Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Солдатская награда - Фолкнер Уильям Катберт - Страница 51


51
Изменить размер шрифта:

– Маргарет?

Она сразу положила свою ловкую, сильную руку на его рукав.

– Не надо, Джо. Пожалуйста!

Он рывком сунул руки в карманы и отвернулся. Они молча пошли рядом.

4

Весна легким ветерком обдувала бахромку волос, когда ректор, закинув голову, протопал по террасе, как старый военный конь, думавший, что всем войнам уже пришел конец и вдруг услыхавший звук трубы. Птицы на ветру параболой носились над лужайкой, от дерева к дереву, и одно деревцо на углу, перед домом, взметало кверху белогрудые листья, замирая в страстном порыве; ректор в восторге остановился перед ним. Знакомая фигура мрачно шла по дорожке от кухонной двери.

– С добрым утром, мистер Джонс, – прогремел ректор, и воробьи шарахнулись с дикого винограда. Невыносимый экстаз охватил деревцо от этого баса, листья трепеща рванулись к небу пленным серебряным потоком.

Джонс ответил: «Доброе утро», потирая руку с медлительной, тяжеловесной злобой. Он поднялся по ступенькам, и ректор обдал его волной восторженной благожелательности:

– Пришли поздравить нас с добрыми вестями, а? Отлично, мой милый, отлично! Да, все наконец улажено. Входите же, входите!

Эмми воинственно влетела на веранду.

– Дядя Джо, – сказала она, косясь на Джонса сердитым горячим глазом.

Джонс, прижав к себе ушибленную руку, свирепо уставился на нее. «Ты мне за это ответишь, черт тебя дери!»

– А? Что такое, Эмми?

– Мистер Сондерс у телефона: просит узнать, примете ли вы его сегодня утром? – («Что, получили? Так вам и надо, отучитесь приставать ко мне!»)

– Да, да, мистер Сондерс должен зайти, обсудить все планы насчет свадьбы, мистер Джонс.

– Понимаю, сэр. – («Я тебе еще покажу!»)

– Что ему передать? – («Попробуйте, если сможете! Ничего-то у вас не выходит, жирный вы червяк!»)

– Непременно передай, что я и сам хотел зайти к нему. Да, да, непременно. Да, мистер Джонс, нынче утром нас всех надо поздравить.

– Понимаю, сэр. – («Ах ты, потаскушка!»)

– Так и передай ему, Эмми.

– Хорошо. – («Сказано было, что я с вами сделаю? Сказано вам было: не приставайте? Вот и получили!»)

– Да, Эмми, мистер Джонс с нами завтракает. Надо же отпраздновать, мистер Джонс, не так ли?

– Без сомнения! Сегодня у нас у всех праздник! – («Оттого я и бешусь! Предупреждала меня, а я не обратил внимания. Прищемить мне руку дверью! Провались ты к чертям!»)

– Ладно. Пусть остается завтракать. – («Сам провались ко всем чертям!») Эмми стрельнула в него напоследок сердитым горячим взглядом и хлопнула на прощание дверью.

Ректор расхаживал, тяжело топая, счастливый, как ребенок.

– Ах, мистер Джонс, быть молодым, как он, и что бы твоя жизнь во всем зависела от колебаний, от сомнений таких прелестных ветрениц. Да, женщины, женщины! Как очаровательно – никогда не знать, чего вам хочется! Это мы, мужчины, всегда уверены в своих желаниях. А это скучно, скучно, мистер Джонс. Может быть, за это мы их и любим, хотя с трудом выносим. Как вы полагаете?

Джонс мрачно помолчал, поглаживая ушибленную руку, потом сказал:

– Право, не знаю. Но мне кажется, что вашему сыну необычайно повезло с женщинами.

– Да? – спросил ректор с интересом. – В чем именно?

– Ну, ведь вы сами мне говорили, что он был когда-то связан с Эмми?

Теперь он уже не помнит Эмми. – («Черт бы ее подрал: прищемить мне руку дверью!») – И будет связан с другой, хотя ему и смотреть на нее не придется. Чего же еще желать человеку?

Ректор посмотрел на него пристально и доброжелательно.

– В вас сохранились многие ребяческие черты, мистер Джонс.

– О чем вы говорите? – воинственно спросил Джонс, готовый защищаться.

К воротам подъехала машина и, высадив мистера Сондерса, покатила дальше.

– Особенно одна черта: без надобности мелко грубить по поводу совершенно незначительных вещей. Ага, – сказал он, обернувшись, – а вот и мистер Сондерс. Извините, я пойду. Ступайте в сад – там, наверно, и миссис Пауэрс, и мистер Гиллиген, – бросил он через плечо, идя навстречу гостю.

Джонс мстительно и злобно следил, как они пожимают друг другу руки. Они не обратили на него никакого внимания, и он, -рассвирепев, вразвалку прошел мимо них, ища свою трубку. Трубки нигде не было, и он тихо ругался, шаря по всем карманам.

– Я и сам собирался зайти сегодня к вам. – Ректор ласково взял гостя под локоть. – Входите, входите!

Мистер Сондерс покорно дал провести себя через веранду. Бормоча обычные приветствия и ласково подталкивая гостя, ректор провел его под дверным фонарем в полутемный холл, к себе в кабинет, не замечая смущенной сдержанности гостя. Он пододвинул ему кресло и сам сел на свое привычное место у стола.

– О, да ведь вы курите сигары! Помню, помню. Спички у вас под рукой.

Мистер Сондерс медленно перекатывал сигару в пальцах. Наконец решился и закурил.

– Что ж, значит, молодежь без нас все решила, а? – проговорил ректор, сжав в зубах черенок трубки. – Признаюсь, я этого очень хотел и, говоря откровенно, ожидал. Правда, я не стал бы настаивать, зная состояние Дональда. Но раз Сесили сама этого пожелала…

– Да, да, – нехотя согласился мистер Сондерс, но ректор ничего не заметил.

– Насколько я знаю, вы все время были горячим поборником этого брака. Миссис Пауэрс пересказала мне вашу с ней беседу.

– Да, это так.

– И знаете, что я вам скажу? По мне, этот брак будет для него лучше всякого лекарства. Это не моя мысль, – торопливо разъяснил он. – Откровенно говоря, я был настроен скептически, но миссис Пауэрс и Джо, мистер Гиллиген, первыми выдвинули этот вопрос, а хирург из Атланты всех нас убедил. Он уверил нас, что Сесили может сделать для него больше, чем кто-либо другой. Он именно так и выразился, если я правильно помню. А теперь, раз она сама так этого жаждет и раз вы с вашей супругой ее поддерживаете… Знаете, что я вам скажу? – И он сердечно похлопал гостя по плечу. – Был бы я азартным человеком, я бы пошел на какое угодно пари, что через год мальчик станет неузнаваем!

Мистеру Сондерсу трудно было как следует раскурить сигару. Он резко откусил кончик и, окутавшись облаком дыма, выпалил:

– Миссис Сондерс все еще сильно сомневается… – Он разогнал дым и увидел, что крупное лицо ректора посерело, замерло. – Не то чтоб она возражала, сами понимаете… – («И почему она сама не пришла, чертова баба, вместо того, чтоб меня посылать?») Ректор с сожалением причмокнул:

– Это нехорошо, признаюсь, не ожидал.

– О, я уверен, что мы с вами ее убедим, особенно при поддержке Сесили!

– Он забыл свои собственные сомнения, забыл, что вообще не хотел выдавать дочку замуж.

– Да, нехорошо, – безнадежно повторил ректор.

– Конечно, она не откажет в согласии, – сбивчиво врал мистер Сондерс. – Вот только она не убеждена в разумности этого шага, особенно принимая во внимание, что До… что Сесили, да, Сесили так молода, – вдруг нашелся он. – Напротив, я поднял этот вопрос только для того, чтобы мы пришли к полному взаимопониманию. Не считаете ли вы, что нам лучше всего выяснить фактическое положение?

– Да, да. – Ректор никак не мог как следует набить трубку. Он положил ее на стол, отодвинул подальше. Потом встал и тяжело зашагал по протертой дорожке на ковре.

– Да, очень жаль, – сказал мистер Сондерс.

(«Это Дональд, мой сын. Он умер».)

– Постойте, постойте! Все же не надо делать из мыши слона! – сказал наконец ректор без особого убеждения. – Как вы сами сказали, девочка хочет выйти замуж за Дональда, и я убежден, что мать не откажет ей в согласии. Как, по-вашему? Может быть, нам вместе поговорить с ней? Может быть, она не учитывает всех обстоятельств, того, что он… они так любят друг друга. Ведь ваша супруга не видела Дональда после приезда, а вы сами знаете, как распространяются всякие слухи… – («Это Дональд, мой сын. Он умер».) Ректор остановился, огромный, бесформенный в своей небрежной черной одежде, умоляюще глядя на гостя. Мистер Сондерс встал, и ректор взял его под руку – только бы он не убежал.