Учитель (СИ) - Комаров Владимир Леонтьевич - Страница 10

Голые руки дубели и мерзли, распространяя мерзкие когти холода по всему телу. От этого начиналась дрожь, от этого начинали стучать зубы. И даже Отцовские сто грамм почти не помогали. Ухнув внутрь огненной воды, мы смогли зажечь огонек тепла лишь где-то внутри, в желудке. Но и он скоро погас, безжалостно потушенный волной холода.

Зикир, выбивая чечетку своими редкими зубами, толкнул меня в бок и произнес:

— Пи-пик. Пи-пик. Пи-пик.

— Что? — спросил я, ожидая от него совсем другого. Это пиканье совсем не похоже на мамин голос.

— Пи-пик, — повторил мой друг.

Будильник. Я наконец-то проснулся от его сигнала.

Открыл глаза, отходя от сна. От такого реального, что я до сих пор помню, как вытаскивал разбухший от влаги ботинок из липкой и чавкающей глиняной мяши.

Удивленная маман, заглянувшая в мою комнату и не обнаружившая там своего сына, даже пропустила часть своих очередных шуток, когда ставила передо мной чашку с кофе. Потрогала мой лоб, заглянула в глаза, пробормотала как бы себе под нос, но с расчетом, что я всё услышу:

— Заболел он что-ли?

Я, фыркнув, проглотил вкуснейший бутик, чмокнул ее в щечку и спустя пару минут выбежал на улицу. Привычно оглянулся, ожидая зычное «Димооон!», но вспомнив случившееся, только грустно глянул на пустую скамейку.

Подумал, что неплохо бы пробежаться, чтобы качнуть еще опыта, но тут же всплыл образ «Ледокола», смотрящей на меня поверх своих очков: «Дмитрий Сергеевич! Учителю непозволительно приходить на занятия мокрым как мышь». Поэтому, выдохнув побольше воздуха, чтобы протиснуться сквозь стену тел, полез в автобус.

В школе всё без изменений. Дылды-старшаки, добренькая охранница и суровая Зинаида Ефремовна. Она пристально оглядела меня, когда я зашел в учительскую, но, на удивление, промолчала.

Я же, достав тетради и методички, начал готовиться к первому уроку. Сегодня это будет шестой «в». Хороший, в принципе, класс, только слегка ленивый. Но если их чуток «попинать», то они начинают сыпать идеями. Главное — вовремя их потом остановить. Иначе могут не уйти даже во время перемены.

Первый звонок застал меня по пути в класс. Для этого мне пришлось почти вернуться ко входу в школу. Учительская расположена на втором этаже, а тут снова спускаться на первый.

— Здравствуйте, ребята! Садитесь.

Быстренько оглядел шушукающийся класс, грозно посмотрел на местного хулигана, укоризненно на двух девочек, которые еще не достали учебники и потому жужжали молниями ранцев.

— Давайте повторим домашнее задание, — я открыл журнал, вчитываясь в списки учеников. — К доске пойдет…

Класс замер. Стало так тихо, что было слышно, как бьется сердце у сидевшего на дальней парте двоечника Петрова. Ну что ж. Он сам себя выдал.

— К доске пойдет Петров!

«Фууууух» — прокатилась по классу волна облегчения, прерываемая невольным стоном вызванного.

Шаркая ногами, понурив голову, словно идущий на эшафот, Петров брел по ряду между парт. Взял указку на полочке у доски и подошел к карте.

— Ну? — я развернулся к нему, — давай расскажи, что ты выучил к этому уроку.

Несчастный ученик, втянув голову в плечи, обреченно смотрел на карту. Он уже поднял указку, собираясь что-то показать, когда…

— КУДА! СТОООЙ! — страшный, дикий вопль, в котором я еле признал голос бабушки-вахтерши, донесся из коридора.

БАААХ

Громоподобный звук заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Этот же звук прекратил крик охранницы. И еще раз:

БАААХ

Стоявший у доски Петров, бросив указку, присел, прижав ладони к ушам.

Бросаю взгляд на класс. У всех ребят испуганные, расширенные глаза. Быстро прижимаю палец к губам.

— Тише!

Стараясь не шуметь, подхожу к дверям. Руки дрожат, когда я вытаскиваю из кармана ключ.

Тук-тук-тук-тук стучит он в замочной скважине и с трудом поворачивается на два оборота. Вроде закрыл.

Что происходит? На нас напали? Кто, зачем? Тут ведь школа, тут ведь дети.

БАХХХ.

Еще один выстрел, долбящим по перепонкам молотом, звучит где-то совсем рядом. Гораздо ближе, чем первые.

Где-то закричали. Детские голоса.

И тут мои ребята не выдержали. Девчонки, срываясь на визг, заголосили, завыли. Слезы брызнули из глаз. Повскакивали с мест, в ужасе бросаясь к двери.

Я ловил их, не пуская, откидывал обратно от дверного проема, каждую секунду ожидая выстрела.

И тут.

Режим ноль.

Сознание прояснилось. Паника ушла прочь. Руки и ноги перестали дрожать.

Быстро оттеснив детей в дальний от входа угол и наказав парням держать девчонок, огляделся, ища выход.

Первый этаж, поэтому на окнах решетки. Которые мне не выбить.

Изучаю дверь. Она открывается наружу, поэтому баррикада не поможет.

БАХХХ.

Еще выстрел. Но где-то далеко, словно на втором этаже. Неужели убийца решил не ходить по этому коридору и сразу вернулся на лестницу? Оттуда доносятся крики. Крики ужаса и боли.

Нам нужна помощь.

Достаю телефон, попутно смотря на своих ребятишек. Сбившись в кучку, они присели за партами в конце класса и смотрят на меня. Они всё также испуганы, на глазах слезы, сами себе зажимают рты.

Набираю полицию.

И тут же выключаю телефон. Рядом, совсем рядом, буквально за дверью, я слышу стук подошв.

Кто-то подходит к нашему классу. Прижимаюсь спиной к стене рядом со входом и машу рукой ученикам, чтобы они соблюдали молчание.

Звуки шагов затихли, а затем я увидел, как начала медленно опускаться ручка на двери. Стоявший с той стороны пытается открыть ее! Он начал ее дергать, но у него конечно же ничего не получается — дверь надежно закрыта.

Снова слышу шаги. Он уходит?

БАБАХ!

Щепки, исковерканный замок, ручка от него залетают в класс, выбитые зарядом картечи.

Девчонки завизжали, заорали.

БАХХХ!

Еще один выстрел окончательно превратил дверь в решето.

У детей истерика. Они уже не могут кричать. Ужас парализовал их. Девочки беззвучно открывают рты, из глаз потоком текут слезы, лица обезображены безграничным, беспредельным ужасом. Кто-то упал в обморок.

Я всё так же вжимаюсь в стену рядом с дверью. Перехватываю поудобнее ключ, вставляя его меж пальцев в сжатом кулаке. Получилось что-то вроде кастета.

Мозг работает ровно, без паники и страха. Я понимаю, что сейчас будет делать нападавший и готов дать ему отпор.

А убийца, наконец, распахивает дверь и, хрустя щепками на полу, медленно входит в класс. Слишком медленно как по мне.

Сначала появляется ствол дробовика, за которое я немедленно хватаюсь левой рукой, отводя оружие в другую сторону, а правой, с зажатым ключом, наношу удар куда-то в туловище противника.

БАХХХ.

От неожиданности тот нажимает на спусковой крючок, картечь хлещет в доску, мгновенно проделав в ней дыру размером с два моих кулака, а я валюсь на врага, сбивая его с ног. И не отпускаю горячий от выстрела ствол из руки.

Мы падаем на пол, вываливаясь из класса. Краем глаза отмечаю, что нападавший одет во всё черное, на лице — маска с прорезью для глаз.

Инстинктивно дернув руками, пытаясь остановить падение, убийца выпускает из рук оружие. Я же оттолкнувшись от его падающего тела, остаюсь на ногах.

На мгновение мы застыли, оценивая ситуацию. Нападавший лежит на спине, над ним стою я, держа помповый дробовик за ствол. В следующий момент, человек в черном, начинает активно перебирая ногами отползать от меня, одновременно засовывая руку себе под куртку.

Я перехватываю оружие за удобную пистолетную рукоять, указательный палец как-то сам ложится на спусковой крючок, а в руке убийцы блеснул вороненый ствол пистолета, который он начал разворачивать в мою строну.

Не успеет.

Клац-клац. Я передергиваю цевье ружья. Неосознанно, на полном автомате. Именно так, как видел это в фильмах

БАХХХ.

Дробовик дернулся назад, ударив мне прикладом по плечу, выплескивая вперед град из свинцовых шариков. Они, еще не успев разлететься, всей своей массой пробили грудь нападавшего, превращая его одежду, кожу, кости и легкие в одно тщательно перемешанное месиво, из которого начала выплескиваться кровь. Спустя секунду красно-бурая жидкость хлынула из его рта.