Русский камикадзе - Рощин Валерий Георгиевич - Страница 15

Однако плечистая фигура восседавшего рядом майора вновь закрыла собой белый свет.

— Не вертись, а то башка раньше времени отскочит, — пробурчал он, не поворачиваясь к соседу.

Связист послушно замер; незаметно вздохнул, ощутив жесткое возвращение с небес и, принялся гадать, куда и для чего этот лихой мужик, слава о смелости и сумасшедшей решительности которого давно облетела многие местные гарнизоны, везет его с собой…

А командир спецназовцев скоро опять забыл о тщедушном пареньке, о нагнавших автобус «фабрикантах», о цели сегодняшней поездки. Взгляд легко скользил по серой асфальтовой ряби, усталые мысли сонно потекли в проторенном направлении…

«На смену клоуну пришел будто бы нормальный человек — не алкаш, не лицемер. Но не без любви к театральным жестам: «Навсегда покончим с терроризмом!.. Мочить в сортире!.. Наведем в Чечне порядок!..» Понятия не имею, чем занимаются его бывшие коллеги — всего-то и подсунули Хаттабу армейский сухпай с «начинкой»… Мы же не получили ни одного конкретного приказа!! А давно могли бы хлопнуть и Брата-гинеколога, и Раба Владыки! До кого угодно могли бы добраться! Ан нет, — кому-то они нужны живые, действующие, творящие зло… Черт бы их всех побрал — что-то я становлюсь сварливым — рановато!

Нет, определенно пора в отпуск — навестить моих старых друзей…»

Зима выдалась бесснежной, теплой и серой. Широкое — почти в три километра русло Волги долго не замерзало, а, покрывшись в декабре нетолстым льдом, все одно обнаруживало обширные промоины на изгибах. Из-за открытой воды, над равниной правобережной излучины, застроенной тесными кварталами и окаймленной с запада холмами, так и осталась стоять неприятная пронизывающая влажность; на город часто опускались туманы, съедающие остатки снега; из тяжелого сизого неба летела мелкая изморось. В последние дни января зима напомнила о себе: ударил морозец; с бескрайних степей левого берега подул неприятный холодный ветер. Но окончательно темную медленную реку лед так и не сковал…

К трем часам банда была готова к отправке на стрелку. Бритый загодя смотался в спорт-школу, а Юрка Клавин обошел несколько знакомых каратистов — оба навербовали небольшой резерв из крупногабаритных и умелых бойцов на тот случай, если коварный Хлебопёк нарушит уговор. С десяток человек согласились приехать за полчаса до назначенного срока и, в случае чего, помочь проворными, мощными кулаками.

Пятерых парней вызвался подкинуть до пустыря на «восьмерке» один из Серегиных приятелей. Юльку на опасное дельце решили не брать и, не смотря на бурные девичьи протесты, друзья захлопнули перед ее носом дверцу и так забитой под завязку легковушки.

Машина прибыла на пустырь в половине четвертого. Остальное подкрепление отчего-то запаздывало…

Друг Зубко остался у машины, а сам предводитель банды с двумя помощниками прошелся по огромной площадке, выбирая подходящее для драки местечко. Относительно ровный пустырь, примыкавший к ТЭЦ, был отделен от овражистой пустоши рядом колючей проволоки — видно когда-то тут собирались что-то пристраивать, да оставили затею — позабыли или не хватило денег. Границей же между пустырем и сооружениями служил бесконечный бетонный забор, вдоль которого тянулась дорога из Солнечного. Словом, место выглядело заброшенным и безлюдным — знал Хлебопёк, где забивать важные стрелки.

Битый, Клава и Палермо еще разок оглядели диспозицию и, поеживаясь от холода, молча закурили. Валерон с Ганджубасом в это время проникли за колючку и обшаривали юго-западную границу пустыря, за которой вдали зажигались огни микрорайона. В сплошь покрытой клочковатым кустарником пересеченной местности прожженный Хлебопёк мог легко упрятать десяток-полтора запасных бойцов, что стало бы самым неприятным сюрпризом сегодняшней стрелки. А мог поступить и гораздо проще. Достаточно было подъехать на двух-трех машинах вовремя, пока не подтянулся «резервный полк» Зубко и Клавы, да имея солидный перевес, покалечить до неузнаваемости пятерых зарвавшихся школяров. А заодно и того, что слонялся у «восьмерки»…

В общем, пока надежа зиждилась на желании Хлебопёка соблюдать им же обозначенные условия.

Стрелки часов показывали без четверти четыре. Короткий зимний день угасал — сумерки понемногу сгущались, окутывая скучной, бесцветной мглою исполинские сооружения ТЭЦ и сам город, еще различимый на фоне протяженной лысогорской возвышенности.

Не обнаружив неприятеля, Валерон с Ганджубасом перебрались поближе к стоявшему в сторонке автомобилю. А трое парней, куривших на месте будущего ристалища, продолжали молчать — все уже было сказано накануне…

Ситуация складывалась трагичной и… удивительно простой. Трагичность заключалась в том, что каждый из них, обдумывая предстоящую стрелку с топтавшим зону уголовником, не очень-то представлял, каким образом им удастся выбраться из тупика. А тупик был налицо — Доронин, оказывается давно обзавелся крышей в лице Хлебопёка и небось, уже выставил за порчу джипа неправдоподобно огромный счет. Разумеется, прибавив к нему жуткий «моральный ущерб». Вся эта сумма множилась Хлебопёком на два, а то и на три, приобретая совсем уж астрономический вид. Срок для расплаты, эта сволочь, конечно же, даст не реальный. К тому же поставит на счетчик… И чем же им придется расплачиваться? Даже если свершится чудо, и удастся собрать дань со всех ларьков за полгода вперед, все одно не хватит.

Здесь трагизм положения достигал апогея и уступал место простым, незатейливым действиям. И первым из них являлась сегодняшняя драка, в которой любой ценой нужно было брать верх. Далее, если случится победить, предстоит по горячим следам и столь же решительным образом вытеснять Хлебопёка отовсюду, где он успел закрепиться и прорости своими погаными корнями. Иначе, отдышавшись, зализав раны и заново набрав силу, тот изловчится, извернется и жестоко отомстит.

Но все это, возможно, случится потом…

А сегодня необходимо выстоять и победить!

До окраины микрорайона она добралась быстро и без проблем — сумерки еще дозволяли разбирать дорогу, а обледеневший асфальт под ногами был относительно ровным. Полосатые трубы ТЭЦ, прятавшие свои верхушки в тяжелых облаках, не казались из Солнечного столь уж далекими. Но, оставив позади последние многоэтажки, Майская внезапно осмыслила сколь непросто будет преодолеть огромную, пересеченную овражками и заросшую кустами пустошь.

Искоркой мелькнуло сомнение: а не отправиться ли в обход нормальной наезженной дорогой?

— Нет! — прошептала она, мотнув головой.

Во-первых, бетонка делает огромный крюк. А во-вторых, идущая по обочине одинокая девушка — лакомая добыча для пьяных мужиков и частных таксистов. Темный вечер и безлюдье — что еще нужно для таких делишек?..

И с решительною быстротою Юлька двинулась напрямки по кочковатому грунту, спотыкаясь и петляя меж низкорослых деревьев, перепрыгивая через ямы и горки повсюду разбросанного мусора.

Пройти предстояло километра два. Девчонка не была избалована ездой на транспорте и легко преодолела бы это расстояние минут за пятнадцать-двадцать. Однако потемневшее небо насилу освещало путь, и идти приходилось с каждой минутой медленнее…

Скоро окончательно исчезли контуры гигантских строений, к подножию которых она торопилась; на их месте, где-то высоко над землей осталась лишь россыпь ярко-красных огней, да тусклые пятна желтого освещения, тлевшего у основания зданий.

Не разглядев торчащего из земли булыжника, Майская запнулась и упала, больно стукнувшись обо что-то коленкой и перепачкав руки. Тихонько ругнувшись, встала; сморщив носик, потерла ушиб и похвалила себя за предусмотрительность: ближе к вечеру она надела старые джинсы, а обулась в едва живые кроссовки. И пошла, прихрамывая, дальше на красные огни, пытаясь догадаться о положении стрелок на циферблате маленьких часов…

А было уже чуть больше четырех.

Вдруг боковое зрение уловило странность, происходящую много левее — по бетонке, идущей к ТЭЦ, неслась целая кавалькада машин.