Нежное укрощение ярости (СИ) - "Лули Тан Цу" - Страница 49

— Да, не волнуйтесь, все хорошо, я сейчас еще поговорю с господином, прячущимся на кухне, и побеседуем, — ответил Яр, а я пыталась сообразить, о чем же он хочет побеседовать.

Игорь сидел на кухне ни жив, ни мертв. От страха у него тряслись руки, и как только мы вошли, он вскочил со стула и хотел что-то сказать, но Яр перебил его:

— Слушай внимательно, как там тебя?

— Игорь, — подсказала я и спросила, — а ты вообще, чего здесь делаешь? Да еще так вовремя?

Игорь молчал. Тогда Яр положил ему руку на плечо и спокойно, но очень убедительно попросил:

— Надо бы ответить, если спрашивают.

Оказалось, что Игорь знал, что сегодня коллекторы нанесут визит родителям. Был уверен и в том, что появлюсь я. Приехал заранее, наговорил про меня невесть чего матери с отцом и остался ждать, когда все появятся. Я не могла поверить, казалось, я знаю этого человека, но представить, что он просто захочет поприсутствовать и глянуть на сцену моего унижения — вот так запросто из-за таких поступков можно вообще потерять веру в человечество.

У Игоря, по его мнению, был весомый аргумент. Он рассчитывал на то, что когда я буду раздавленная и униженная, он меня приголубит, успокоит, скажет что-то наподобие: «Не переживай, Марго, вместе мы справимся и решим проблему», — рассчитывая, конечно, на то, что проблему впоследствии решу я самостоятельно, и мы снова будем вместе.

Ну, а как же! Ведь он появился в трудный для меня момент. Подставил, можно сказать, таким образом плечо! Боже, какой же он все-таки мелкий бес!

— Слушай внимательно Игорь. По-хорошему счету, тебя нужно было бы голову оторвать, но сегодня у меня хорошее настроение. Поэтому поступим так. — продолжил Яр.

Я смотрела на Игоря и просто не могла поверить в то, что когда-то не просто жила с этим человеком, но была уверена, что люблю его. Да, куда я вообще смотрела? Как жалко и никчемно он сейчас выглядел.

И эта никчемность усугублялась всей чередой его поступков. От того, из-за чего мы расстались, до этих его кредитов, от его истерики у подъезда и до совсем невообразимого — попытаться вернуть меня, сыграв на том, что я буду морально раздавлена и напугана. «Ничтожество», — это единственное слово, которое у меня сейчас находилось для него.

Я действительно была улетевшей. Он был прав. Меня поразило во всей этой кутерьме, насколько я ошибалась на счет всего. Мне было уютно в книгах, здесь, на природе, с детьми, но во взрослую жизнь я совсем еще не вступила, а мне уже казалось, и не смогу вступить. Во мне, и правда, не было какого-то ориентира, навигатора, который был у других людей. Они играли в игры финансовые, социальные, они готовы были убивать, предавать, рвать глотки, лгать и притворятся. А я, боже, какая же я простушка, я наивно слушала, что говорят и верила в чужие слова, не думая о подтексте.

Но если еще несколько дней назад «улетевшая» было унизительным обзывательством, то после тех скупых, но полных восхищения слов Яра, слово стало не наградой, конечно, но чем-то в этом роде. Потому что такие как я тоже, оказывается, нужны. Например, Яру. Например, Любе. И Марату. И моим детям в студии. Уж какая есть.

Выкуси, Игорь.

Мне было бы достаточно, чтобы он убрался раз и навсегда из моей жизни, но у Яра были свои планы на его счет.

Как же жалко Игорь выглядел на фоне Яра.

— Мои юристы могут решить вопрос с конторой, которая выбивает деньги, но я подумал так, — продолжил Яр, — деньги вернешь им ты, коли уж брал. Не то чтобы мне нужно, чтобы они получили свои деньги, просто я считаю, что тебе стоит выплатить свой кармический долг, можно так сказать.

— Но… но у меня нету, где я возьму? — залепетал Игорь.

На него тошно было смотреть, я фыркнула и хотела уйти, но Яр остановил:

— Постой, Марго, — и уже Игорю, — и еще ровно такую же сумму ты выплатишь Марго за ее нервы. И уж поверь мне, если не выплатишь, коллекторы тебе покажутся детским садом по сравнению с тем, что с тобой могу сделать я. Выплачивать можешь частями, думаю Марго будет не против.

Яр глянул на меня:

— Да, Марго?

— Яр, нет! — запротестовала я. — Никаких денег от него не нужно. Я хочу, чтобы он исчез из моей жизни и никогда больше не появлялся. Будто и не было его никогда. От него я все равно никаких денег не возьму.

— Ну что, считай тебе повезло, Игорёша, — Яр похлопал его по плечу и почти ласково сказал, — беги, Игорь. Теперь беги.

Игорь вскочил и рванул из дома так, что чуть меня с ног не сбил. Едва увернулась.

Когда в доме не осталось чужих, казалось, даже дышать здесь стало легче.

Мама, вроде, пришла в себя. Ее этот выстрел, как и меня, чуть с ума не свел. Отец держался бодрячком, но было видно, что ему все это далось нелегко.

Яр сделался задумчивым. Он стоял в комнате, погруженный в свои мысли, пока я говорила с родителями, объясняя, что да как. Пока рассказывала им историю про Игоря и про то, как так получилось, что с меня требовали какие-то там деньги. Мама волновалась, как же я так попалась на нехорошего человека. Папа качал головой. Оба были в ужасе, что отпустили меня жить самостоятельно. В общем, полевой цветочек, папина дочка как есть. Я немного смущалась, что все это слушает Яр и вдруг прикидывает уже, зачем ему связываться с такой неумехой как я.  -Ч-и-т-а-й- -н-а- -К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-

Отца в конце концов успокоило, что на самом деле долгов у меня нет, а значит, что это не я такая уж растяпа и не умею обращаться с деньгами; маму, что все это, наконец, закончилось. Оба они то и дело поглядывали на Яра и бросали многозначительные взгляды, на которые я также многозначительно отвечала взглядом. Вряд ли кто-то из нас что-либо понимал. Мама решительно ушла на кухню соорудить что-нибудь на стол:

— Гость же в доме, — с такими словами и пошла.

Я обернулась к Яру, не понимая, в какие мысленные дебри тот ушел. И, признаться, переживала. Не взбрело ли ему что в голову. Слишком уж был непредсказуемым этот мужчина. Я столько раз попадала с ним впросак. И он все молчал. Подошел к окну и смотрел куда-то вдаль, словно там были ответы на его неозвученные вопросы.

Я вдруг вспомнила, что произошло после нашего с ним секса. В этой кутерьме это как-то отошло на другой план. А после моего признания в любви, после его признания и вовсе как будто перестало иметь значения. Но вот опять всплыло в памяти.

«Что, если сейчас произойдет что-то подобное? — неслось у меня в голове. — Сейчас выйдет из дома, ни слова не говоря, сядет в вертолет и улетит. И я больше никогда его не увижу. Все! Сказка закончилась!».

От этих мыслей стало дурно. Я смотрела на него с надеждой и страхом, а он все молчал, молчал и молчал.

«Да скажи ты уже хоть что-нибудь!» — умоляла я про себя.

Он будто услышал мои мысли. Отошел от окна и подошел к отцу.

— Я прошу прощения, так и не представился, — Яр протянул руку, — Яр Волков.

— Очень приятно, Яр, — папа пожал его руку в ответ, — Луговой Владислав Александрович.

Они оба были крепкими, жесткими. И мне показалось, оба оценили друг друга.

— Владислав Александрович, может, это прозвучит немного старомодно, но ситуация к тому располагает.

Яр глянул на меня, прищурив глаза.

Я замерла.

— Я прошу руки вашей дочери, — сказал он.

Я смотрела то на Яра, то на отца и не очень-то соображала — на самом деле все это происходит, или мне снится. Я опять не угадала ничего. Он снова был непредсказуемым.

Из кухни вышла мама, вытирая руки о передник, тоже не понимая, что здесь за эпичная сцена. А Яр продолжил:

— Я люблю ее, Марго любит меня, и я хочу, чтобы она стала моей женой.

Папа немного растерялся, но было видно, что ему лестно, с каким уважением подошел Яр к такому вопросу.

— Я, конечно, не против, — нашелся папа, — думаю, свое согласие должна дать Маргарита.

Яр подошел ко мне. Я стояла, прижав руки к груди, распахнув наполненные слезами глаза. Улетевшая действительно куда-то улетела и возвращаться на землю не собиралась. Во взгляде Яра была любовь. Безграничная. Обволакивающая. И бесконечное восхищение. Его взгляд скользил по моим рукам, волосам, глазам, по груди и ниже, и снова возвращался обратно к лицу. Он словно очерчивал границы своих владений. Он принимал меня в свою жизнь. Он был тепло и открытость. А еще… уязвимость. Яр боялся. Моего отказа?