Всё о жизни чайных дракончиков - Уайт-Смит Нелл - Страница 22

Прекрасный чай: бирюзовый, желтый, коричневый, синий, белый и черный, о… чай успокаивал и снова наполнял меня жизнью, смыслом. Мне казалось, что нечто страшное и пустое выхолаживало меня изнутри на этом проклятом стадионе и поселяло в душе мелочный нервный тремор. И только сейчас и здесь я возвращался к равновесию.

Ближе к позднему вечеру, когда Вайерр освободился от своих дел, мы заняли с ним один из непопулярных столиков. Мне хозяйка поставила удобный для ведения бесед чайничек, наполнив его очаровательной заваркой «Лунные аллеи», а у владельца заведения приняла заказ на обстоятельный ужин с мясом и вином.

– Ну, что ты мне расскажешь? – прокряхтел хозяин, уже скучая без жаркого, и я пожаловался ему на жизнь, не жалея патетических эпитетов.

– Ну… если тебя это все так гнетет, почему бы в таком случае не уйти оттуда? – лукаво предложил он.

– Куда? – воскликнул я. – Это последнее предложение Центра. К тому же я узнал, что в Полотне я числюсь как «шустрый» – ужасная личная характеристика для дракончика! Такого не возьмут в приличное место, а сегодня я и вовсе уничтожил свою репутацию! Бегал там… как кот какой-нибудь или… кролик с шоколадом в зубах, и это видели, все видели, понимаешь?.. Считай, что у меня больше нет репутации…

– Ну, раз так, чего бы не уехать из города? Вон кафе твое уехало, я тоже порой подумываю. Может, давай? Дернем вместе. Говорят, где угодно выгоднее, чем здесь, – предложил мне, уже зная заранее ответ, мой друг. – Что, не хочешь?

– Из города я никуда не уеду, – выученно отвел глаза я.

– Город больше не расширяется, скоро здесь станет невозможно строить бизнес. Многие уже сейчас говорят, что вот-вот начнется отток жителей и Золотые Кроны станут тем еще захолустьем.

– Мне все равно, что говорят. Я буду здесь жить, и я здесь открою кафе, – вздохнул я весьма сокрушенно, – а потому не могу терять в деньгах.

– Да куда тебе столько денег? – воскликнул толстяк, как раз когда ему подали ужин из отличных продуктов, стоивших ему почти всей дневной выручки от ресторана. – Ты же чайный дракончик, тебе же и тратить-то некуда!

– Во-первых, я только что сказал, что я собираюсь открыть собственное заведение, но и прямо сейчас расходов у меня достаточно: нужно кормить этого проглота Дейрана, постоянно использовать курьеров для себя и мастерицы ДиДи…

– Ты… называешь драконицу по литеральному имени? – прохихикал Вайерр, но я, стоически пропустив это мимо ушей, продолжил:

– …Покупать хоть какой-то чай, чтобы не сдохнуть там от тоски и вся эта банда тоже не скатилась в клиническую депрессию, да и всяческие комбинезончики, дополнительные мастерские чистки… лакомства Пудингу, который скорее Пирожок… кстати, их нужно купить по дороге…

– Ну, друг мой, – отдал мне беззлобно знак пренебрежения толстяк, – одновременно удовлетворить все интересы очень редко когда получается, и если тебе нужно поддерживать свою семью, то…

– Чего? – скривился я от поцарапавшего мне уха слова. – Семью? Где ты нашел у меня семью?

– В числе прочего, – поучительно сообщил мне хозяин ресторана, выкладывая огромную ложку соуса на пышущее ароматным паром горячее мясо, готовое растаять на языке этого чревоугодника, – семья – это когда ты делаешь то, что тебе не хочется ради тех, кто от тебя ничего не требует.

– Но они только и делают, что требуют от меня того, сего… с этой своей Кейррой…

– И ты хоть что-то сделал для нее? – осведомился Вайерр, и я, приосанившись, сообщил о своих успехах:

– Нет.

– А за Эйду просил тебя кто-нибудь?.. Но ты тем не менее оставил свои надежды на работу в высшем обществе, лишь бы она влетела в сезон. Знаешь, дружок, семья – это не про то, как долго ты кого-то знаешь и из каких передряг вы выбирались вместе, то про дружбу. Семья – это данность, когда сердце выбрало и даже не подумало спросить на входе ни послужной список, ни резюме.

На этом я совсем приуныл.

Мы проболтали еще с полчаса, пока мой дорогой хозяин легкомысленных зеленых обоев не закончил со своим необъятным ужином, и я отправился назад, на стадион. Курьер, заскочив в товары для домашних любимцев, прикупил для Пирожка корма, а мне – книгу по уходу за котами, доставил меня на привычное место наблюдения, и я его отпустил. Спортсменка опять бегала в рано опустившихся сумерках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Приперся Пирожок, один раз с бьющей через край игривостью тронул меня лапой и сразу же завалился на бок, делая при этом вид, что приглашает меня почесать ему пузико, но на самом деле готовый в любой момент схватить и начать трепать. Я сразу его раскусил.

Тихо, с хвоста, подошел Дейран и с тяжелым вздохом сел рядом. Я поднял на него взгляд.

– Мне нужна ликра, чтобы поднастроить работу Чая, и тогда Кейрра закончит свое перенасыщение. После этого можно будет подавать заявку в Паровые Долины. Я понимаю, что вам тяжело здесь, но… эта работа ведь не навсегда, мастер дракончик. Давайте приступим прямо завтра с утра. Провозитесь здесь неделю и… все, станете свободны.

– Я вот… – начал я, переменив опорную лапу, – я вот как раз об этом и хотел с тобой поговорить. Ты же понимаешь, что все это, все, что сейчас происходит с тобой и между тобой и девушками… что это не навсегда?

– О чем вы говорите, мастер? – спросил меня парень, взглянув даже не устало, а как-то до крайности печально, словно он сам во всю эту историю с Кейррой и с Эйдераанн в период с десяти до полуночи переставал верить и смотрел на мир без глупого оптимизма.

– Я… я, Дейран, говорю о том, что даже если тебя возьмут главным механиком, то работа на Эйдераанн все равно тебе не по зубам. Если она добьется своего и станет чемпионкой, то ее окружит слава и ты просто потеряешься в ее новой жизни. А если не добьется, то жизнь ее прожует и выплюнет – ее просто не будет здесь, на стадионе, а тебе она, как я понимаю, выше бедер абсолютно безразлична. То же самое и с Кейррой: та уедет или в свои Паровые Долины, или в город-насытитель, а мы ведь оба знаем, что ты точно не поедешь с ней. И что бы ты ни чувствовал сейчас и как бы остро ни ощущал свою привязанность к Кейрре или Эйдераанн, драконице или тому парню внутри Кейрры, который никуда не спешит… что бы ни творилось у тебя внутри – это не про твою настоящую жизнь. Это все пройдет.

Дейран вздохнул и посмотрел перед собой, на стадион. Эйдераанн бежала по кругу. Кейрра там, вдалеке, в зоне для лечебной физкультуры, пыталась научиться правильно ставить ноги при ходьбе.

– Понимаете, – снова вздохнул Дейран и посмотрел мне в глаза, – чай ведь тоже всегда выпивают.

Я рассмеялся. Впервые за этот вечер, за день, неделю, за многие месяцы, которые я провел в тягостном ожидании каких-то несусветных каверз от судьбы-злодейки с тех пор, как узнал о закрытии своего родного кафе, впервые с тех пор мне стало легко и чисто. Чай! Чай ведь тоже всегда выпивают до дна, а если чай не выпит, то это же плохой чай!

И в этот момент меня добыл Пирожок. Дейран постарался его схватить, совершенно неудачно, и кот бросился наутек, а парень, перегнувшись через перила, крикнул Эйдераанн, что Пирожок опять взялся за старое.

Несносное животное помчалось со всех ног по ступеням вверх, потом выскочило в коридор, перебралось на другой сектор, выше, еще выше, и я сам не заметил, как оказался на самом-самом верху. У меня перехватило дух.

Здесь гудел ветер.

От былого веселья не осталось и следа – все смыл обездвиживающей ледяной волной очень и очень обоснованный ужас, а кот примерился, как для прыжка, азартно потоптался на месте, оттопырив попу, подбирая момент и не жалея времени на то, чтобы я успел проникнуться всей безысходностью своей несчастной будущности.

И потом Пирожок, дай Сотворитель, чтобы все у него в жизни ладилось, прыгнул с самой крыши стадиона вниз. Мной вперед. Прыгнул, расправил механические крылья, поймав этим какой-то там (восходящий, наверное) поток и… начал падать с грацией утюга.

Нас закрутило так, что я перестал соображать, где верх, где низ и куда нас тащит. В какую-то секунду я понял, что ветром нас задуло назад и мы сейчас приземлимся носом в трибуны, но потом молодой котик все-таки правильно расправил свои протезные крылья, в них ударил воздух снизу, и мы резко ушли вверх.