Постель не повод для знакомства (СИ) - Халь Евгения - Страница 18

И так же громко и театрально причитали:

— О! Даст ист фантастиш! О!

— Ес! О, май гад! О, ханни, ес!

От них пахло блудом и шикарной ночной жизнью, недоступной простым девушкам, которые каждый день ходят на работу. И даже — о, боже, какой ужас! — стоят в очередях в кассу в супермаркете. А придя домой, жарят картошку в застиранных домашних шортиках. У Кристины просто не было застиранных шортиков, потому что каждый наряд она надевала от силы раз пять. После чего он отправлялся в мусорный ящик. Кристина всегда сияла, как новенькая монетка. Была яркой, шикарной, с пикантным французским прононсом и всегда алыми, капризно сложенными губами. И Марку, который вырос при экзальтированной утончённой матери, погруженной в искусство, очень нравилось, что у него такая невеста: женщина-праздник, который всегда с ним. Его личный театр-бурлеск.

Виктория

Мне срочно нужен кофе. И чем больше, тем лучше. Но сначала нужно привести себя в порядок. Забегаю в свой кабинет, открываю закрытое отделение книжного стеллажа и смотрюсь в зеркало, вмонтированное в дверцу изнутри. Ну и вид на Мадрид! На лбу след от вражеского снаряда су-шефини, волосы растрепаны, глаза сошлись на лбу, как у камбалы. А у кого бы не сошлись от такой жизни? Сначала крабом насилуют, потом обувку впечатывают в лоб.

Быстро привожу себя в порядок. Наношу каплю румян на щеки. Чуть туши на ресницы. Легкий мазок помадой и толстый слой тонального крема и пудры на лоб, чтобы скрыть боевой шрам. Ну подожди, корова французская, я тебе еще покажу! Силой ее не возьму, нет. Она выше меня. Не полная, но кость довольно тяжелая. Правда размахивать ногами, как взбесившийся каратист, ей это явно не мешает. Грудь у нее размера на три больше моей. Хотя какая разница? Мы же сиськами биться не будем! Тут я сразу проиграю. Мне и замахнуться нечем. Зато у меня извилин в мозгу больше. А у нее явно одна. И от мозга спускается прямо в трусы.

Не дожидаясь лифта, сбегаю по лестнице вниз и пересекаю холл отеля. Портье, горничные, носильщики — все украдкой разглядывают меня. Куда вообще смотрит ФСБ? Вот кого нужно вербовать в их стройные ряды. В нашем отеле слухи и новости распространяются с такой скоростью, что вся разведка зарыдала бы от зависти, если бы случайно заглянула в нашу гостиницу. У нас не персонал, а агентурная сеть. Только чихнешь у себя в кабинете, как в коридоре уже кто-то строчит быстрыми пальчиками в телефоне: "Юстас-Алексу: Ромка чихнул. Может, помрет, и придется сбрасываться на венок. Так что отменяйте маникюр. Как слышите? Прием!"

Они думают, что я не знаю, что меня за спиной называют "Ромкой", сократив фамилию Романова. И даже доходят до такой наглости, что при мне обсуждают якобы знакомого парня Рому. А я на мороз падаю. Мол, ничего не понимаю. Мне так удобнее держать руку на пульсе местных сплетен.

Иду по холлу отеля в бар при ресторане. Одна из горничных чуть ли не врезается в стойку портье, разглядывая мой боевой шрам, который все равно проступает из-под слоя косметики.

— Свиридова! — гаркаю я, проносясь мимо, — Рот закрой и открой глаза! Я пока жива, к твоему большому сожалению

— Ой, что вы такое говорите, Виктория Алексеевна! Почему пока? Здоровья вам! — а голос такой фальшивый, что аж уши закладывает.

— И тебе не хворать! Работай давай!

Захожу в бар при ресторане. Бармен Саша, увидев меня, на миг замирает, а потом осторожно спрашивает:

— Виктория Алексеевна, ну вы вообще как?

— Вообще отлично. Саша, сделай мне "Капучино", пожалуйста!

— Сей момент, Виктория Алексеевна, только заказы доделаю. Ээээ… — он озадаченно смотрит на кофе-машину.

— Что? Опять сломалась? — нетерпеливо приподнимаюсь на высоком барном стуле, пытаясь рассмотреть, что его там расстроило.

Как бедному жениться, так и ночь коротка. Это логично, что если мне зверски хочется кофе, то кофемашина сломалась, плантации в Бразилии сгорели, а самолет с кофейными зернами рухнул в океан. Словом, всё, как всегда.

— Да нет, просто капсулы "Капучино" закончились. У нас же итальянцы вчера заселились. А они этот кофе жлёкают, как воду. Без передышки. Подождите немного, я сейчас пойду на склад и принесу.

— Ты работай, Саш, я сама схожу.

Направляюсь к двери на кухню, которая находится рядом с баром, толкаю ее и на всякий случай останавливаюсь на пороге, якобы задумавшись. Если су…шефиня здесь, то второго раунда схватки мне не избежать. Она в меня снова вцепится, да еще и на глазах у всей кухни. Нужно подготовиться. Ноги к бою, руки в позиции удушения, сиськи… гхм… надежно зачехлены, так как все равно ничем не помогут. Разве что будут горячо болеть за остальные части тела. Осматриваю кухню. Всё чисто.

Кудрявой овцы здесь нет. Повара заняты своим делом. Гаспар колдует над сотейником, кипящим на плите. В углу шепчутся официантки, ожидая заказы. На меня никто не смотрит. Здесь явно запара, поэтому сводка новостей сюда еще не добралась.

Облегченно выдыхаю и иду на склад, который находится в самом конце кухни. Кажется, я погорячилась, когда предложила Саше свою помощь. Найти здесь что-то нереально, если не знаешь точно, где это лежит. Огромное помещение склада уставлено холодильниками и стеллажами с припасами. Рассуждая логически, в холодильнике кофе держать нельзя, поэтому, скорее всего, капсулы где-то в углу, подальше от кондиционера, холодильных камер и ламп. Потому что кофе любит темноту. Скорее всего, капсулы за овощами. Захожу за угловой стеллаж, на котором расставлены корзины с картошкой, прикрытые мешковиной. А вот и кофе. Как я и предполагала: в углу. Беру коробку с капсулами и уже собираюсь выйти из-за стеллажа, как вдруг слышу голос Кристины.

Вот ёлки! Неужели она меня выследила, хитрая гадина, и приперлась отомстить? Ну, пеняй на себя, молочная французская корова! Я тебе не уступлю! Ты у меня нарвешься на ручную дойку!

Хочешь партизанской войны? Ты ее получишь! Но вряд ли ты знаешь главное правило этой самой войны: психологическое давление на противника и эффект неожиданности. Скорчив зверскую гримасу, беру коробку с капсулами наперевес, как оружие. Вот они, мои итальянские друзья! Сейчас мы тебе покажем высадку союзников в Нормандии! Итальянцы, вперед! За республику! Делаю шаг вперед, и… вдруг слышу голос Артема.

Быстренько даю задний ход, притаившись за стеллажами.

— Отпусти меня! Что тебе нужно? Я закричу! — шипит Кристина.

Он что к ней пристает, что ли? Вытягиваю шею, пытаясь рассмотреть, что там происходит, но вижу только спину Артема, которая полностью закрывает от меня су-шефиню.

— Да успокойся ты, Крис! — Артем поворачивается и заталкивает ее в угол.

Отлично! Так мне видна ее мордашка.

— Мне просто нужно с тобой поговорить, и все!

— О чем? — она нервно сдувает блондинистый локон, выбившийся из-под колпака.

— Нам с тобой нужно объединиться.

— Я не буду с тобой спать, Артем!

— Крис, малышка, вытащи мозг из… гхм… кармана и ненадолго вставь его в свою очаровательную головку. Понимаю, что от активного использования раз в году твой мозг разряжается быстрее, чем дешевый телефон, но без него никак.

— Будешь издеваться, вообще уйду! — обиженно надувает губы Кристина.

— Ладно, проехали. Малыш, Крис, расклад такой: тебе нужен Марк, а мне нужна Вика.

— Ты на нее запал, что ли? — хмыкает Кристина. — На эту воблу?

Это я вобла? От возмущения мне даже жарко стало.

— Малыш, тебе не нужно знать таких подробностей. Чем меньше информации, тем лучше кожа на лице. Но да, если тебе так понятнее. Запал.

— Мне ещё нужен отель, потому что он нужен Марку, — Кристина достает из кармана черного фартука помаду и аккуратно наносит тонкий слой алой помады на губы.

Артем берет с полки очищенный от листьев пучок черешкового сельдерея, нюхает его и показывает Кристине:

— А мне этот отель вообще на сельдерей не сдался.

— Тогда что ты здесь делаешь? — удивляется Кристина.