Физрук-5: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 14

— Все нормально, Юрик, — сказал я. — Мы с Антониной Павловной зашли узнать, как ты живешь.

— А-а, ну ладно… — откликнулся пацаненок. — Мам, я пятерку принес!

— Вот молодец! — расцвела его мамаша.

И в это время на кухне появился глава семейства. Узнать его было затруднительно. Он умылся, побрился, натянул чистые треники и свитер с оленями. Домочадцы уставились на него, как на привидение. Похоже, они давно не видели его в презентабельном облике, да еще и трезвого. Правда — поневоле. Посмотрел на всех заискивающим взглядом, не проговорив ни слова. Жена и его усадила за стол, полезла в холодильник, достала из него кастрюлю. Стало понятно, что начинается семейный ужин.

— Ну мы пошли! — сказал я, поднимаясь. — Спасибо за чай!

— Куда же вы! — закудахтала хозяйка. — Поужинали бы с нами!

— Спасибо, конечно, — отозвался я, — но у нас дела.

И потянул за локоток Антонину Павловну, которая сидела на табурете, как пришитая. Мы вышли в прихожку. Веретенникова вышла нас провожать.

— Спасибо вам за мужа! — сказала она.

— Пока не за что…

Ладно, с этими разобраться еще можно. А вот что мне делать с Тигрой? Ее же узнать нельзя! Интересно, о чем они говорили с мамашей Юрки, покуда я выуживал из окрестностей пивнушки его папашу? А что! Надо об этом и поспрашивать!.. Вот сейчас сядем в мой тарантас и поговорим!.. И пока не пойму, с чего у нее этот заскок, из машины не выпущу. Буду хоть до утра катать! И выведя «Волгу» со двора, я погнал ее к Круговой дороге.

— Ну и какие у тебя впечатления от этого семейства? — спросил я.

— Неправильно живут, — последовал ответ. — Этому семейству поможет только вера.

— Слушай, Павловна, что ты так странно выражаешься?.. — спросил я. — Раньше была такая бедовая девчонка, на вписку ходила, в джинсе щеголяла. Я думал, татуху набьешь скоро, а сейчас…

— Это все в прошлом. Не напоминай мне об этом.

— Ну ладно, это — в прошлом, а что у тебя в будущем?

— Я надеюсь, что — очищение.

— От чего?.. Шлаки будешь выводить из организма?

— От греховной жизни.

— Ну хорошо! А как ты будешь очищаться?

— Меня проведут через очищение во время обряда.

— Что это еще за обряд?

— Я пока не знаю, потому что не посвящена.

— А кто тебя должен посвятить?

— Учитель.

— Кто он такой? Откуда взялся?

— Он послан богом!

Мда-а… С кем поведешься, от того и заразишься. Тяжелый случай. И почему она так откровенна со мной? Доверяет? Угу… Или тоже обратить хочет?

— Ну а, если я захочу пройти это очищение-посвящение, что должен буду сделать? — спросил я.

— Ты правда хочешь сделать это? — оживилась Разуваева.

— Ну, а что? Я хуже других что ли?..

— Я знаю, ты хороший! — обрадовалась Тигра. — У тебя сильная воля и ты сможешь стать достойным обряда!

— Спасибо на добром слове, но с чего мне начать?

— Тебе нужно встретиться с Учителем. Он поговорит с тобой, узнает — истинно ли твое желание пройти очищение.

— Ну вот, отлично! Как мне с ним встретиться-то?

— Приходи завтра вечером на бдение, там Учитель на тебя посмотрит и решит, готов ли ты к уединенной беседе с ним?

— К уединенной? — хмыкнул я.

— Да, он проводит ее со всеми братьями и сестрами, прежде чем принять их в общину.

— Понятно, — кивнул я. — Ну, говори адрес и время?

— Овощная семь, в шесть вечера.

— Спасибо! Буду! Только ты Учителю этому про меня заранее не говори, ладно!

— Я еще не достойна того, чтобы обращаться к Учителю по собственному желанию. Нужно ждать, когда он сам обратится ко мне.

— М-да, равноправием у вас там и не пахнет…

— Мы все равны, — возразила Разуваева. — И Учитель всех нас любит одинаково, никому не отдавая предпочтения, но каждый должен сам почувствовать, достиг ли уже он такой степени духовного совершенства, чтобы осмелиться отвлечь Учителя от его погружения в молитвенное созерцание.

— Что ж, тем лучше, — пробормотал я и повернул тачку в направление того района города, где жили Разуваевы.

Высадив Тигру возле ее подъезда, я поехал к себе. Мне уже ясно было, что директорская дочка вляпалась в какую-то доморощенную секту. Вряд ли это были баптисты. Конечно, я о них почти ничего не знаю, но мне кажется, что у тех все устроено как-то иначе. Ведь баптистская церковь — та же христианская, только со своими закидонами. А здесь явно что-то самопальное. И откуда только взялся в здешних палестинах этот самопальный Учитель? Как бы там ни было, надо эту шоблу разгонять. Нечего народ дурить. Чую, подвязавшись на ниве божьей, Учитель этот скоро богатеть будет.

Сегодня мне не удалось поужинать, так сказать, за чужой счет — не объедать же семью, которая живет на одну зарплату? Правда, Борисовых я тоже объел, но во-первых, они мои родичи, хоть и не знают об этом, а во-вторых, им-то уж я точно расходы компенсирую с лихвой. Так что пришлось поужинать тем, что завалялось в холодильнике.

А утро субботы я опять начал с пробежки, а потом подъехал к «Литейщику». Там меня встретила счастливая Ниночка. Она, оказывается, уже вплотную пообщалась с нашим режиссером, Женей Красильниковой, и та ее утвердила на роль доны Оканы. Ну и хорошо!

Отработав занятие в секции, я заскочил в ресторан, чтобы пообедать. До посещения молельного дома или как это там у них называется, оставалось еще несколько часов, и я решил потратить их с пользой. Попросту проехался по магазинам, накупил разного и помчал к Борисовым. О том, как объяснить им свою щедрость, я не думал. Какого дьявола я должен выкручиваться, даже если не могу рассказать всей правды? Вот так и скажу прямо — хочу отплатить за оказанное гостеприимство. Хотя, конечно, прозвучит глупо.

Подъехав к дому родичей, я посигналил. На всякий случай — вдруг в доме никого нет? Скрипнула дверь, и на крылечке показалась Ксения. Я вышел из машины и, открыв багажник, начал вытаскивать пакеты с покупками. Подошла сестренка, с удивлением на меня уставилась. Ни слова не говоря, я сунул ей в руки часть из купленного и, захлопнув багажник, направился к калитке. Ксюхе ничего не осталось, как последовать за мною. На крыльце пришлось сложить пакеты, чтобы обмахнуть обувку веником.

— Что все это значит, Александр Сергеевич? — все-таки спросила сестричка, когда мы внесли покупки в дом.

— Во-первых, Саша, — сказал я. — А во-вторых, вам с Володькой вдвоем трудненько жить на одну зарплату и пенсию, а я один живу. Еще и наследство получил.

— Нет, Саша! — откликнулась она. — Мы к такой щедрости не приучены. Да и приучаться не стоит.

— Ну, когда уеду, можете выбросить все это, — не стал я спорить. — Вы только чаем меня напоите и я покачу дальше.

— Чаю? Конечно! Сейчас поставлю.

И она принялась возиться с чайником и керогазом, на котором обычно готовила. Сложенные на столе пакеты, из которых выглядывала разная магазинная снедь, девушка подчеркнуто игнорировала.

— Да я почему все это купил, — снова заговорил я. — У меня тоже дед на войне погиб… Он на побывку приезжал к своей жене, в конце сорок первого. Вот после этой побывки и родилась моя мама. Своего отца она так и не увидела, если не считать такой же фотографии, какая и у вас висит. Ну в смысле — фронтовой фотографии… Наши деды, может, рядом, в одном окопе воевали, один паек делили и погибли в одном бою.

Это был запрещенный прием. Я видел, как замерла Ксения, которая в этот момент нарезала хлеб для бутербродов с маслом, а может — с маргарином. Сейчас многие ели маргарин, вместо сливочного масла. Потом она повернулась к столу и начала вытаскивать мои покупки. Молодец, девчонка, правильно все истолковала. Тем не менее, было видно, что сестренка своего мнения о моей щедрости не изменила. Да, трудненько мне придется с оказанием помощи.

Попив чайку, я стал собираться. Ксюша старалась на меня не смотреть. Понятно, теперь просто так, без всякого повода, к ним не заедешь.

За окнами уже смеркалось, когда я снова уселся за руль. Город я уже немного знал, но где находится эта Овощная улица, понятия не имел. Пришлось притормозить у поста ГАИ и уточнить. Гаишник мне все объяснил и посоветовал приобрести автомобильный атлас города и района, который по его словам, продается в каждом киоске. Дельный, между прочим, совет. У дома номер семь было припарковано несколько тачек. Хм, солидная клиентура у этого самозваного Учителя. Одновременно со мною, остановилась у забора и вишневая «копейка». Опа, а я ведь хорошо знаю ее владельца!