Игольное ушко - Фоллетт Кен - Страница 11

– Ну, мне пора, иначе нужно будет две недели ждать следующий «автобус», – пошутил отец. – Дом сделан на совесть, сами оцените. Все ваши вещи уже там. Том покажет вам, где что. – Он поцеловал Люси, тронул Дэвида за плечо, пожал руку Тому. – Несколько месяцев проведите вдвоем, отдохните, полностью поправляйтесь и затем возвращайтесь. Вас обоих ждут важные дела – идет война, понимаете?

Нет, они не вернутся, по крайней мере, до конца войны. Люси знала это уже сейчас, но ни с кем не делилась своим секретом.

Папа поднялся на судно, и оно отчалило. Люси все махала рукой, пока барка не скрылась за мысом.

Том тронул кресло, Люси взяла коробки. От мола на вершину утеса вел длинный, крутой и узкий подъем. Самой Люси было бы крайне трудно толкать кресло, но Том справился с этим без особых усилий, и вскоре они очутились наверху.

Коттедж действительно был великолепен. Маленький, серый, укрытый от ветра, он словно врос в грунт. Все деревянное недавно покрашено, рядом с входной дверью рос куст дикой розы. Из трубы поднимались клубы дыма, которые затем разметывались легким морским ветром. Из крошечных окон был виден залив.

– Мне здесь нравится! – воскликнула Люси. Внутри было вычищено, проветрено, покрашено, на каменном полу лежали толстые ковры. В доме четыре комнаты: внизу кухня со всеми удобствами и гостиная с каменным камином, наверху две спальни. В одном конце, видимо, пришлось кое-что достроить, чтобы поместить водопровод, ванную, расширить кухню.

Их одежда убрана в гардероб. В ванной Люси нашла полотенца, на кухне – продукты.

– Пойдемте посмотрим амбар, там есть одна хорошая вещица, – сказал Том.

Амбар находился за домом и скорее был похож на сарай. Внутри Том показал им абсолютно новый глянцевый «джип».

– Как говорил мистер Роуз, эта машина полностью приспособлена, и молодой хозяин может на ней ездить. Автоматическая передача, ручное управление, включая тормоза, переключатель… – Том повторял эти слова как попугай – видимо, плохо представлял их значение.

– Как замечательно, Дэвид! – воскликнула Люси.

– Класс, но как в него забираться?

– Всегда пожалуйста ко мне в гости, – пригласил Том, – на трубочку и рюмку виски. Я давно хотел опять иметь рядом соседей.

– Спасибо, – поблагодарила Люси.

– Вот здесь находится генератор, он вырабатывает переменный ток, – показал Том. – Здесь заливать бензин.

– Странно – маленькие генераторы обычно для постоянного тока, – заметил Дэвид.

– Я плохо разбираюсь, но, как мне сказали, этот безопаснее.

– Правильно. Переменный ток только ударит, а постоянный просто убьет.

Когда они вернулись к коттеджу. Том сказал:

– Ладно, вы сейчас, наверное, будете устраиваться, а мне надо идти к овцам. Да, совсем забыл, в случае чего я могу связаться с Абердином по радио.

Дэвид удивился.

– У вас что, есть передатчик?

– Ага, – гордо произнес Том. – Я веду наблюдение за самолетами противника, засекаю, где они, и, если что – сообщаю в службу береговой охраны.

– Ну и как, засекли уже хоть одного?

Люси покраснела, потому что почувствовала в голосе Дэвида явный сарказм, но Том, казалось, ничего не заметил.

– Нет еще.

– Великолепно!

Когда он ушел, Люси сказала:

– Чего ты к нему пристал? Человек просто из добрых побуждений хочет делать дело, ведь идет война…

– Нас много таких, кто хочет делать дело, – процедил Дэвид.

Люси поняла, замолчала и повезла мужа-калеку в их новый дом.

Когда Люси попросили зайти в больницу к психиатру, она решила, что в результате аварии у Дэвида задет мозг. Но оказалось, дело в другом.

– С головой проблем нет, только синяк на левом виске, – сказала врач. – Однако потеря обеих ног – действительно серьезная травма, и нет нужды говорить вам, как это отразится на его душевном состоянии. Он очень хотел стать летчиком?

Люси задумалась.

– Он, конечно, боялся, но страшно хотел этого.

– Что ж, ему необходима максимальная чуткость, забота и поддержка с вашей стороны. И, разумеется, покой. Сейчас можно с уверенностью сказать лишь то, что какое-то время больной будет чересчур ранимым, придирчивым, обидчивым. С этим надо примириться. Ему нужны любовь и отдых.

Тем не менее, в первые месяцы пребывания на острове Дэвид, похоже, не хотел ни того, ни другого. Он практически ни разу не занимался с ней любовью – может, ждал, пока раны полностью заживут, – но и не отдыхал. Дэвид с какой-то одержимостью стал заниматься разведением овец – целыми днями носился по острову на «джипе», сзади в машине лежало инвалидное кресло. Он строил заборы вдоль наиболее крутых утесов, стрелял в орлов, помогал Тому обучать новую собаку, когда старушка Бетси начала слепнуть, жег вереск. Весной почти все ночи проводил вне дома: принимал роды у овец и ухаживал за новорожденными ягнятами. Однажды он срубил огромную старую сосну у домика, где жил Том, и провел там две недели, обдирая кору. Он порубил сосну на дрова и оттащил поленья к дому. Похоже, Дэвид получал удовольствие от тяжелой физической работы. Он научился сам туго привязывать себя к креслу, чтобы тело не ерзало, когда работал топором или молотком. Дэвид вырезал из дерева пару булав и часами упражнялся с ними, если только Том не занимал его другой работой. Мускулы у Дэвида на теле налились и стали, как у борцов.

Нельзя сказать, что Люси была несчастлива – ведь она боялась, что Дэвид, наоборот, будет днями сидеть у камина и думать о своей доле. То, с какой страстью и напряжением он работал, конечно, тревожило, но, главное, Дэвид не опустил руки.

На Рождество она сообщила ему, что ждет ребенка. Утром она вручила ему в подарок бензопилу, а он ей – отрез шелка. На обед зашел Том, и они ели дикого гуся, которого Том подстрелил. После чая Дэвид отвез пастуха домой, и, когда он вернулся, Люси открыла бутылку бренди.

– У меня для тебя есть еще один подарок, но его нельзя открывать до мая, – произнесла она.

Дэвид засмеялся.

– О чем ты? Сколько бренди ты выпила здесь без меня?

– У меня будет ребенок.

Он пристально посмотрел на нее – улыбка исчезла с лица.

– Боже праведный, только этого нам сейчас не хватает!

– Дэвид!

– Да, но скажи, когда… когда это произошло?

– Вычислить не так уж трудно, правда? Должно быть, за неделю до свадьбы. Просто чудо, что удалось избежать выкидыша после аварии.

– Ты уже была у доктора?

– Гм… когда?

– Так как же ты можешь быть по-настоящему уверена?

– О, Дэвид, не будь таким занудой. Все точно – прекратились месячные, болят соски, тошнит по утрам; я в талии увеличилась на четыре дюйма. Если бы ты хоть раз повнимательнее взглянул на меня, сразу бы понял.

– Т-а-а-к.

– Что это с тобой? Ты весь в лице изменился, волнуешься?

– Послушай! Вот родится сын. Смогу я водить его гулять, играть с ним в футбол? Кого он будет видеть перед собой? Отца-героя? Безногого кретина, паяца!

– Дэвид! – Люси присела перед креслом. – Не надо так говорить. Он будет тебя любить, уважать, подражать во всем – потому что ты мужественный, сильный, храбрый, ты настоящий мужчина, работаешь как вол, ты его отец.

– Только не надо быть со мной снисходительной, не надо лицемерить.

– Ты обвиняешь меня в чем-то? – не сдержалась Люси. – В чем? Мне учить мужчину предохраняться? Если ты не хотел иметь ребенка, мог…

– Да, научи, научи меня предохраняться от грузовиков на темной дороге!

Глупый получился разговор – обмен колкостями, взаимные упреки. Печальнее всего, что они оба это понимали. Люси решила промолчать, но атмосфера уже была испорчена. Затея по-семейному отпраздновать Рождество казалась сейчас пустой, банальной – куски цветной бумаги на стенах, елка в углу, остатки гуся на кухне ждут, пока их выбросят. Имеет это какое-то отношение к ее жизни? Что она делает на одиноком холодном острове с человеком, который, похоже, ее не любит? Зачем носить в себе ребенка, которого он не хочет? А что если просто?.. Но Люси взяла себя в руки – ей некуда идти, нечего больше делать в жизни, некем быть, кроме как миссис Роуз.