Объединитель (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 15

Арслан порывается дать мне какую-то отповедь, но мой лязгающий голос заглушает любые попытки.

— Во-вторых, не забудь также поведать им, что Амира атаковала меня и моих друзей, а покушение на мои когнитивные функции и независимость я считаю именно атакой. Я мог бы прикончить её на месте, но попытался решить дело миром — уводил своих спутников прочь из вашего засранного форпоста. И пока эта идиотка не начала выписывать чеки, которые её задница не смогла оплатить, всё могло закончиться неплохо. Для неё. Однако она отдала приказ убить меня, за что и поплатилась.

Лицо противника ожесточается ещё сильнее. Его прямо корёжит от моего неуважение в сторону покойной Сирены.

— В-третьих, вы уже пытались мне отомстить, когда связались с этим дегенератом Гарландом Старшим. И я прекрасно помню, чем это для вас закончилось. Бахардок уже восстановили или пока нет? В-четвёртых, если у тебя есть ко мне претензии, пойдём выйдем на улицу и ты сможешь в полной мере их озвучить. Так и быть, обещаю не калечить тебя… особенно сильно.

Арслан сверлит меня яростным взглядом, но молчит. Язык от злости проглотил? Или струсил?

— И в-пятых, — продолжаю я, обращаясь уже ко всем. — Сейчас не время сводить личные счёты. Как верно подметил Одиссей, мы должны быть единым фронтом. Враг у ворот, и всё такое.

— Самозащита — право любого человека, — подаёт голос Кастер. — А псионики хуже падали. Она сама подписала себе приговор.

Гарм равнодушно кивает. Ему вообще повод не нужен, чтобы прикопать кого-либо. Учитывая, что я пристрелил Мию Вагнер, состоящую в его клане, а та была псиоником, это вдвойне иронично. Фарис задумчиво поглаживает бороду и роняет:

— Егерь уже доказал, что его слова не расходятся с делом. Рискуя собой, он спас множество форпостов во время войны с кселари. Это не похоже на поведение бесчестного человека.

— Я неплохо знаю, Егеря, — произносит Санта Муэрте, — и нападать без причины он бы не стал. А вот в то, что ваша бывшая глава посчитала себя неуязвимой и откусила больше, чем смогла проглотить, прекрасно верю.

Похоже, чаша весов склоняется в мою пользу. Но я чувствую, что новый лидер Самума так просто не сдастся. И точно.

— Всё это — только твои слова! — рявкает он. — А как насчёт фактов? Амира пустила вас в наш форпост, но ты убил её и сбежал. Почему мы должны верить россказням человека, который первым же делом схватился за оружие?

— Егерь у нас вечно строит из себя героя, — скрипит Бакари, — но, как выясняется, рыльце у него в пушку. Законы гостеприимства чту даже я, а меня нельзя назвать святым. И этот человек толкует нам что-то про альянсы и коалиции?.. Допустишь его к себе в дом, а он пристрелит тебя и потом будет рассказывать, что просто защищался! — презрительно скривившись, старик откидывается на спинку стула.

И снова гомон, снова споры. Да сколько можно? Меня уже начинает утомлять этот фарс. Надо заканчивать представление.

— У нас тут война. А на войне нет места церемониям. Есть свои и чужие, друзья и враги. Амира по своей воле стала моим врагом, и поплатилась за это. Такова суровая правда жизни, и с ней придётся смириться. Это раз.

Арслан открывает рот, но я продолжаю:

— Ты можешь требовать что угодно: хоть расследование, хоть миллион долларов и вертолёт, — цежу сквозь зубы, глядя ему прямо в глаза. — Только вот незадача — обеспечивать выполнение твоих требований некому. Хочешь справедливости? Нужно восстановить её самому. Хочешь мести? Вершить её придётся тоже своими силами. Это два.

Некоторое время противник буравит меня ненавидящим взглядом, явно подбирая слова для очередной гневной тирады.

— Так что… Выйдем завершить этот разговор на улицу или ты засунешь язык в задницу и не будешь мешать совещанию?

— Какой мне резон биться с Новой? — выплёвывает он. — Я не самоубийца. От меня не получится так просто избавиться.

— А что насчёт Квазара? — подаёт голос Ребекка. — Или вновь найдётся причина поджать хвост?

С удивлением покосившись на спутницу, жду ответа лидера Самума.

Лицо Арслана идёт пятнами, а на виске пульсирует вена.

— А ты не лезь в чужой разговор, — с трудом уняв бешенство, отзывается он и переводит взгляд на меня. — Научи свою бабу прикусывать язык в присутствии мужчин. А то как бы не лишилась его ненароком.

Первый же инстинкт — вышибить Арслану мозги прямо на месте за такое хамство в адрес Деворы, но я сдерживаюсь. Слишком много свидетелей.

Та, впрочем, и сама в состоянии за себя постоять.

— Совсем забыла, что в вашем кругу принято затыкать рты всем, кто имеет неосторожность родиться с другим набором хромосом. Моё предложение всё ещё в силе. Судебный поединок, как встарь.

— И что это докажет? — спрашивает Степной Ветер.

Мимолётный взгляд на Саванта, и та еле заметно кивает. Уверена в своих силах. Ну что же…

— Победишь, и я публично подтвержу твои слова, а также выйду из этой коалиции, если, конечно, она состоится, — отвечаю я. — Все будут знать, какой подлец этот Егерь и не пускать его на порог.

— В случае проигрыша?.. — вскидывает бровь оппонент.

— А ты не будь таким пессимистом. Кто ж заранее настраивается на поражение? Нужно верить в себя.

— Не держи меня за идиота! — хлопает по столу Арслан.

— Это очень трудно делать, когда ты себя так ведёшь, — хмыкаю я. — Проиграешь, и публично принесёшь мне извинения за то, что оболгал и пытался испортить мою репутацию.

— По рукам, — кривится он и встаёт из-за стола. — Но я требую боя до смерти! Пролитую тобой кровь можно смыть только одним способом.

Ага, понятно. Его мало интересуют мои признания или политическая обстановка. Просто хочет лишить меня союзника, которым я дорожу. Проще говоря, причинить боль, а каким способом плевать. Если же проиграет, извинения и вовсе не придётся приносить.

— Господа, у меня не получится убедить вас отбросить былые обиды? — уточняет Одиссей.

— Не тяни кота за яйца, — громыхает Гарм. — Они ж не дети малые. Все всё прекрасно понимают. Пошли, я хочу глянуть на эту драку. Должно быть весело.

Собравшиеся один за другим выходят на улицу и тянутся за ворота фактории. Заснеженная гористая площадка — неплохая импровизированная арена для грядущего боя.

— Будь осторожна, — говорю я Бекке. — Раз ублюдок согласился, значит, уверен в своих шансах на победу.

— Я же не слепая. Прекрасно понимаю, с кем имею дело.

— Слушай, может, ну его? Пристрелю к хренам, и дело с концом.

— Не переживай, — тянет она. — Я тебя не подведу.

— Не сомневаюсь. Надери ему зад.

Снежное поле за воротами постепенно заполняется людьми. Все хотят посмотреть на грядущую схватку. Даже Одиссей выходит из роли гостеприимного хозяина и присоединяется к остальным зрителям.

С другой стороны уже спешит Арслан. Его глаза горят предвкушением и жаждой крови. В руках он сжимает массивный лук из тёмного металла. Что-то мне подсказывает, что этот парень знает в нём толк.

Противники встают друг напротив друга, не сводя глаз. В воздухе почти физически ощущается напряжение. Я медленно втягиваю в себя холодный воздух. Ненавижу просто смотреть, как сражаются друзья. С радостью лучше десять раз выйду на арену сам, чем буду наблюдать, как за меня это делают другие. Однако схлестнуться с Новой этот упырь явно бы не рискнул.

— Сейчас посмотрим, сука, чего ты стоишь, — ухмыляется Арслан, поигрывая тетивой.

— Учти, цена может оказаться для тебя неподъёмной, — парирует Ребекка, вскидывая свою плазменную винтовку[2].

— Начали! — раздаётся крик Никоса, и они срываются с места.

Арслан мгновенно натягивает лук и выпускает стрелу. Только теперь я замечаю, что вокруг него закручиваются миниатюрный смерч. Он подхватывают стрелу, многократно ускоряя её полёт.

Ребекка уклоняется в последний момент, и снаряд проносится в миллиметре от её виска. В ответ она вскидывает пушку и стреляет. Узкий луч чистой энергии прошивает пространство, но Арслан легко уходит с линии огня.