Красным по белому (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 1

Красным по белому

Глава 1

Часть первая

Это скучная книга… Ужасно скучная и ужасно длинная…

Все куда-то зачем-то идут и друг друга убивают… Но неудачно…

А они все идут, и идут, и идут… Кошмар…

Первый маршал Талига Рокэ Алва

Ренч

Марис. Санаторий доктора Бисетра

2 число месяца Короля 1855 года

Ксавье

1

За своим столом, в окружении бесчисленного количества бумаг, окруженный стопками книг, сидит человек. Сидит и что-то пишет, старомодным гусиным пером, немилосердно скрипящим и тем страшно раздражающим этого человека. Надо бы его поточить, но увы — для этого надо звать этого… как там его… специального человека, а когда тот соизвлит появиться — никому неизвестно. Не ждать же, пока он придет, не сидеть же без дела, верно? Время, проклятое время, оно утекает, буквально просачивается сквозь пальцы. Ведь конкуренты не дремлят, они совершенно точно не дремлят, но готовятся его опередить, обогнать, обойти… Нет! Ничего у них не выйдет! Так что — не отвлекаться! Не отвлекаться на посторонние помехи, не отвлекаться! Нужно закончить расчеты!

Человек тянется, чтобы опустить перо в чернильницу — и на обратном движении руки с кончика пера падает капля, оставляя на исписанном цифрами и шифровальными знаками листе бумаги кривое чернильное пятно. Черное, как самый лучший уголь сорта «вайс». Человек раздраженно комкает бумагу и бросает ее в угол, туда, где уже лежит целая гора бумажных комков (и тем самым вызывая небольшой бумажный обвал. Бросает и пытается подтянуть чернильницу поближе. Ничего не получается — она привинчена к столу. Кто вообще это придумал⁈

Тут же забыв о своем раздражении, человек берет чистый лист и лихорадочно начинает покрывать его вязью формул и расчетов, координат и вычислений. Изредка он в задумчивости покусывает кончик пера или пощипывает края окладистой шкиперской бороды. Рукава рубашки закатаны, на спинке стула висит темно-синий флотский мундир без знаков различия.

Капитан Северус продолжал искать дорогу к полюсу.

Он докажет! Он обьяснит всем этим маловерам, скептикам и капитулянтам, что Северного полюса можно — можно! — достичь! Так, или иначе, тем или иным способом, но полюс будет, будет покорен! И сделает это он, капитан Северус! Он — или никто!

Брошенное в раздражении перо снова пятнает кляксами лист с расчетами, но это уже не имеет никаког значения. Все не так! Опять не получается! Ничего не получается! Толщина многолетнего пакового льда на пути к полюсу такова, что ни один корабль, даже специально рассчитанный для прохода через льды, не сможет его проломить, расколоть. Опять, опять не то…

Скомканный лист летит все в тот же угол. Расчеты корпуса корабля, которые навеки сгинули в бумажном завале, позволили бы создать судно, могущее проходить через льды, как нож, сквозь масло и сделать северные порты круглогодичными. Но скучная экономика капитану неитересна. Его разум, его чувства, его душа посвящены одной и только одной страсти.

Полюсу.

— Пороховые заряды? — задучиво шепче капитан, — Горючая жидкость? Пилы? Сверла? Пилы?

Через небольшой глаз в комнату заглядывает человек. Вернее — два человека, по очереди. Молодой юноша в темно-сером дорогом костюме, определенно пошитом у Гранвиля, с новомодными острыми складками-стрелками на брюках и цилиндром в руке. И мужчина в возрасте, невысокий, рыжеватая борода пронизана нитями седины, чуть старомодная черная визитка, серые брюки — разумеется, без стрелок! — белый жилет с галстуком, завязанном классическим пластроном.

— Почему стол так… странно стоит? — вежливо поинтересовался молодой человек.

Действительно, стол стоял у окна, но не ровно, а под углом.

Старик в визитке вздохнул:

— Потому что он направлен на север. Мои санита… помощники пытались его переставить, но паци… подопечный каждый раз впадал в сильнейшее раздражение.

Да, после смерти старика-отца, почтенного буржуа, Жана Снейпа, капитан Северус был помещен в клинику, простите, санаторий почтенного доктора Бисетра. Его родственники были категорически против того, чтобы имущество, пусть сколь угодно законно унаследованное, было пущено на бессмысленные прожекты.

— Могу ли я войти внутрь?

— Разумеется! Капитан совершенно безобиден, его… расстройство опасно прежде всего для него самого, агрессии к окружающим он практически не проявляет.

— Откройте.

Лязгнули замки, и юноша вошел в палату, простите, комнату.

— Добрый день! — вежливо поприветствовал его капитан, в то же самое время невежливо не повернувшись к нему лицом. Какой-то незнакомец явно не стоил того, что отворачиваться от своей цели, сиявшей где-то там, далеко за горизонтом.

— Добрый день, капитан, — юноша, ловким движением поднял с пола скомканный лист. Брови молодого человека чуть приподнялись, он аккуратно разгладил лист, сложил его вчетверо и убрал в свой карман.

— С кем имею честь? Насколко я могу судить, кто я такой — вы знаете.

— Генрих айн Петерман, белоземельский дворянин.

— Белоземельский? — недоуменно переспросил капитан, — Грюнвальд? Шнееланд? Орстон?

— Белые земли, — твердо произнес юноша, тут же мягко улыбнувшись, — Я побывал везде, так что можно считать меня уроженцем сразу всего Белоземелья.

— Но, простите, что может понадобиться… белоземельцу от меня? Вы хотите написать книгу обо мне?

— О ваших безуспешных попытках достичь Северного полюса?

Капитан скрипнул зубами:

— Я обязательно дойду до полюса! Слышите? Дойду!

И тут капитан услышал слова, которых не слышал практически никогда:

— Я знаю. Потому что я здесь для того, чтобы помочь вам его достичь.

Северус резко разворачивается, его глаза вспыхивают безумным блеском… который тут же гаснет. Капитан, разумеется, помешан на своей идее, но он отнюдь не идиот:

— Вы не сможете мне помочь. Ни один корабль не сможет подойти к полюсу.

— Разумеется, — хмыкнул юноша, — Ведь архипелаг Стеклянных островов, по последним сообщениям географов, на севере доходит до самого полюса. Там — суша. Пусть и покрытая ледником.

— Я знаю! — раздраженно бросает Северус, — Я не сумасшедший и не планирую плыть на корабле по суше. Корабль нужен для того, чтобы подйти как можно ближе к полюсу, а от берега идти в пешую экспедицию. Но, увы — северные льды не пропустят ни один корабль достаточно близко… Я пока еще не сумел разработать конструкцию…

Капитан замолкает. Юноша смотрит на него с легкой полуулыбкой, с какой учитель, прекрасно знающий ответ, смотрит на то, как усердный ученик бьется над сложной задачей.

— Корабль — нет, — произносит Ксавье.

Глава 2

Перегрин

Новый Канарси. Остров Куппер. Иммиграционный центр

2 число месяца Короля 1855 года

Йохан

1

— Добро пожаловать в Перегрин! — с улыбкой произнес иммиграционный чиновник.

И улыбка эта была фальшивой, как купюра в тринадцать талеров и в интонации вместо доброжелательности явственно слышалось «Проваливай отсюда!».

Но свежеприбывший на благословенную землю Перегрина, молодой юноша, одетый скромно, но чисто, в одежду, без слов выдававшую в нем небогатого горожанина из Белых земель, ничем не выдал своего недовольства. Он вежливо поблагодарил чиновника, положил в карман полученную от него бумагу, свидетельствующую, что получивший ее — честный человек, не преступник и не проститутка и достоин того, чтобы стать гражданином Перегрина. После чего вышел на улицу.

На самом деле — недовольства на лице этого самого юноши не было не потому, что он хорош владел собой. Просто потому, что никакого недовольства и не было. Ведь прекрасно понятно, что чиновник, каким бы он не был хорошим человеком, оформив не один десяток человек, среди которых кто только не попадался, от совершенно не владевших перегринским, до относившихся к чиновнику, как к обслуге, просто не может быть искренне доброжелательным. И все, что ты можешь для него сделать — это выслушать инструкции, получить бумаги, и проваливать.