Постель не повод для знакомства (СИ) - Халь Евгения - Страница 1

Постель не повод для знакомства

Евгения Халь

Глава 1. Предающее — да чтоб его! — тело

Виктория

Я никогда не буду больше столько пить. Вообще не буду. В жизни своей нет! Потому что алкоголь — это зло! Но как же можно отказаться, если шеф заставил пить с ним? Да еще и по такому поводу, как его день рождения и круглая дата: пятьдесят пять лет. Кто сказал, что не круглая? Если мой шеф Кинг Конгыч так решил, значит, так и есть. И никто не решится ему возразить. Он ведь не просто какой-то там управленец, а олигарх. Хозяин самого дорогого и люксового в Москве отеля, у которого я работаю почти управляющей. Почти, потому что прежний генеральный менеджер как раз сегодня ушел на заслуженный отдых, и я вот-вот жду назначения на должность.

Тут не только выпьешь, а еще и вприсядку пойдешь. И станешь ракообразным, и будешь прыгать боком, если босс прикажет. А я столько лет убила на карьеру! Мне двадцать семь лет. Мужа и детей нет. А когда? Если с утра до вечера я решаю проблемы гостей отеля? Ну вот сейчас и займусь личной жизнью, когда есть хорошая зарплата и статус. Виктория Алексеевна Романова, генеральный менеджер отеля, его лицо — это звучит гордо!

Главное сейчас: дойти до постели и по дороге не разбить лицо отеля об его же стены. Выхожу из лифта, снимаю туфли. На этаже полулюксов в эти часы никого нет. Здесь живут пчелки-управленцы среднего звена, или не очень богатые бизнесмены, которые приезжают в Москву по делам. Ложатся рано и встают тоже. Им не до гулянок. Вставляю ключ-карту в замок свободного номера. А теперь здравствуй, постелька, родная моя! Все, больше управлять телом не нужно. Вздыхаю от счастья и падаю на кровать.

В тот же миг меня подбрасывает вверх и мужской голос ревет:

— Какого черта?

Что это еще за ерунда? Гость из этого номера выехал утром. Я точно знаю. Проверяла же!

— Вы кто такой вообще? — свистящим шепотом ору в ответ.

Стены в отеле тонкие. Можно и гостей перебудить. Поэтому умение кричать шепотом — это один из важных навыков управления.

— А вы? — не сдается он.

— Что за хамская манера отвечать вопросом на вопрос? Я — управляющая этого отеля, поэтому вопросы здесь задаю я.

— Фантазерка! Чтобы не сказать хуже. Здесь управляющий — мужчина. Я с ним знаком.

— Он уволился. И теперь… — ловлю себя на том, что оправдываюсь.

Да с какой радости? Вот наглец! Самовольно занял номер, да еще и меня прессует. Нахальство — второе счастье.

— Где вы вообще ключ взяли? — спрашиваю строгим тоном.

— Мне его дал Александр Александрович, владелец отеля.

— Вранье! Если бы вы были его гостем, он бы меня поставил в известность. Он всегда так делает!

— Вы о себе слишком много вообразили. Кто вы такая, чтобы владелец этого отеля перед вами отчитывался? Захотел дать ключ, чтобы я отдохнул, и дал.

— Слушайте, вы, я сейчас охрану позову! Немедленно уходите отсюда!

Хочу встать с кровати, чтобы зажечь свет и рассмотреть наглеца. Потому что номер освещен лишь неоновой рекламой снаружи. И все, что я вижу — это силуэт незнакомца, который сидит в кровати, прикрыв ноги одеялом.

И в этот момент снаружи доносится игривый голос:

— Мааарк! Ты здесь, мой сладкий?

Незнакомец одним прыжком взлетает с постели. Сгребает меня в охапку, бросается на пол, закатывается под кровать и тащит меня за собой. Причем все это происходит в считанные секунды. И я даже не успеваю приоткрыть рот. Его ладонь накрывает мои губы. А его горячее дыхание обжигает мое ухо. Он едва слышно шепчет:

— Умоляю вас, тише! Только не кричите! Это моя невеста. Она страшно ревнивая! Прошу вас: полежите тихо пару минут.

— Мммммм… — пытаюсь возразить, но крепкая мужская рука еще сильнее припечатывает мои губы.

А его тело прижимается ко мне, лишая возможности для маневра. Ага! Так я тебя и послушалась! Начинаю елозить, пытаясь высвободиться, и вдруг чувствую, что в меня упирается нечто очень внушительное. В американских фильмах оно обычно обозначается как: "Вау! Ты фермер? У тебя в кармане кабачок?"

Я даже как-то растерялась. И в голову полезли очень художественные, но дурацкие сравнения. Например, с кардиограммой, где посреди прямых линий вдруг возвышается пик. Или с географической картой, на которой посреди бескрайней равнины гордо возвышается башня маяка. Или скалистый пик. Большой и острый.

Пока я размышляла над красивыми сравнениям, мое тело действовало. И я обнаружила, что оно тихо прижимается к "маяку", совершенно нагло предавая мою годами наработанную неприступность.

— Назад, скотина! — мысленно приказываю телу, сжимая зубы.

— У тебя сколько секса не было? — нахальным тоном отзывается тушка.

— Но это же не повод бросаться в омут с головой! — возмущаюсь я. — Вернее, карабкаться на маяк. То есть, предавать мои принципы!

— Да заткнись уже и получай удовольствие, — ворчит тушка, совершенно бесстыдно подбираясь прямо к "маяку".

— Стоп! — дыхание сперло не то от возмущения, не то от чего-то еще.

Я раньше считала, что предающее тело — это такой штамп из женских романов. И в жизни его не существует. И вот те на! Мое собственное тело записалось в ряды предателей. Неужели я скрытая "прости господи"?

— Мааарк! — противный голос звучит ближе.

На пороге появляются ноги в алых туфлях от Джимми Чу. Где-то я уже эти куриные лапки видела! И голос этот слышала. Причем здесь, в отеле. Ноги замирают на пороге. Если сейчас хотя бы шепотом вскрикнуть, то она меня услышит и освободит. Пока этот "фермер" меня не придушил. Или мое предающее тело не совершило непоправимую ошибку. Нам с мозгом нужно поднапрячься, чтобы оторвать его от кабачков, маяков и прочих удлиненных символов.

Изо всех сил пытаюсь пискнуть. А для этого нужно вдохнуть немного кислорода. Наглец чувствует это. Недолго думая, он сгребает меня в объятия и впивается губами в мой рот, запечатывая его намертво.

— А я говорила! — ликует предающее тело, выключая мои мышцы, которые пытаются сопротивляться.

— Да черт с вами со всеми! — огрызается мозг, и, громко хлопнув дверью, скрывается в глубине моей бедной черепушки.

Я замираю в руках незнакомца. Мои губы плавятся от его поцелуя. Все тело охватывает ватная слабость. Глаза привыкают к темноте, и я, наконец, вижу его. Высокий, сильный, накачанный. Но не чрезмерно бугрящийся мышцами, а приятно сухопарый. Цвет глаз не рассмотреть, но скорее всего, они карие. Цвет волос тоже видно плохо, но, судя по отливу в свете неона, он светлый шатен. Подбородок волевой. Губы узкие и злые, но мягкие и горячие. Скулы высокие. Лицо худое, но щеки не впалые. Но главное: взгляд. Надменный такой. Сразу видно, что он эгоист и вообще себе на уме.

— Нуууу, опять он меня оставил одну, — капризно хныкает обладательница красных туфель.

Она разворачивается и уходит. Через минуту слышу, как ее каблуки дробно стучат по металлическому полу служебного лифта, который находится рядом с номером. Значит, она здесь все-таки работает, если у нее есть ключ от грузового лифта. Мягко шлепают закрывающиеся автоматические двери, и мы с наглецом остаемся одни.

Вместо того, чтобы отпустить меня, он еще крепче сжимает мое обмякшее тело в своих крепких объятиях, и… одним движением забирается на меня. От возмущения я буквально дышать перестаю. Зато моя тушка чувствует себя прекрасно, и даже двигается навстречу вместо того, чтобы яростно сопротивляться. Ну все! Терпение лопнуло!

— Можно, малышка? — шепчет наглец, подкладывая вторую руку мне под спину, и пытаясь нащупать застежку платья.

В этот момент моему мозгу удается, наконец, перехватить контроль над предающим все мои принципы телом.

— Нет! — яростно шепчу я, и изо всех сил пытаясь сбросить нахала, выгибаюсь дугой. — Не смей называть меня малышкой!

Он ударяется головой о дубовый остов кровати и взвывает от боли: