Лирик против вермахта (СИ) - Агишев Руслан - Страница 33

И тут грохнул выстрел! Следом еще один! От неожиданности заржала одна из лошадей, вставая посредине дороги. С другой сторонызатарахтел автомат, заставляя пригибать головы.

— Ахтунг, сукины дети! Всем штеен, как вкопанные! — неожиданно заорал пронзительный голос на ломанном немецком. — Хендехох! Быстро хендехох, а то всех из пулемета положу!

Не давая никому опомнится вновь грохнул выстрел!

Немец сразу же нырнул на дно повозки. Башкой в солому лезет, а задницу к верху отклячил. Руки ходуном ходят, никак поднять не удается. Об оружии даже и не вспомнил. Где-то под мешками, похоже, осталось. Глядя на него, и остальные руки начали поднимать.

— А ты, твою мать⁈ Особое приглашение нужно⁈ — рявкнули на старшего полицая, который, единственный из всего обоза, и не думал сдаваться. Как волк, зыркал по сторонам. Немецкий карабин держал в полной готовности. Сразу видно, матерый противник. — Бросай оружие, собака, сука! Гранату сейчас кину! Я сказа…

Полицай презрительно сплюнул и поднял карабин. В этот момент кто-то выстрелил, попав ему прямо в лоб.

— На землю лиген, уроды! Лежать! — голос над дорогой едва не звенел от злости. — Шнель! Быстро! Всех сейчас положим, как котят!

Один за другим полицай слазили с телег и плюхались прямо в дорожную грязь.

— Руки назад! Быстро!

Цугфюрер так спешил слезть, что поскользнулся и «нырнул» в лужу.

— Руки!

Немец с трудом завернул руки за спину. Получилось не сразу, так как объемистое брюхо мешало.

— Ух, кабан…

Кто-то наступил немцу на спину и, еще сильнее завернув руки за спину, начал их связывать. Судя по копошению рядом, это же делали и с остальными. Похоже, совсем не церемонились.

Мишка уже минуту, если не больше стоял, качая головой. Хорошо, еще не с раскрытым ртом, а то, вообще, стыдоба была бы.

— Вот мы и дали, Ленка, — в очередной раз повторил он, переводя ошарашенный взгляд на санинструктора. — Ты понимаешь? Сработало же! Черт, сработало! Мы целую толпу полицаев в плен взяли!

Вне себя от восторга парень подскочил к девушке и, крепко обняв, начал кружить вокруг себя. С каждым кругом все сильнее и сильнее дурея от необыкновенного ощущения упругого девичьего тела и потрясающего аромат ее волос.

— Миш…

Она сдавленно пискнула возле его шеи, и пришлось ее отпустить. Явно понравилось: точеная шея и ушки порозовели, участилось дыхание. Хотя и глянула грозно.

— Товарищи… — Лена сделал несколько шагов к доктору и раненному партизану, что стоял рядом с ним. — Мы победили… Даже не верится. Их же вон сколько, а нас только четверо. Миша! — девушка развернулась и так на парня посмотрела, что у него все внутри перевернулось. — Ты настоящий герой! Ты спас всех нас!

Едва не сияла. Казалось, еще мгновение и сама его обнимет. Но все очарование момента разрушил доктор, громко кашлянув и тем самым привлек к себе внимание.

— Молодой человек, признаться, впечатлен, — потрясенно качая головой, подошел и крепко пожал ему руку. — Сразу видно, что у вас все задатки настоящего командира: мгновенно оценили обстановку, выделили главное и сразу же приняли единственно правильное решение. А если по говорить в медицинских терминах, то у вас уникальная реакция на опасность, точнее стресс — вы не замираете, как многие, а действуете…

— Подожди, доктор, — с другой стороны к Мишке подошел раненный. Видно было, что и тот довольно сильно удивлен произошедшим. — Молоток, Мишаня! Побольше бы таким командиров, глядишь, не драпали бы сейчас, — последнее он уже добавил едва слышно. — Кто бы мне другой о таком рассказал, никогда бы не поверил. Четверо — доктор, калеки и дети — взял и в плен восемь здоровых лбов с оружием. Где такое, вообще, видано? — улыбаясь, хлопнул парня по лечу. — Мишаня, помяни мое слово, быть тебе большим командиром! Генералы будут честь отдавать. Ленка, а ты куда смотришь? Бери и хватай, пока другие не прочуяли…

Едва только расслышав, что ей предложили, девушка тут же фыркнула. Мол, чего уж там хватать-то? Одни мослы, да кепка на голове. Правда, сама при этом так «стрельнула» глазками, что поневоле можно за сердце хвататься. Меткая девка. Сразу видно, не только с винтовкой обращаться может.

— Ладно, пошутили и хватит, — почувствовав изменившееся к себе отношение, Мишка сразу приободрился. А то было немного неспокойно: вдруг доктор или пораненный боец решат все себе приписать. Легко ведь. Скажут, мал еще для таких дел. Вон постой в сторонке, пока взрослые и опытные дяди будут «заслуженные медали получать». — Надо бы в отряд их сопроводить и обо всем командиру доложить. Вдруг тут еще полицаи или немцы.

Все четверо тут же начали с тревогой озираться по сторонам. Действительно, а вдруг. Они тут победу празднуют, а враг уже со спины подбирается.

— Вы оба, давайте к обозу шагайте и сразу же поворачивайте к югу. Мы с Ленкой этих гавриков уложим в телеги и вас догоним…

Кстати, есть история про МАГА-ДРУИДА, который оказался в 1941 годы и «СТРОИТ» самого Сталина

https://author.today/reader/262130/2357408

Глава 16

Важный разговор, и не только

Нужно ли говорить, что это неожиданное происшествие «выбило все и всех из колеи». Пришлось разбивать привал, не дожидаясь вечера. Хорошо хоть место оказалось подходящее — ближе к болотам ключ нашёлся, валежника много, лес густой. Словом, самое то для партизанской стоянки.

— Гриша, смотри у меня! — Ковпак многозначительно покачал головой в сторону крепкого парня в матросском бушлате, из под которого выглядывала тельняшка. Точно моряк, о чем вдобавок говорил и весь его лихой вид с автоматом наперевес и кортиком на поясе. — Отвечаешь за охранение. Не дай Бог, опять это случится…

Бывший мичман, окаменев, опустил взгляд. Его вина, и правда, была большой. Если бы не случившееся, то эти полицаи запросто могли не просто поубивать всех раненных, но и навести на отряд одну из карательных егерских групп. Всех бы постреляли, мяукнуть даже бы никто не успел.

— Это уже не разгильдяйство, Гриша. Ты товарищей подвел. Ладно, иди, выставляй охранение…

С окаменевшим лицом моряк кивнул. Резко развернулся и, вскочив на коня, рванул с места в карьер. Теперь мимо него точно и мышь не проскочит, не то что человек.

— А нам, товарищи, — командир строго посмотрел на остальной комсостав партизанского отряда, собравшийся на это импровизированное совещание. — Следует обсудить вот, что…

Ближе всего к нему сидел комиссар Руднев, сухопарый полковник с хмурым вытянутым лицом. С неизменным блокнотом в руках вел стенограмму, куда заносил все мало-мальски важные происшествия. Напротив стоял, облокотившись на телегу, пожилой старшина, отвечавший за хозяйственную часть. Рядом с ним на поваленном бревне сидели оба комвзвода, невысокие крепкие лейтенанты, похоже друг на друга, как две капли дождя.

— Все знают, что рассказали эти? — Ковпак кивнул в сторону наспех сделанного навеса из еловых лап, под которым посадили связанных полицаев и немца. — Митрич? — старшина покачал головой. Похоже, он единственный был не в курсе. — У села Куренки примерно в пятидесяти верст отсюда организован один из лагерей для сбора продовольствия и последующей отправки в Германию. Немец утверждает, что сюда свозится продовольствие со всей Белоруссии. Осень, уборочная страда закончилась, а значит, лагерь полон. Эти сотни тонн зерна, большое число скота на территории в несколько гектаров.И все это скоро будет отправлено в Германию. Что думаете, товарищи?

Ковпак прекрасно понимал, что сейчас было не время для приказов. Отряд еще только предстояло развернуть в полноценную партизанскую бригаду для выполнения особых заданий командования. Поэтому принимать единоличные решения в таких условиях было просто самоубийственным выбором.