Проклятьем заклейменный (СИ) - Батаев Владимир Петрович - Страница 29

Она сноровисто встала на кровати на четвереньки, подложив под пузо подушку. Явно большой опыт уже. Ну а платьице и снимать не надо, и так всё доступно.

— Развлекайтесь, я обедать, — махнул рукой я.

Надеюсь, Петра оставила там хоть немного картошки и колбасы. А то искать столовую мне лениво.

— Ты нас оскорбил, Соловей, — попытался преградить мне путь один из парней.

И тут же получил в челюсть с левой, чего явно не ожидал. И следом взмахом чёрного меча я рассёк рапиру в его руках вместе с ножнами.

— Ты на кого рыпнулся, пацан? — рявкнул я ему в лицо, ухватив за волосы на затылке. — Тебе до огра далеко. Я тебя одним ногтем раздавлю. Как вошь.

Услышав журчание, я отшвырнул подальше обмочившегося с перепугу паренька. Слабенькие нервы. А мочевой пузырь и того слабее.

— Панин, ты чего это? — выпучил глаза второй. Ага, значит, вот он Обухов.

— Аха-ха, — расхохоталась Орлова. — Пошли вон, оба, щенки. Соловьёв, я вся твоя! Возьми меня!

Она приподнялась, сдёргивая лиф платья и обнажая большую грудь. Скорее всего, уже налившуюся от молока. Или всё-таки ещё рано?

— Да нет, спасибо, — покачал головой я. — Я даже общественные душевые не люблю. Не говоря уж…

— Я, по-твоему, общественный туалет, что ли⁈ — в бешенстве взревела девушка, сев на кровати.

Между её ладонями сверкнула молния. Ну, её триггер явно связан со всем, что тут сейчас происходит, так что сил должно быть много.

— А вообще-то похоже, — подал голос Обухов. — И в прошлый раз ты разрешила…

Сорвавшаяся с ладони девушки молния досталась ему, отбросив к стене и спалив китель спереди вместе с рубашкой. Но вроде дышит. Хотя в медчасть бы отправить неплохо, вон кожа на груди тоже покраснела от ожога.

— Не надо, — я покачал одновременно головой и поднятым чёрным мечом. — Ты тоже не огр.

— Да я этих огров сейчас целое племя сжечь могу, — некрасиво скривила губы девушка.

Её наэлектризованные волосы приподнялись, встав чуть ли не дыбом над головой. И даже в глазах мелькали искры. Она встала и, придерживая одной рукой живот, прошла к тумбочке. Резким рывком выдернула верхний ящик, достала из него большой молочно-белый неровный кристалл. Положив его на тумбочку, взялась за него обеими руками. Волосы медленно опустились, расправились по плечам, искры по ним бегать перестали. А кристалл налился синевой.

Я заметил, что ящик весь заполнен белыми кристаллами разного размера и формы. Явно необработанные. И одного кристалла Орловой не хватило, чтобы слить всю накопленную энергию. Когда она закончила и обернулась, то снова зазывно улыбалась и облизывала губы.

— В чём твой триггер? — всё же не удержал любопытства я.

— А у меня их, похоже, несколько, — криво усмехнулась девушка. — И ты почти всё видел. А твой — быть благородным героем, что ли?

— Не-а, — отмахнулся я. — Я пою. Всё остальное просто хобби. А тебе я могу дать пару советов, как увеличить воздействие с минимумом усилий. Уж не знаю, понравится тебе такое или нет… Кажется, да.

Она рассмеялась, слегка истерично.

— Я свой восемнадцатый день рождения сбежала праздновать в деревню, в кабак, — поведала девушка. — Деньгами сорила, всех угощала. Но местному мужичью показалось, что дармовой выпивки мало. Надо ещё и аристократку попользовать. Всей толпой. И по-всякому. Ну и… Нету больше той деревни.

М-да, похоже, моды прорабатывать свои психологические травмы с психологом, в этом мире не возникло. Хотя тут уже скорее психиатр пригодился бы. Но вместо этого травмы становятся для магов триггерами.

Это что, получается, Демьяну кто-то сказал, что он ужасно поёт, и парень так обиделся и расстроился, что пение стало триггером? Или всё же триггеры возникают по разным причинам?

— Но тебе ведь это и понравилось. Совсем чуть-чуть. Где-то в глубине души. В тёмном уголке, — протянул я.

Шагнул вперёд и положил ладонь ей на горло. Сильно не сжимал, душить не пытался, но держал крепко. И почти сразу же в глазах Орловой снова засверкали искры, а грива волос начала вздыматься от статического электричества. Я убрал руку и отступил на шаг.

— Соловьёв! Да мы с тобой так сможем накопители тоннами заряжать! — воскликнула она, снова бросаясь к тумбочке. — А уж если ты меня…

— Нет, — перебил я. — Этого не будет. Я не хочу. Просто скажи своему Потапу, чтоб был с тобой посуровей. Он взрослый мужик, военный. Сможет.

— Как сказать? — пробормотала девушка.

— Словами через рот! — рявкнул я.

Тем самым вызвав новую волну всплеска статического электричества.

— Ох… — застонала Орлова. — Я чуть не уписалась. И ноги не держат. Соловьёв…

— Так на колени встань, тебе не привыкать, — буркнул я.

Деваха послушалась, при этом застонав ещё активнее и начав вертеть задом. Но не забывая продолжать заряжать кристаллы.

— Ты, — указал я мечом на Панина, — забирай приятеля и тащи в медчасть. И чтоб…

— Да я отчислюсь отсюда сегодня же, — перебил он, подхватывая Обухова подмышки. — Ведь знал же, что крутые маги все психопаты.

— А ты не на третьем этаже живёшь? А приятель твой? — поинтересовался я.

Мотание головой. Увы. Что ж, нет, так нет. Но если они оба отчислятся, это, получается, на втором этаже целая комната освободится — если их соседки съедутся вместе. Ну или даже если нет, то можно помочь Одоевскому с переездом, переселив соседа Соколовой на место Панина. И тогда заберу у Одоевского ключ и буду ходить в душ к Воронцовой. Только сперва выясню, в чём её триггер, а то мало ли…

Эх, надеюсь, с обедом сегодня у меня не возникнет столько сложностей, как с душем.

Глава 20

Собралися у дуба старинные друзья

Я проснулся от того, что по мне кто-то елозил и сопел в лицо. Судя по отсутствию ощущения мягких округлостей…

— Привет, Варвара, — открыв глаза, поздоровался я.

— Бестолочь ты, — продолжила сопеть она, втирая мне пыльцу в торс… Ну, своим торсом, потому что груди-то у неё пока не выросло. — Чуть не помер тут. Отключился вон.

И ничего не отключился. Просто прилёг после обеда, который для меня был завтраком, и задремал… Ну ладно, задрых, судя по тому, что за окном уже вечереет. Но насчёт отключки всё равно не соглашусь. Просто первая половина дня напряжённой выдалась, стресс.

Хотя проверить, насколько расползлась темнота от клейма проклятья, стоило перед сном. Впрочем, не так много я и намагичил.

Варвара наконец слезла с меня. Быстро отвернулась и надела рубашку. Я обратил внимание, что и Петра сегодня не расхаживает топлес, а тоже в рубашке. И судя по сумке у двери и сложенной на одном из стульев горки одежды, переехала ко мне с вещами. Что ж одной заботой, о том, во что её одевать, меньше.

— А пожрать есть чего-нибудь? — поинтересовался я.

— Нету, — буркнула Варвара. — Вы, два проглота, всё слопали. А слуги неизвестно где валандаются весь день.

М-да, наверное, зря я Петьке червонец дал, когда он ко мне с сообщением и деньгами от Киреевой прибежал. Пропивать пошёл, гад. Или проигрывать в карты. Хотя одно другому вообще не мешает. Неужели и Машку с собой взял?

— Там сыр оставался, — припомнил я.

— А это мне на ужин, — отрезала Юсупова. — Весь день голодная хожу. Не в столовую же идти.

— А мы вот сходим, — решил я.

Надо же выяснить, что тут за столовая. И что с чем в ней едят. Хотя пока я слышал о ней только негативные отзывы. Ну, в крайнем случае, можно дойти до пивного ларька и набрать закусок побольше. И пива, само собой, тоже, хотя у нас ещё осталось.

— Сходим, — пожала плечами Петра. — Я не привередлива в еде.

Столовая нашлась в том же здании общаги, но вход в неё располагался с другой стороны. Насколько я заметил ещё по пути, тянулись в ту сторону в основном слуги, курсантов было очень мало.

Внутри помещение напоминало знакомые мне школьную или заводскую столовую, этак времён начала нулевых, а то и конца девяностых. Скорее всего, антураж там сохранялся с более ранних лет, но я тогда ещё мелкий был совсем, так что не видел, не помню.