(Не) судьба (СИ) - Красовская Марианна - Страница 29

Никогда она не испытывала подобной беспомощности. Изабелла вдруг совершенно ясно поняла, что любит этого мужчину до безумия. Наверное, всегда любила, с самого детства. Его боль она ощущала так же остро, как свою, его недовольство принимала и понимала. Как-то интуитивно она знала его мысли и чувства: он ревнует, но даже если и так - он не ставит цель унизить ее или сделать ей больно нарочно, для развлечения. Белла понимала, что она просто не вынесет теперь, если он скажет ей что-то злое - разрыдается и от своего открытия, и от избытка чувств, поэтому шагала к нему навстречу и спрашивала, буквально требовала:

- Что опять с рукой, Яхо?

Яхор, которого этот вопрос застал врасплох, моргнул. А что у него с рукой? Разумеется, ожоги. Металл перегрелся. Нет, надо всё же решать этот вопрос кардинально - нет руки, нет проблем. Больно-то как, на самом деле! А он и не заметил, охваченный ревностью и злостью.

- Я же целитель, Яхо, - тараторила Белла, не давая ему и рта раскрыть. - Я погляжу. А Стерлинга здорово приложило балкой, у него ожоги и сотрясение мозга. Я его немного подлечила, ему только покой теперь нужен.

- Белла! - услышав имя соперника, Яхор мгновенно вскипел вновь.

- Не спорь! Я целитель, я не умею иначе. Ты знал об этом, когда брал меня в жены.

Яхо закрыл рот. И в самом деле, он знал. И думал, что готов к этому. И в госпиталь за женой ехал без тени сомнений, прекрасно понимая, что она там на своем месте. И конечно, он знал, что Белла уехала вместе со Стерлингом, которому требовалась помощь целителя. Только вот такой злости и черной волны ревности, застилающей глаза, он сам от себя не ожидал.

Белла завела его в отдельный пустой кабинет, усадила на койку и присела, расстегивая жилет и рубашку на муже. Не удержалась, провела подушечками пальцев по его обнаженной груди, с удовольствием видя, как от ее прикосновений бегут мурашки. Сейчас ей было очень важно знать, что она желанна для него. Яхо не шевелился, молчал, смотря на нее черными глазами с расширенным зрачком. Белла опустила ресницы, потому что даже от его взгляда ее вело. Не время сейчас! Ее мужу больно, причем ситуация куда серьезнее, чем она ожидала. Кожа вокруг пластины пошла пузырями.

Ее затрясло, затошнило. Боги, она целитель, она должна быть готова к тому, что пациент испытывает боль, да вообще может умереть в ее руках! Раньше она без проблем перевязывала гнойные раны и резала плоть, но сейчас ей становилось дурно от того, что ее любимый человек спокойно терпел боль.

- У меня не слишком высокая чувствительность на руке, - заметил Яхор, не понимая, отчего у его жены так расширились глаза. - Можно просто перемотать, само заживет.

Но Белла, смаргивая слезы с длинных ресниц, уже гладила его запястье и что-то шептала. Боль в руке затихла. Безобразные пузыри разгладились, оставляя только покраснение вокруг пластины. Не удержавшись, она склоняется и целует обожженную кожу, словно поцелуи, как в детстве, уймут его боль.

- Бель, что ты делаешь? - хрипло спрашивает Яхо, а она вдруг без сил оседает возле его ног, содрогаясь в рыданиях. - Что с тобой, Бель?

- Я не знала, что это так сложно, - шепчет она. - Чувствовать чужую боль.

Сердце у Яхора пускается вскачь от этих слов. Пожалуй, это самое прекрасное, что он от нее слышал. Он опускается рядом с ней на пол, ловит ладонями ее лицо и целует мокрые от слез глаза и щеки, почти вслепую находит губы. Белла вспыхивает мгновенно, жадно отвечая на его поцелуй, цепляясь пальцами за его плечи.

Яхор замирает, ужаленный мыслью о том, что его жене нужно от него только восполнение резерва. А ведь он считал, что ему повезло быть мужем целительницы, что она никогда не откажет ему в постели, а теперь он вспомнил, что целителю, в сущности, без разницы, с кем спать, что она и вышла за него замуж только для того, чтобы было с кем резерв восполнять. Но ее губы спускались по его груди к животу, и он, кляня себя за слабость, просто не смог ее остановить, убеждая себя в том, что ей сейчас это очень нужно.

Шальной язычок Изабеллы скользнул по его ребрам, пробежался по напрягшимся мышцам живота, пальцы уверенно расстегивали брюки.

- Я грязный и потный, - вяло возражал Яхо, ловя ее руки. - Не надо. Давай поедем домой, помоемся...

Но тоненькие пальчики уже ласкали его член, а тёмные глаза смотрели так жалобно, что он вздыхал, сползая с кушетки. Повернул ее спиной, заставляя опереться локтями на кушетку, задрал юбку, приспустил свои брюки и, зажав ей рот ладонью, чтобы никто не услышал, рывком наполнил ее лоно, благо белье позволяло. Ее кружевное белье с разрезами вообще много чего позволяло... Еще утром Яхо был от него в восторге. Они долго целовались на сиденье мобиля, в темноте гаража, степняк ласкал жену, упиваясь ее стонами... тогда его все устраивало. Сейчас же Яхору было почти дурно.

Злость и боль в груди никуда не ушли, наоборот, выплескивались из него в каждом движении. Он больше не был с ней ласков и нежен. Ее дрожь, трепет тела, сдавленное мычание в его ладонь только раздражали, и он грубо, жестко брал ее прямо на полу, не позволяя даже пошевелиться. Кого он наказывал - ее или себя?

Потом Яхору было очень стыдно за свой порыв, и он долго баюкал ее в своих объятиях, гладя по волосам. Помог одеться, запахнул на ней свой жилет, пропахший гарью - потому что ворот платья он невзначай порвал, когда стремился добраться до ее груди.

Привез ее в маленькую тесную каморку, которую называл своим домой, заставил поужинать и лечь в постель, а сам еще долго стоял на балконе и курил вонючие сигары. Это успокаивало его. Когда Яхор только еще приехал в Галлию и поступил в университет, он быстро выучился и пить, и курить, разве что опиум не попробовал, потому что всё же вырос при больнице и прекрасно осознавал вред дурманящих веществ. Курить он бросил довольно быстро, пить перестал вместе с Джерри, когда времени просто ни на что, кроме работы, не оставалось.

Он никак не мог понять, почему его жизнь стала такой сложной. Он был до безумия счастлив и отчаянно несчастен одновременно. Всё, о чем он мечтал - это о ветре в лицо и просторе, но сам себя загнал в тесноту мастерской и уютное болотце размеренной предсказуемой жизни. «Никакой ты не сын ветра, Яхо, - сказал он сам себе. - Ты просто трус и лягушка. Приспособленец». Он и сейчас хотел жить в тишине и покое, подстраиваясь под желания своей супруги. Готов был закрыть глаза на то, что она его совсем не любит, только бы не было скандалов и неприятных разговоров. Надо ей - он готов быть ее резервом. Захочет Белль - и он ее отпустит.

Яхор швырнул окурок сигары вниз, с любопытством наблюдая за огоньком. Любит ли он свою жену? На этот вопрос ответить непросто. Он до безумия был в нее влюблен, когда она была не его. А заполучив - разочаровался. Нет, она была совершенно такой, какой и должна была быть... А он... а он дурак. Любить ее больно до холода в груди. Ловить крохи ее внимания, получить лишь тело, не душу. Она не улыбалась ему, как Стерлингу. Не была с ним открытой и искренней. Он не знал, чего она на самом деле хочет, о чем мечтает, что любит, а что ненавидит. Да, он получил ее в жены - надо признать, совершенно незаслуженно, но на этом всё.

Выхода из этой ситуации было два: расходиться к бесам и возвращаться к прежней спокойной жизни. Яхор хладнокровно обдумал все плюсы и минусы этого решения. Одному легче - это точно. И не так больно. Он не привык к такому калейдоскопу эмоций в своей жизни. А можно остаться с ней и пытаться играть в семью дальше - и чем это закончится? Рано или поздно они возненавидят друг друга, потому что прогибаться под нее он больше не хотел. Хватит. У него тоже есть гордость.

Он вернулся в комнату, лег в постель, уставился невидящим взглядом в темноту. Бель сонно вздохнула, прижалась к нему, обвила его руками. Глупое сердце застучало сильнее. Боги, да у него голова кругом идет от запаха ее волос! Как он сможет от нее отказаться без боя? Это все равно, что отрубить руку. Пусть она несовершенна, пусть с ней постоянные проблемы, но это его рука, с которой он расстанется только тогда, когда другого выхода уже не будет. И за свою жену он тоже будет бороться. Сдаваться без боя, бежать от ответственности - это не про него! Его никто не принуждал к браку, он сам так захотел, к тому же она может уже носить его ребенка, этого нельзя исключать.