Спасти СССР. Часть 5 (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 50

Вот то чем была русская интеллигенция до 1917 года, и с этим багажом она пришла в год одна тысяча девятьсот семнадцатый. И, как я уже говорил, проиграла его. Полностью.

Но проиграть бесповоротно не дали большевики. Большевики — это ведь была очень проевропейская на тот момент партия, Ленин сам себя считал скорее немцем чем русским, и несмотря на разного рода измышления Ленин порвал с народничеством. Те, кто при этом вспоминают его статью «Лев Толстой как зеркало русской революции» — лукавят, Ленин довольно прозорливо обрисовал контуры и движущие силы будущей русской революции, но это не значит, что он одобрил это, присоединился к этому или возглавил это. Задачей Ленина было не присоединиться к будущей революции, а оседлать её, направив потом отнюдь не в ту сторону, в какую её направили бы народники. Ленин, вероятно, был первым русским левым политиком, который решительно порвал с восторженным взглядом народников на русский народ, Ленин был первым из активных политиков, кто понял глубоко реакционную сущность русского крестьянина и поставил цель «оседлать» русскую деревню, заставить её работать на благо революции — но отнюдь не на своё благо.

В 1917 году, одновременно с революционным начался иной процесс — глубокого перерождения русской интеллигенции, причём как эмигрировавшей её части, так и оставшейся в стране. На место народофилии — приходит народофобия, ненависть к народу. Пока что не русофобия, ненависть к русским — а ненависть к народу в целом, без национального разделения. Русская по крови и духу интеллигенция в основном оказывается за границей и в СССР государство начинает активный и целенаправленный процесс замещения её интеллигенцией национальной. В Грузии создают союз писателей и за строчку на грузинском языке платят в 5-10 раз больше, чем за строчку на русском. Это не случайность, это сознательная государственная политика, потому что редакции и типографии и книжная торговля теперь государственные. В центр страны — устремляется нарождающаяся интеллигенция с окраин, она частично замещает уехавшую русскую интеллигенцию, частично сливается с ней. Начинается процесс, который в восьмидесятых годах приведёт к «сдвоенному восстанию» — восстанию русской (не по крови) интеллигенции против подчинённого положения России (читай их литературной кормушки) в «братской» семье народов — и восстание осознавшей себя национальной интеллигенции и партократии — против диктата центра. Эти два восстания, тактические цели которых совпадали, слившись, погубят страну. Но это будет тогда, много позже, а сейчас Сталин, пришедший на место Ленина, заявляет: денег для писателей нам не жалко. Начинается грандиозный процесс прочистки, покупки и проституирования до этого независимой и никогда не поддерживавшей власть интеллигенции. Для них строятся дачи, Горький возвращается в страну и показательно становится другом Сталина, показывая путь другим, потерявшие совесть в момент рождения «нацкадры» пишут песнь про «батыра Ежова». Интеллигенция в большей своей части перестаёт быть критиком власти и становится «внештатной номенклатурой» со своими местами у кормушки. Быть признанным писателем — означает большие деньги, квартира «с кабинетом» и домработницей, прикреплённость к распределителю Союза писателей, возможность «ездить» очень ценная в СССР — на всякие писательские слёты в Женеве и конгрессы по защите мира в Париже. Проблема в том, что эти интеллигенты — как и директора, кстати, как и партаппаратчики — первым делом перекрывают доступ к своей кормушке всем «лишним» — создавая тем самым диссидентов, а вторым — начинают думать, как же им передать свои привилегии и свой статус по наследству. Начинаются «правильные браки», за счёт родственных связей создаётся этакое «эрзац-дворянство». Но при этом второе поколение такой интеллигенции отличается с одной стороны повышенными запросами — Москвича им мало, им Вольво подавай как минимум. С другой стороны — своей бездарностью. А на это на всё исподлобья смотрит затурканный народ. Который теперь вполне справедливо оценивает интеллигенцию не как свой голос и своего защитника. А как соучастника власти в деле набивания брюха и кармана, как севших на шею дармоедов — одни не могут мясо в магазин привезти, другие врут, что нынешнее поколение будет жить при коммунизме. А потом — будет Съезд народных депутатов. В котором треть депутатов — избирается по спискам от общественных организаций. И тогда интеллигенция, нарушив негласную договорённость — в лице своих самых наглых и говорливых представителей решает сама лезть к власти. Но вот проблема — брать власть они не готовы. Они всегда кормились при власти — а быть властью не знают как.

А что касается меня…

Я относился не ко второму — а к третьему поколению этого потерявшего совесть сословья. Я видел как отец заработал дикие деньги — миллион советскими рублями — на разоблачении репрессий, к которым был причастен его отец и мой дед, и как он этот миллион потерял в пламени гиперинфляции. Как он, всегда такой надменный — суетливо разводился с матерью, как он искал жену — еврейку чтобы выехать в Израиль. Как дед после одного его выступления лишил его наследства — четырёхкомнатной квартиры в сталинке внутри Садового кольца — и как он рысил перед власть имущими, чтобы квартира всё же осталась за ним.

Как я попал в США — под чужим именем и с легендированной биографией — и понял, насколько они чище морально по сравнению с нами, вечно недокормленными детьми совка (у кого щи без мяса, у кого жемчуг мелок). И как я с недоумением и ужасом наблюдал последние годы жизни там — до боли знакомые симптомы и повадки новой, теперь уже американской интеллигенции. Которая тоже обещала народу светлое будущее, где жизни чёрных имеют значение, а толстяки будут бодипозитивными, и геи альтернативно ориентированными, и не будет системного расизма и каждый будет свободно выбирать из двадцати с лишним полов кем он хочет быть и долбиться в очко хоть на улице. Где Америка будет лидером свободного мира, и все примут великие американские ценности и идеалы, и потому надо выделить ещё двадцать миллиардов на помощь Украине, когда в своей стране всё больше людей живёт в коробке на улице или под мостом — но Украина важнее, ведь это будущее демократии! Где обязательно надо расширить НАТО, хотя в своей стране в открытую грабят магазины и пора уже в свои города вводить войска чтобы прекратить вакханалию. Знаете в чём сходство американской интеллигенции и советской? Когда они видят, что ради достижения великой цели надо закрыть глаза на маленькую ложь — они закрывают. А когда они видят, что ради достижения великой цели надо закрыть глаза на большую ложь — они посовестятся, помнутся, пострадают в душе — но тоже закроют. Правда потом оказывается что вокруг — нет ничего кроме наглого вранья. Вот эта готовность уживаться с ложью ради большой цели — которая потом тоже окажется ложью — один в один…

И понимая это, приходишь к выводу, что «святой совок» с толпами лжецов и подхалимов надо не холить и лелеять — а огнём выжигать. Напалмом. Но и что потом, на что его заменять — о том надо крепко — крепко поразмыслить.

А ночью — позвонил дежурный по Минобороны и сообщил, что в Тбилиси массовые беспорядки, и уже есть убитые …

31 января 1986 года

КП-СС! КП-СС! КП-СС!

Странно было слышать эти выкрики на центральной площади столицы грузинской столицы, столицы одной из самых благополучных в материальном плане союзных республик. Но это было, подтверждая что не всё измеряется деньгами, и между прочим правильность теории Абрахама Маслоу о пирамиде потребностей.

— Слава Сталину! — выкрикнул в пароходный рупор кто-то

Беспорядки тут были ещё при Хрущёве — из-за принижения роли Сталина. Тогда демонстрацию под сталинскими ликами раздавили танками, были десятки погибших. Примерно в то же самое время, крупный литературный деятель, отдыхавший на побережье был удивлён и шокирован песней на грузинском языке, передававшейся по радио, с припевом: это Берия, Берия, Берия! Для него, москвича — восхваление Берии, да ещё простым народом было настоящим святотатством, восхвалением кровавого палача. Он был так шокирован, что по возвращении в Москву обратился в КГБ. Установили, что песня передавалась на коротких волнах с НАТОвской станции слежения в Турции.