Паладин развивает территорию! Том III (СИ) - "Greever" - Страница 46

Лорд понимал эту игру и начал извиняться перед товарищем, чтобы все это слышали. Так это поднимало статус его друга, перед которым извиняется будущий герцог.

— Как видишь, семья не отпускала меня. Надеюсь, ты скоро и сам это поймёшь, — с улыбкой ответил Виктор, глядя за спину товарища, где стояла стройная высокая девушка в фиолетовом платье в пол и диадеме с бриллиантами и изумрудами, аккуратно закреплённой в чёрных как смоль волосах.

Гектор обернулся и, протянув руку, пригласил её подойти ближе.

— Моя невеста и будущая виконтесса Мила Натрим, — сообщил он и радостно смотрел на избранницу.

Лорд отлично понимал своего товарища. Девушка поистине являлась красавицей, с аккуратным лицом с острыми линиями, большими чёрными глазами, маленьким носиком и идеально очерченными губками.

В реверансе она поприветствовала гостей, после чего уже Виктор представил своих жён.

На всю эту процедуру ушло больше пятнадцати минут, пока все друг с другом ни пообщались.

Это было действительно утомительно и являлось одной из причин, почему виконт редко покидал свою территорию.

Когда эта церемония завершилась, их провели в дом и проводили сразу на банкет, устроенный по случаю свадьбы.

Виктора приглашали приехать пораньше и даже подготовили покои для него, но он прибыл в последний момент, чтобы по окончании мероприятия сразу покинуть его.

Передав троих детей нянечкам, он вместе с жёнами вошёл в просторный зал, где играла спокойная музыка, а множество дворян проводили время за общением.

Так продолжалось до тех пор, пока церемониймейстер ни объявил о прибытии гостей.

— Его превосходительство виконт Виктор Балтес, хранитель западной границы королевства Лантарис! — объявил мужчина, одетый в помпезную одежду, с посохом в руках.

Весь зал обернулся к лорду, и на лицах всех присутствующих были одинаковые льстивые улыбки, от которых его раньше тошнило, но теперь это не были улыбки, связанные с тем, что он является сыном графа. Теперь они боятся его и хотят внимания захолустного виконта, которого им никогда не получить.

Пришло время нового Виктора, в руках которого влияния больше, чем у короля, и он собирался пользоваться этим. Если бы не Гектор, этим людям не удалось приблизиться к нему на пушечный выстрел, чему лорд был очень рад и, демонстративно игнорируя всех, общаясь со своим товарищем, прошёл в центр зала и создал вокруг себя пространство, как это делала высшая знать.

Даже появись тут герцог или король, он бы не сошёл с этого места. Маленький виконт умер — теперь Виктор чувствовал себя герцогом.

* * *

В то время как лорд жил мирной жизнью и старался поддержать своих друзей, на другом континенте началась гражданская война.

Императрица Люмина сидела на троне, слушая отчёты от своих советников и военных, а также шум обсуждения в зале.

Данкалеон полыхал. Дракониды, узнавшие правду о своей расе, начали бунты по всему континенту. Хотя сил у них было недостаточно для прямого противостояния с теми, у кого в руках сосредоточена власть, однако её хватало, чтобы поджигать хранилища, взрывать здания и даже уничтожать инкубаторы для яиц.

Они отказывались продолжать жить так, как сейчас, и требовали отречения Люмины от трона, потому что она не являлась истинным драконом, как её преподносили до сих пор.

Также требовали запретить запечатывание памяти яиц, чтобы каждый потомок мог сам попробовать преодолеть недостатки и получить больше знаний.

— Ваше Величество, всё произошло слишком спонтанно. Недовольство зрело давно, и ваше объявление стало лишь поводом, — сообщил один из советников.

На самом деле, бунты начались настолько внезапно, что это ввело в ступор всех, включая верховный совет и императрицу.

Казавшиеся спокойными и довольные жизнью дракониды как безумные нападали на своих сородичей по любому пустяку. Всего за два дня, что идут бунты, погибло более миллиона жителей.

Если раньше Люмина боялась самоубийств, то теперь она не знала, как успокоить своих подданных, не прибегая к силе.

Откуда ей было знать, что жившие на дне общества дракониды с благоговением смотрели на стометровые башни из мифрила и золота, в которые им никогда не попасть?

Им приходилось, сдерживая обиду, смотреть, как летают величественные драконы в небе, в то время как они не в состоянии даже трансформироваться полностью и спрятать свои отвратительные недоразвитые крылья.

Гуляя по улицам города среди таких же неполноценных, они не ощущали такого давления, но с объявлением правды жители больше не могли сдерживаться.

Оказалось, что есть виновник в их бедах и жалкой жизни, который живёт лучше них и получил от жизни больше, чем они.

Словно спичка, брошенная в резервуар с бензином, новость подожгла континент, и теперь отовсюду можно было видеть столбы дыма, поднимающиеся над городами драконидов.

Конечно же, не только Люмина не понимала, что ей делать. Единственный способ, которым всё можно решить, приведёт к невероятным жертвам среди мирного населения, и все присутствующие это понимали.

В тронном зале вперёд вышел брат императрицы, как всегда, закованный в доспехи.

— Ваше Величество, мы должны это сделать! — видя нерешительность сестры, заявил Дрейк.

Вслед за ним своё мнение начали высказывать все присутствующие, но больше всего императрицу волновали чёрные дракониды, находившиеся позади толпы перед ней.

Вскоре и они кивнули в знак согласия, понимая, что другого решения нет.

Девушка на троне выдохнула и, откинувшись на спинку, распространила свою ауру, заставляя всех смолкнуть.

— Я отвечаю за весь наш народ и несу ответственность за то, что будет сделано. Именем драконов, мы свершим правосудие — это была команда к действию.

Все присутствующие, не задавая вопросов, развернулись в сторону выхода и по очереди, разбегаясь по длинной платформе, обращаясь в свою истинную форму, взмывали в небо, словно истребители с авианосца.

Через час столица заполыхала от пламени драконидов, что сжигали собственный город, ещё через час горели абсолютно все города на континенте.

По приказу императрицы началась карательная операция, что должна не только остановить обезумевших сородичей, но и очистить расу от тех, кто желает всё сжечь.

Люмина не видела другого решения, да его и не существовало. Вера драконидов в своё превосходство была похожа на фанатизм, а с фанатиками нельзя договориться.

* * *

Ларок находился в чаще леса, не замечая, что за ним наблюдают все деревья, находившиеся здесь.

Иггдрасиль никого не выпускал из виду и следил за всеми, кто попадал в лес.

Орк, оглядевшись по сторонам и не заметив слежки, скинул с себя всю одежду, развёл костёр и бросил в него небольшой мешочек.

Вскоре повсюду распространился едкий дым, а Ларок уселся поближе к огню и, закрыв глаза, начала напевать странную мелодию.

Через минуту такой медитации его образ стоял в чистом поле, знакомом ему из детства, где бегали другие молодые орки, весело играя и со смехом бросаясь друг в друга маленькими камешками.

Внезапно раздался хриплый голос у него за спиной, говоривший на орочьем языке.

— Ты был изгнан, и тебе запрещено возвращаться сюда даже духовно, — сообщил голос.

Ларок ожидал такого приёма.

— Люди хотят мира, — коротко ответил он, продолжая смотреть на играющих в поле детей.

Наступила тишина, а после голос вновь заговорил.

— Не важно, чего хотят люди. Мы воюем с эльфами.

— Человеческий аристократ просил передать, что орки ему не враги и между нами нет ненависти. Он готов торговать с нами и стать посредником между орками и эльфами, — сообщил Ларок.

В этот момент всё пространство начало рушиться, разбиваясь, словно стекло.

— Эльфы на такое не пойдут! — уже жёстко возразил голос.

— Уже пошли! — парировал орк, и в этот момент всё пространство рухнуло, а Ларок оказался перед догорающим костром, с трудом пытаясь не умереть от истощения.