Свободные навсегда - Адамсон Джой - Страница 3

Я всегда носила с собой сульфаниламид, дезинфицируя им ссадины и укусы насекомых. Однако Джордж считал, что, как ни хороши такие средства для людей, лучше не применять их к животным, пока не убедишься, что естественной сопротивляемости организма недостаточно. И я не стала давать ей сульфаниламид, пусть сама залижет свои болячки, как это бывало до сих пор.

Эльса по-прежнему умела отвлечь внимание львят от коз. Без ее помощи нам вряд ли удалось бы сохранить мир. Вот и сегодня она очень тактично и справедливо вмешалась, когда львята стали бросаться на меня из засады. Ничего страшного, обыкновенная игра, но уж очень у них острые когти. Эльса задала детям трепку, стукнула слегка и меня — словом, позаботилась о том, чтобы недоумение львят — почему я не хочу играть с ними — не перешло во враждебность.

Несомненно, она всячески старается обеспечить добрые отношения. На следующий день я снова в этом убедилась. Вместе с Нуру мы выследили семейство на гряде Ворчун. Эльса тотчас пришла на мой зов и ласково меня приветствовала. Да, она стремилась предельно использовать редкие минуты, когда нас не видят львята. Стоило появиться Джеспэ, как она сразу стала сдержаннее. Я понимала, что Эльса не хочет вызывать ревности львят. Это проявлялось в присутствии Джеспэ, но еще больше — при Гупе и Эльсе-маленькой. Эти двое были еще ревнивее, так что тут уж не могло быть и речи о каких-либо нежностях между Эльсой и мной.

Сквозь буш мы спустились к реке. Джеспэ донимал Нуру, поминутно выскакивал на него из кустов, пытаясь отнять ружье. Если бы не Эльса, Джеспэ не дал бы нам шагу ступить.

Когда мы вышли на берег, я попросила Нуру кратчайшим путем отправиться в лагерь и приготовить львам обед. Он хотел улизнуть потихоньку, но Джеспэ еще не наскучила игра, и никакие мои «нельзя» не могли обуздать его, он отправился следом. Я решила, что Нуру как-нибудь выкрутится, ведь он всегда умел ладить с животными, не обижая их. Сколько раз я видела, как он придумывал новые и новые забавы, чтобы отвлечь львят от озорства без насилия и наказания. За много лет повседневного общения с нашими воспитанниками он не получил даже малейшей царапины, потому что искренне любил их. Нельзя было пожелать лучшей «няньки» для львят.

Я повела Эльсу и львят вдоль реки. Когда мы подошли к лагге возле «кабинета», прибежал Джеспэ. По его счастливым прыжкам было видно, что он всласть помучил бедного Нуру. В лагере львята набросились на мясо, а Эльса не спеша поднялась на лендровер. Было заметно, что нарывы причиняют ей сильную боль. Тем не менее она не позволила мне даже прикоснуться к ним.

Глава вторая

ЭЛЬСА БОЛЬНА

Вот уже две недели, как Джордж уехал на разведку к озеру Рудольф. Вместе с ним отправился Кен Смит и инспектор того округа, куда мы собирались перевезти Эльсу. Я ждала их со дня на день и прислушивалась, не гудит ли машина, а самой страшно было услышать ее шум, ведь он означал конец счастливой жизни Эльсы. Что ждет ее на новом месте? Сколько соперниц надо победить, прежде чем участок станет безопасным для львят? Здесь ей хорошо, она сумела отстоять свои права. А теперь надо все забыть и осваиваться на новом месте. Даже человек, разумное существо, и тот частенько не может прижиться в изгнании, как же можно ждать, чтобы дикие животные, куда более консервативные и зависимые от привычного окружения, приноровились к совершенно незнакомым условиям?

Семейство собралось в любимом логове — в лагге за «кабинетом», окруженной кустарником и высокими деревьями. Здесь хорошо спрятаться от жгучего солнца, подремать на мягком песке, когда с реки тянет свежим ветерком. Они пришли туда еще утром, а после чая и я спустилась к ним, захватив альбом. Рисовала, слушала пение птиц, усыпляющее журчание реки. Мир и покой, и у всех хорошо на душе…

В этот вечер, когда мы уже вернулись в лагерь, я впервые заметила проявление полового инстинкта у Гупы во время игры с Эльсой и Джеспэ. Конечно, это было лишь очень смутное влечение, смысла которого он сам не понимал. Удивительно, ведь львятам только что исполнился год, у них еще молочные зубы!

Всю ночь было слышно, как семейство бродит по лагерю, и только после завтрака они затрусили к поваленным пальмам.

Здесь Эльса остановилась, разглядывая грузовик. Потом осторожно поднялась на кабину и села. Десять дней я ждала этого, а теперь мне было грустно видеть, как доверчиво Эльса сидит на машине, которая должна увезти ее в чужие края.

Я подошла к ней и попыталась извлечь личинки, но Эльса не далась. Она вылизывала болячки, которых всего было семь штук. В общем-то ничего особенного, у нее их бывало и по полтора десятка.

Немного погодя львята скрылись в буше, Эльса пустилась вслед за ними. Под вечер семейство возвратилось и затеяло игру на бревнах. Львята не давали Эльсе покоя, пока она не ушла от них на кабину грузовика. Они без труда могли бы добраться до нее, но машина им не нравилась, они всегда ее обходили.

Рано утром в палатку донеслось обращенное к львятам ласковое мяуканье Эльсы. «Мхн-мхн-мхн». Такой мирный, уютный звук, у меня от него всегда подымалось настроение.

Вскоре семейство отправилось к лагге. Днем и я пошла туда, захватив альбом. Эльса встретила меня ласково, и даже Гупа милостиво кивнул. Мы чудесно провели время. Львята играли, я рисовала, в общем, полное счастье, если бы не грустные мысли о предстоящем отъезде, который только чудо могло отвратить. Я старалась, чтобы Эльса не заметила, как я расстроена, ей ведь и без того худо от болячек.

Когда, по ее мнению, настала пора идти домой, она лизнула каждого из нас по очереди. Интересно, сколько еще времени сможет она поддерживать дружбу между всеми нами? Долго ли львята будут признавать меня? Если мы сумеем вырастить их дикарями, нашим дружеским отношениям рано или поздно придет конец. Ведь наше тесное общение тянулось так долго лишь потому, что мы были вынуждены жить здесь, охраняя семейство от браконьеров. Однако, если отвезти львят к озеру Рудольф, их приобщение к дикой жизни может затянуться, а то и вовсе сорваться! Но как бы то ни было, я не вправе преграждать им путь к вольной жизни.

Эльса непрестанно лизала свои болячки. Я надеялась, что от этого они быстрее заживут. Прошлую ночь Эльса снова провела возле моей палатки и от еды отказалась. Я сидела неподалеку от нее, когда ко мяса подошел Гула, приглашая поиграть. Это было так необычно, что мне не хотелось ему отказывать, но Гупа, как и Джеспэ, не научился убирать когти, и пришлось скрепя сердце разочаровать его. Я присела на корточки и ласково заговорила с ним, глядя ему в глаза. Хоть бы он понял, что я люблю его, если даже и отказалась поиграть с ним. Джеспэ вывел меня из затруднения, затеяв потасовку с братом. За последнее время у них заметно отросли гривы, у Гупы потемнее и почти вдвое длиннее, чем у Джеспэ. И голос у него был более грубый, порой даже грозный. Словом, молодой сильный лев.

На следующий день я снова нашла все семейство в лагге. Альбом был со мной, но я не стала рисовать, а села рядом с Эльсой и погладила ее по голове. Она лежала тихо, но стоило мне коснуться ее спины или приблизить руку к болячкам, как Эльса начинала ворчать. Нос у нее был холодный и влажный: верный признак болезни. Из двух болячек сочился гной. Я надеялась, что они сами очистятся, и по-прежнему не давала Эльсе сульфаниламида, чтобы не ослаблять ее естественной сопротивляемости. Я была уверена, что во всем виноваты личинки, и мне не приходило в голову взять у нее кровь для анализа.

Когда стемнело, Эльса выбралась из лагги и залегла со львятами в буше неподалеку. Ночью они в лагерь не пришли. Это случалось и прежде, но теперь я волновалась из-за болезни Эльсы и, как только рассвело, поспешила к гряде. Увидев все семейство на скале, я вздохнула с облегчением. На мой голос Эльса подняла голову. Львята не пошевельнулись.

Потом мы вместе с Нуру еще раз ходили к гряде. Эльса вышла нам навстречу из зарослей у подножия, с нею был Джеспэ. Она ласково приветствовала нас, но я сразу заметила, что она тяжело дышит и передвигается с трудом. Джеспэ выступал в роли телохранителя, он не давал мне погладить Эльсу. Я посидела рядом с нею, потом, когда Гупа и Эльса-маленькая спустились со скалы, мы все вместе направились в лагерь. Львята раздражали Эльсу, особенно чувствительна она была к прикосновениям. Стоило кому-нибудь из них задеть ее, как она прижимала уши и рычала. Львица разрешила мне идти рядом и отгонять мух, но, когда кто-то из львят хотел затеять с нею возню, она рассердилась. Я никогда еще не видела, чтобы Эльса так вела себя. Пока мы шли через буш к дороге, она много раз садилась отдыхать. В лагере Эльса сразу отправилась к лендроверу и улеглась на крыше с большой осторожностью, чтобы не придавить болячки. Она пролежала там весь вечер. Я принесла ее любимый костный мозг, но Эльса только поглядела на лакомство и отвернулась. Когда я попробовала погладить ее лапы, она убрала их.