Королевская кровь-12. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 34

— Всем жителям Дармоншира сообщили о том, что нужно прятаться? — спросила я, наливая себе воду из графина.

— Да ваша светлость, — ответил Осокин. На мою голову он старался не смотреть.

— Тогда пригласите ко мне горничную, а затем — Леймина. Людей, у которых нет возможности спрятаться, можно разместить в подземных помещениях фортов, их там много. Раз мы на пороге катастрофы, постараемся встретить ее во всеоружии.

Я жадно, в несколько глотков выпила воду, налила еще. Пить хотелось страшно, и сердце побаливало — и за Ани, и за нас всех. Ведь вполне могло оказаться, что я больше не увижу ни сестер, ни мужа.

— Что же, Андрей Юрьевич, — сказала я, — мы не можем влиять на судьбы мира. Но мы можем сделать все, что от нас зависит, там, где это зависит от нас. И даже если нам остались последние сутки, — я прямо ощущала, как в моем голосе прорезаются интонации Люка, — то, во всяком случае, они будут очень интересными, правда?

Глава 9

Василина

5.00 — 7.00 по Рудлогу, 3.00–5.00 по Инляндии, 10.00–12.00 Тафия

Дворец Рудлогов не спал, не спала и королева Василина. Землю едва заметно потряхивало, и, хотя она понимала, что великий дух Рудлога не даст свершиться большому землетрясению, это тревожило. Она уже знала, что новое ослабление стихий спровоцировано пленением Нории и тем, что его унесли в Нижний мир, и жалела его и Ангелину, и боялась за нее — потому что представляла, на что сестра может пойти ради мужа.

Потрескивали дрова в камине кабинета, и она слушала их, сидя за столом и обессиленно опустив голову на руки, под которыми лежали сводки, карты, отчеты. Исходила парком чашка кофе, принесенная помощницей.

Только что ушел из кабинета Зигфрид, оставив Василине тоник для поднятия сил, кроветворное и в очередной раз залечив порезанную руку — много писем сегодня было отправлено сестрам. Лежали на столе россыпью драгоценные камни, окропленные ее кровью, к которым она пыталась привязать огнедухов — но зря она резала себя, слишком много было уже призвано их, привязано к камням, розданным боевым магам королевства, отправленным Свидерскому и Марине. И так она превысила предел в шестьсот огнептиц, описанный предками, и за это должна была быть благодарна.

Но как бы помогла сейчас еще хотя бы сотня огнедухов!

За окнами светало, и, хотя с момента, когда Василина вернулась с хутора под деревенькой Березовое, прошло каких-то четыре часа, ночь казалась бесконечной — будто растянулась на неделю.

Около двух ночи совещание прервал звонок от Поли, которая очень кратко рассказала о предсказании шаманов на Большом Камлании. Это было дело приоритетной срочности, и Василина лично связывалась с правителями от Цэй Ши в Йеллоувине до Иппоталии, от Эмиратов до Тидусса, а параллельно шло общение на уровне служб безопасности. Совещания, доклады, переписка с сестрами… Она успела дойти к семейной часовне Рудлогов и попросить у отца совета и помощи.

Но он спокойно и молча смотрел на нее, удерживая руку на молоте, положенном на колени. И она понимала ответ.

«В тебе достаточно силы, чтобы решить все самостоятельно, дочь моя».

За прошлые сутки ей удалось лишь сорок минут прикорнуть в листолете, который нес ее от хутора к столице. Она задремала прямо там, и единственное, что запомнила из пути — звуки далеких разрывов артиллерийских снарядом и огненные всполохи в окнах листолета — то птицей летел рядом с ним Ясница, чтобы уберечь от случайного раньяра.

Открылась дверь. Она подняла голову — зашел Мариан, собранный и серьезный. Она слышала за дверью его разговор с Зигфридом — муж требовал еще раз проверить щит.

— Я уже дважды проверял сегодня, — меланхолично отвечал придворный маг. — Его ставил фон Съедентент, опорники полны. Он выдержит даже падение метеорита.

Мариан бросил взгляд на россыпь камней, с тревогой — на остриженную голову Василины, — недавно улетело письмо Ангелине, — но ничего не сказал. Он тоже не спал, организовывая оборону дворца и прилегающих районов, но раз в час проверял и ее и детей.

— Спят, — ответил он на невысказанный вопрос. — Зигфрид наложил на детскую полог тишины. У дверей дежурят гвардейцы, как проснутся, их спустят под землю. Там уже оборудуют спальные места и собирают припасы. Да и Ясница приглядывает за ними.

Мариан подошел к ней сзади, поцеловал в макушку, положил руку на плечо — и она положила свою поверх, прижалась щекой, прикрыв глаза.

За окном ревели танки, выезжая из гаражей гвардейского полка и вставая по периметру дворцовой территории, слышны были далекие взрывы артиллерии, очереди и сирены, визг охонгов.

— Я пытаюсь понять, что я могу еще сделать, и понимаю, что ничего, — тяжело проговорила она. — Ни привязать духов, ни помочь войскам. Великий дух Рудлога и так истощен, да и призови его я сюда, он принесет слишком много разрушений и жертв среди мирных жителей.

— Ты уже достаточно сделала, — ответил Мариан. — Дай немного поработать и армии, Василина. А тебе надо бы поспать.

— Я все равно не смогу, — призналась она со вздохом. — Вдруг от сестер будет что-то срочное? От Ангелины? Марина не отвечает, Осокин доложил, что она спит. Да, я чувствую, что с Мариной все в порядке, и Ани еще на Туре, но сердце все равно не на месте. И я только что разговаривала с Ситниковым, он сказал, что Алина и ее спутники у портала, и Свидерский сейчас будет пробиваться к ним… я просто не смогу заснуть, Мариан. Если бы я могла быть хоть чем-то полезной здесь, в Иоаннесбурге!

Он обнял ее, прижавшись со спины.

— Я понимаю, — сказал он. — Я тоже бы хотел пойти с теми гвардейцами, которые сейчас ведут огнедухов против невидши на окраинах, василек. Но моя главная задача — твоя и детей безопасность. Поэтому я остаюсь здесь, под защитой щита, а не геройствую на окраинах со своими людьми. А твоя главная задача — остаться живой и здоровой. Иномиряне будут пробиваться сюда. По пути мы их и уничтожим. А твои сестры… в них же твоя кровь, верно? Значит, они тоже отдадут все ради цели.

Мариан ушел, а Василина допила кофе и принялась за сводки.

Первые тха-охонги ступили на улицы Иоаннесбурга около 19 часов вечера накануне, и сейчас бои шли уже десятый час, на втором оборонительном кольце, расположенном на стыке спальных и центральных районов города.

Огромный город, в котором проживало более пяти миллионов людей, с южной стороны огрызался и отбивал атаки, уничтожая инсектоидов, продвигающихся по его улицам, а с другой — был полон выезжающих на север автомобилей.

После того, как стало известно о предсказанных шаманами катастрофах, по городу вновь заговорили громкоговорители — как и по всему Рудлогу в незахваченных городах. Людей просили брать воду и еду и уходить в метро, в подвалы или бомбоубежища, в храмы или монастыри. Множество людей пряталось под щитом магуниверситета. И под щит дворца были выведены семьи придворных и жители окружающих домов, потому что бои в центре прогнозировались самые жесткие: в парке разбили палаточный городок, а дворцовая кухня перешла на военное положение и начала готовить пайки на несколько тысяч человек.

Входы в метро были перекрыты магами, в подземных вестибюлях работали спасатели, организовывая спальные места, туалеты, выдачу воды, там же находились священники. Василина холодела при мысли, что может случиться, пробейся туда хотя бы один невидши.

То и дело в сводках проходила информация о том, что из-за обилия людей и магических возмущений в подземных тоннелях активизировалась нежить, и горожане оказались заперты меж двух бед — иномирянами и тварями из подземелий. А еще непонятно было, сколько людям там оставаться — день-два и они начнут страдать от недостатка питьевой воды и еды, да и отходы станут накапливаться, а, значит, будут распространяться болезни.

Три кольца обороны было внутри Иоаннесбурга, и на внешнем до сих пор работала артиллерия, издалека прорежая группы тха-охонгов, приближающиеся к границам города. Областные дивизии и дивизии из соседних регионов уже были на подходе — и ждать первых тоже нужно было к утру. Как и тысяч всадников на раньярах, летящих с линии фронта, что отстоял от столицы на пять сотен километров.