Анти-Горбачев-2 - Тамбовский Сергей - Страница 9

– Здравствуйте, товарищи, – поприветствовал их генеральный, после чего сразу перешёл к делу, – цель нашего сегодняшнего совещания – очертить достигнутое в сфере производства микросхем высокой степени интеграции. А также наметить дальнейшие пути развития отрасли. Кто начнёт?

Вызвался Валиев, директор Микрона и по совместительству института молекулярной электроники.

– Прошу вас, Камиль Ахметович, – сказал ему Романов, – не стесняйтесь, говорите как есть – тут все свои.

– На текущий момент, – сказал, откашлявшись, Валиев, – на нашем предприятии полностью освоены и запущены в производство два техпроцесса создание микросхем, с боковой изоляцией диэлектриком, он же «эпипланар», а также с изоляцией окислом «эпипланар». Внедрена технология так называемых «чистых комнат», благодаря которой процент брака удалось снизить до 3-3,5%. Созданы микропроцессоры серии 1802, это полностью отечественная разработка, они были применены в космической технике, при полётах советских станций к Марсу и Венере.

– А что с копированием американских образцов? – задал наводящий вопрос Романов.

– Тут всё по плану, – отозвался Валиев, – серия 580, аналог Интел-8080, выпускается уже несколько лет, в настоящее время готовится к передаче в производство серия 1810, то есть Интел-8086. Серия 1801 имеет систему команд PDP-11, но полного аналога у них нет. Продукция фирмы AMD скопирована в серии 1804.

– Какое минимальное разрешение литографического оборудования у вас сейчас достигнуто? – спросил Романов, Валиев посмотрел на него с большим уважением и быстро ответил:

– К сожалению только 3 микрона. Меньше никак не получается.

– Почему? – задал простой вопрос председательствующий.

– Это сложный вопрос, Григорий Васильевич, – замялся директор, – можно долго рассказывать.

– А вы начните хотя бы, – посоветовал ему Романов.

Следующие полчаса присутствующие были погребены под лавиной доводов и цифр, которые убедительно показывали, что отечественные производители никак не могут вырваться из замкнутого круга. Романов выслушал всё это, не вмешиваясь, а затем закурил и поставил вопрос ребром:

– Что нужно, чтобы перейти у 1,5 микронным техпроцессам?

Валиев нервно перелистнул пару страниц в своём блокноте, посмотрел зачем-то на соседей, которые не мычали и не телились, а потом осторожно ответил:

– Григорий Васильевич, такая точность на сегодняшний день достигнута только на двух производствах в мире – у американского Интела и по последней информации у тайваньского UMC… вы же не хуже меня знаете, что мы работаем с отставанием от лидеров микроэлектроники примерно в 2-3 года. Значит в 87=88 году и у нас будет 1,5 микрона…

– Плохо, – веско отреагировал Романов, – очень плохо. Я сейчас кратенько обрисую ситуацию, как я её вижу, а вы меня поправите, если что. Мир вступил в эпоху компьютеризации, вы, наверно, и сами все слышали про персоналки фирмы Эппл и про ИБМ. Мой скромный прогноз состоит в том, что максимум через 10 лет эти персональные ЭВМ будут стоять на каждом втором столе в учреждениях и будут находиться у каждого третьего гражданина в личном пользовании. А в каждом таком компьютере стоит свой микропроцессор. Это я еще не вспоминаю о промышленной и военной электронике. И тот, кто победит в компьютерной гонке, будет управлять всем миром… ну не напрямую, конечно, управлять, но сильно влиять на все процессы. Поэтому гонка за микронами в производстве микросхем мне слегка напоминает атомное и космическое соревнование сверхдержав в 40-60 годы. Вашей отрасли будет оказаны всё возможное внимание, будут выделены средства, кратно превосходящие нынешние. Наши специалисты разведки ориентированы на всестороннюю помощь вам – от вас же требуется только результат, 1,5-микронная технология не позднее, чем через год и 0,8-микронная через два года. Вопросы?

– Так быстро может не получиться, Григорий Васильевич, – позволил себе осторожную ремарку Валиев, – литография штука очень тонкая и сложная…

– Хорошо, – немедленно согласился Романов, – приплюсуем к моим датам ещё по году, но это уже будет окончательная цифра. Да, зарплаты персоналу ваших заводов будут подняты вдвое уже со следующего месяца. Через полгода ещё вдвое, а за положительные результаты руководство будет иметь право премировать отличившихся в размере годовой зарплаты. Ещё что-нибудь непонятно?

– Никак нет, – бодро отчитался Валиев, – как говорил товарищ Хрущёв – цели определены, задачи поставлены, за работу, товарищи…

Глава 7

17 июня, МИД

Романов с раннего утра выехал в МИД на встречу с дипломатами… в основном с Примаковым, но и остальных забывать не надо. Почему не вызвал их в Кремль? По очень простой причине – ему стало любопытно, как устроена эта сталинская высотка изнутри, он и попросил об экскурсии перед началом беседы. Романова встретил прямо на пороге здания товарищ Громыко и сказал, что всё покажет и расскажет старейший дипломат из ныне числящихся на службе Георгий Маркович Корниенко.

– Сколько лет здесь работаю, – честно признался он Романову, – но такую просьбу от высших руководителей страны встречаю первый раз. С чем связан ваш интерес, Григорий Васильевич?

– Да сам точно не знаю, – признался тот, – мимо ездил много раз, а внутри никогда не был. Вот и решил поинтересоваться, что тут и как, нестандартная же постройка.

– Ну тогда слушайте, – вздохнул Корниенко. – Заложено здание, как и все остальные сталинские высотки, 7 сентября 1947 года. Закончено в 1952 году, летом. Центральная часть дома имеет 27 этажей, высота 172 метра. Вместе со шпилем 225 метров. Два корпуса вдоль Арбата и Денежного переулка высотой по 75 метров, имеют по 16 этажей. Цоколь облицован красным гранитом, а фасад белыми керамблоками. Это самое технологичное здание из всех высоток – в нём 28 лифтов и 4 эскалатора. А теперь давайте проедем на верхний этаж.

Романов согласился и они стартовали вверх на лифте, изготовленном на московском заводе «Подъемник» в 1951 года, как значилось на прикреплённой к стенке табличке. Ехал он не так, конечно, быстро, как в небоскрёбах 21 века, но ощутимо резвее, чем в обычных девятиэтажках.

– Приехали, – сказал Корниенко, открывая двери, тут это вручную работало, – 27-й этаж, смотровая площадка.

Они вышли в просторный холл с многочисленными окнами, отсюда открывался шикарный вид почти на всю Москву. Если смотреть на юг, то хорошо была видна самая большая из сталинских высоток, МГУ. А с севера был старый Арбат со старинной застройкой, Калининский со стекляшками (на одной из них снимали сцену из «Ивана Васильевича» со знаменитой фразой «Красота-то какая! Лепота!»), а далее Манежная площадь и собственно Кремль. Романов, кстати, не удержался, чтобы не процитировать царскую фразу.

– Да, совершенно с вами согласен, – ответил ему Корниенко и продолжил о своём, – площадь внутренних помещений МИДа составляет 65 тысяч квадратных метров. Шпиль был надстроен позже в соответствии с личным пожеланием Иосифа Виссарионовича.

– А строили-то это дела зэки, наверно? – спросил Романов.

– Ну не только они, – смешался на секунду Корниенко, – но спецконтингент, конечно, был задействован, как же без этого.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.