не понравился. Князю грузинскому было лет тридцать. А матушке-княгине пятьдесят. Зачем это грузину? Благо бы княгиня Болоховская была мильёнщицей. Так нет, насколько понял Кох из разговоров матушки с немцем управляющим, все было хреново с деньгами у княгини. Даже село и то заложено в Дворянском банке. Не сводили концы с концами князья Болоховские в отсутствии кормильца, а может быть по его вине. Не он ли имение заложил? Что-то такое промелькнуло в разговоре с управляющим, но не точно, типа, карты они до добра не доводят.