Мятежный рейд (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 56

После шестой склянки я без чьей-либо помощи проснулся, ополоснул помятое от духоты лицо водой из кувшина, и вышел на палубу, сопровождаемый сонным Тью. Паршивец каким-то образом чувствовал надвигающиеся события и не хотел отставать от меня.

— Тихо? — спросил я дона Ансело, стоявшего на носу корабля. Закутавшись в плащ, Михель неотрывно смотрел в черную даль, откуда текла Рокана. В паре лиг отсюда она делала небольшой изгиб, что могло стать нашей проблемой. Если что-то готовится, мы не сможем сразу отреагировать.

— С берега иногда песни орут, на реке спокойно, — Михель уже привык к моим неожиданным вводным насчет усиленной вахты, поэтому и не задавал лишних вопросов. На совещании я подробно изложил свое видение ситуации, со мной согласились. — Опять Кракен подсказывает?

Спросил с шуткой, но чувствуется, как он надеется на мою мифическую удачу. Скажи кому, что эта удача — всего лишь прихоть всемогущих кураторов, следящих за каждым моим движением, и почему-то считающих, что толику удачи и смелости мне не помешает дать — сразу покрутят пальцем у виска.

— Кракен так далеко по реке не заплывает, — отшутился я и бросил взгляд чуть левее, где находилась излучина Роканы. Глаз уловил странный отсвет, как будто за холмами разожгли гигантский костер. Горизонт посерел, с юга налетел тёплый ветер, басовито загудели леера и натянутые канаты.

— Что-то не по себе, — поежился Михель. — Действительно, такое ощущение появилось, лучше не ложиться спать. А то всё интересное мимо нас пройдёт.

— Ты хотел сказать — проплывёт, — опять пошутил я и вытянул руку. — Погляди туда. Что скажешь?

— Лес горит? — неуверенно спросил дон Ансело.

— А вот сейчас и узнаем, — я, к удивлению друга, стал считать: — Раз. Два… Пять… Девять, десять. А! Видишь?

— Акулье дерьмо! — вытянулся в струнку мой помощник. — Да это же… Игнат, это брандер?

— Самый настоящий! — прорычал я, глядя во все глаза на выплывающее из-за излучины гигантское пламя.

Оно на мгновение застыло, и увлекаемое течением, двинулось к нам, грозя через четверть часа, а то и меньше, влететь во фрегат и спалить его к чертям собачьим. Корветы, благодаря своей осадке, могли жаться к берегу, а вот большой морской корабль никуда не мог деться, оставаясь главной жертвой брандера. Кто его запустил — дело второе. Нужно спасть караван. Иначе и нам достанется.

— Тью! — я схватил парнишку, застывшего у борта, за плечо. — Бегом к капитану Хубальду, поднимай его по тревоге. Скажешь, брандер по курсу, скорость два узла. Выполнять!

— Есть! — Тью рванул со скоростью падающей звезды, грохоча башмаками по палубе и топча вповалку спящих людей. Вслед ему посыпались проклятья.

— Вахтенный! — рявкнул я, оборачиваясь. — Сигнал тревоги! Михель, найди сигнальщика, пусть дает фонарём приказ по каравану: с якоря сниматься, стоять на боевых постах, активировать гравитоны!

Тревожно зазвучала рында, всполошенным звоном подбрасывая спящих на ноги. Через минуту зазвучала боцманская дудка. Адский шум, наверняка, был услышан на берегу и фрегате. Надеюсь, там сообразят, что делать.

На капитанском мостике уже раздавался рёв Оскара, фактически дублировавшего мой приказ. Свистки, крики, заломивший зубы магический фон обрушили и растоптали негу бархатной ночи. Ярко пылающий брандер неумолимо накатывался на порт. С надсадным стоном заскрипела обшивка корветов, пытающихся изо всех сил подняться на воздух, но времени для этого совсем не оставалось. Как я и предполагал, более легкие патрульные корабли счастливо избежали гибели. Заполненная бочками со смолой огромная баржа медленно проплыла мимо них, облизав кончиками пламени борта, и устремилась к фрегату.

Теперь и там заиграли тревогу. Воздух стал наполняться гулом гравитонов. Я с напряжением смотрел на приближающийся брандер и понимал, что «Ворчливый» сильно рискует, собираясь взмыть вверх по вертикальному лучу. Даже если ему удастся подняться хотя бы на несколько футов, чтобы избежать столкновения и пламени, кристаллы могут не выдержать экстренного активирования, и корабль просто рухнет вниз. Если на фрегате есть левитатор высочайшего уровня — то шансы избежать гибели остаются.

В какой-то момент мне показалось: «Ворчливый» выскочит из капкана, обойдясь малыми жертвами. Неповоротливая туша фрегата, по какому-то недоразумению попавшему с морских просторов в реку, стала со скрипом подниматься вверх, обрушивая вниз каскады воды (значит, якорный канат обрубили), и вдруг ни с того ни с сего стал поворачиваться боком. На «Эпинале» раздались возгласы ужаса и проклятий. Мы-то стояли в двухстах футах от фрегата, и понимали, что в любой ситуации нашему кораблю достанется на орехи. Если морякам удастся увернуться — следующей целью станет «Эпиналь». Если нет — теперь уже горящий фрегат раздавит не только нас, но и весь рейд.

Брандер на всем ходу влетел в бок «Ворчливого» и пламя с рёвом перекинулось на просмолённую обшивку корабля. Наткнувшаяся на преграду баржа словно обрадовалась и загорелась еще ярче, словно подкидывала топливо в гигантскую топку.

— Два румба вправо! — надрывался Оскар. — Экипажу приготовить багры, стоять лево борт! Молитесь, несчастные, на нашего чародея!

Приказ капитана дублировался голосом и световыми сигналами. Рейд ожил, и в загудевшем магическом поле сдвинулся с места, потянувшись за флагманом как утята за мамой-уткой.

На фрегате ещё пытались бороться с огнем, но было видно, что битву моряки проигрывают. В воду уже прыгали те, кто горел или оказался слабый духом.

— Господи! — прошептал дон Ансело, появившись возле меня. Его перекошенное от увиденного лицо освещалось горящим фрегатом. — Там же запасы пороха, гравитоны, ядра… Нам конец!

— Как бы не так! — яростно ответил я, сжимая зубы от невыносимой вибрации в деснах. Судовой чародей разогнал гравитон до критических пределов, но это было необходимо, иначе не успеем уйти и погубим караван. Мы уже поравнялись с фрегатом, продолжая отклоняться к левому берегу. — Крюйт-камера надёжно ограждена от огня железными пластинами. Понадобится время, чтобы они прогорели. Полчаса нам хватит, чтобы удалиться на безопасное расстояние! А гравитоны не могут пострадать в пожаре, исключено!

В это время вспыхнула палуба фрегата. Сигающих за борт фигур стало гораздо больше, но не настолько, чтобы предположить, что экипаж проспал появление брандера. Скорее всего, большая часть матросов ранее сошла на берег, остались одни вахтенные. Вот и зевнули, расслабившись вдали от своего главного врага — сиверийцев.

Палуба вздыбилась от огня, выбившего деревянные плахи из пазов, и полыхнула ещё ярче. Я чувствовал, как потрескивают от жара мои волосы. Мы в этот момент уже стали удаляться от «Ворчливого». Как только раскроются пазы бортовой обшивки, ему конец.

— Шевелите ластами, моллюски! — восторженно-тревожно заорал Тью, перевесившись через фальшборт. В его глазах плясали отсветы гигантского пожара. Гибель фрегата, уже предрешенная, была настолько эпичной, что парнишка забыл обо всём на свете.

— Не упади в воду, паршивец! — рявкнул я и дернул за шиворот денщика.

— Румб влево! — заорал шкипер Хубальд. — Так держать, каракатицы!

Караван уходил, клянусь Кракеном, уходил от умирающего фрегата! Мы смогли выйти из огненного капкана! «Ворчливый», лишенный якоря и управления, медленно дрейфовал вниз подобно живому факелу, осветившему весь берег и часть городских построек Ромси. На причале уже метались люди, донёсся заполошный звон колокола.

И тут рвануло! Взрыв был такой силы, что ударная волна дала мощного пинка каждому из наших кораблей. На причале людей сдуло в воду невидимой рукой великана. Загорелись крайние деревянные сараи.

— Держать курс! — завопил Калифер, стоя рядом с рулевым.

«Эпиналь» вздрогнула, мачта колыхнулась со страшным треском, экипаж попадал вниз, справедливо опасаясь разлета деревянных обломков. Рядом с нами с сочным звуком в фальшборт ударился большой кусок горящей обшивки. Тью вытаращил глаза и медленно опустился вниз, закрыв голову руками.