Посёлок - Булычев Кир - Страница 32

Казик с Фумико канат нарастили. Еще метров на двадцать. Больше не получалось. Он оказывался таким тяжелым, что тянул шар книзу, к тому же начинал рваться.

Дик поднялся одним из последних. Он несколько дней после первого полета избегал Олега, так как считал себя виноватым в том, что чуть не произошло крушение. Олег сам спросил его, хочет ли он подняться, и Дик согласился.

В тот день шел дождик, и капли срывались с шара, отчего было плохо видно. Олег чувствовал, что Дик оробел – он был в чужой обстановке, а Дик всегда терялся в чужой обстановке: Олег помнил, каким был Дик на «Полюсе». Он так и простоял весь полет, держась за канаты со своей стороны корзины, и не решился обойти ее. Дик взял с собой в полет арбалет и даже заткнул за пояс бластер, все это было лишнее, но Олег сделал вид, что не заметил.

Неожиданно Дик сказал:

– Летом надо будет дойти до большой степи. Я думаю, она начинается вон там.

И он показал пальцем к югу, где лес сливался с облаками.

– Там должно быть много оленей, – добавил Дик.

И Олег понял, что Дик все равно остается на земле.

Но он был неправ. Дик чувствовал себя неуверенно в слишком легкой, почти прозрачной плетеной корзине. Однако главное было в другом: впервые в жизни он завидовал Олегу.

Пока Олег занимался хоть и нужными для поселка, но не очень нужными, с точки зрения Дика, делами, Дику было все равно. У него был свой лес и свои победы. И только теперь, глядя на лес и видя, как среди ветвей крадутся шакалы, как ползет по стволу ногастая змея, как пучатся от весенних соков стволы серебряных сосенок, – видя то, что было недоступно не столь тренированному и чуткому взгляду Олега, Дик осознал дополнительную власть и свободу, которые дает обладание шаром. В нем проснулось острое желание лететь по воздуху к новым лесам, гнаться за стаями зверей, опускаться на ночь возле таинственных речек…

Олег с удивлением увидел, как Дик достает бластер.

– Ты что? – удивился он.

– Тихо, – прошептал Дик.

Зеленый нитяной луч протянулся к деревьям у болота – немым и неподвижным. И тут же там, внизу и вдали, возникло движение: крупное животное забилось в чаще, и тяжелая туша вывалилась на поляну.

– Я такого еще не видел, – сказал Дик, пряча бластер. – Давай спускаться. Я хочу посмотреть, кого я убил.

С Марьяной Олег поднимался в тихую теплую погоду.

– Здесь красиво, – проговорила Марьяна. – Не хочется опускаться, правда?

Олег смотрел на нее. Он был точно щедрый хозяин, показывающий гостье свое поместье. И поскольку он знал прелести поместья и был уверен в них, то комплименты воспринимал как должное. И ему было приятно, что именно Марьяна смогла оценить красоту полета.

– И тихо, – сказала Марьяна.

– Спасибо.

– Почему? – Марьяна повернулась к нему и посмотрела на него внимательно, будто увидела в первый раз. – Почему спасибо?

Олег протянул руку и дотронулся до ее пальцев, лежавших на краю корзины. Корзина чуть качнулась, но Марьяна не испугалась.

– Ты все понимаешь, – ответил Олег.

Марьяна оторвала руку от края корзины и вложила пальцы в руку Олега.

Это было так естественно, и его ладонь уже ждала этого прикосновения. Корзина снова качнулась, и Марьяна сделала шаг вперед, чтобы не потерять равновесия. Они оказались совсем рядом, и Олег поцеловал ее в щеку. Он хотел поцеловать в губы, но промахнулся и поцеловал в щеку, возле уголка губ. И уже не было ничего – ни неба, ни шара, – они парили там, где нет никого, кроме них, где так хорошо и понятно.

– Эй! – закричал снизу Казик. – Вы куда пропали?

Марьяна подняла голову – она была на голову ниже Олега – и улыбнулась.

– Что? – не понял Олег.

– Давай подниматься сюда каждый день. – И засмеялась.

– Давай. – Олег тоже засмеялся. – Утром будем подниматься, а вечером спускаться.

– Только Казика жалко. Может, будем его брать с собой?

– Нет, – ответил Олег тихо, он вдруг испугался, что на земле их могут услышать. – Мы никого не будем брать с собой.

– Эй! – кричал Казик. – Спускайтесь! Гроза идет.

У Казика было удивительное чутье на погоду – как у зверя. Он никогда не ошибался. Если он чувствовал, что идет гроза, значит, пора прятаться.

Олег не спеша прикрыл горелку.

И пока шар охлаждался и опускался вниз, он все не отпускал руки Марьяны.

Они успели спуститься в самый последний момент – сильный порыв ветра дергал шар так, что канат трещал. Внизу, кроме Казика, никого не было: после третьего полета решили, что тащить шар за канат не нужно – никуда он не денется. Но в тот раз задержка чуть не кончилась плохо, потому что влекомый порывами ветра шар опустился не на место старта, а на всю длину каната в сторону, у крайнего дома, чуть не задев его. И уже под дождем, борясь с бурей, они прыгали по оболочке, чтобы скорее вышел воздух и можно было бы оттащить шар под навес. К ним на помощь прибежал Дик, потом Сергеев. Все промокли, устали, ругали Олега, что он замешкался со спуском.

– Я же тебе кричал! – повторял Казик. – Ты что, оглох?

Олег не отвечал. Ему хотелось – ну разве в этом признаешься? – снова подняться в воздух, высоко, в грозу, чтобы бешеный ветер нес его – и ничего не страшно, а только весело.

Он ловил взгляд Марьяны. Ему казалось очень важным, чтобы она на него смотрела. И раз или два ему удалось поймать ее взгляд. И тут же его начинали одолевать сомнения: а вдруг она пошутила? Вдруг она не чувствует того, что чувствует он?

Но когда они уже очутились в сарае и шар был надежно спрятан, Марьяна взглянула на Дика и Сергеева, которые стояли возле открытых дверей, пережидая ливень, и прошептала:

– Как хорошо, что мы с тобой летали, правда?

И в ее вопросе тоже слышалась неуверенность, можно ли верить тому, что было. И неуверенность обрадовала Олега.

Он сказал:

– Это замечательно, что мы с тобой летали.

В тот день, когда впервые решили подняться без каната, с Олегом полетел Сергеев.

Они специально выждали безветренный день.

Шар шел уверенно. Олег уже привык обращаться с ним и знал его маленькие хитрости. Когда шар поднялся до прежней отметки, Олег перегнулся и помахал рукой тем, кто собрался внизу. Там снова был весь поселок, как в день первого полета. Олег отыскал глазами Марьяну. Он махал ей, но никто, кроме Марьяны, об этом не догадывался.

Шар поднимался лениво, но настойчиво, все быстрее, и Олег подсознательно ждал, что сейчас корзина дернется – канат остановит восхождение.

Но полет продолжался, и горизонт медленно и незаметно расширялся – в дымке скрывались края земли. Поселок стал жилищем тлей, а лес – бесконечным морем.

Вдруг стало темнее. Спустившийся сверху язык облака закрыл горизонт. Подъем шара замедлился.

– Может, спустимся? – спросил Сергеев.

– Нет, – ответил Олег.

Его удивил вопрос Сергеева, потому что они ведь с самого начала хотели пройти сквозь облака и увидеть небо. Сергеев молчал.

Было очень тихо. Просто невероятно как тихо. Олегу показалось, что он никогда в жизни не слышал такой тишины.

Непонятно было, поднимается ли шар, но он поднимался, потому что клочья густого облака медленно опускались перед глазами.

Здесь было холоднее, чем на земле. Край корзины стал мокрым.

– По-моему, мы перестали подниматься, – сказал Сергеев.

Олег подошел к горелке и увеличил пламя.

Стало еще темнее. И начал подкрадываться страх. Олег смотрел на Сергеева и думал: «Вот счастливый человек, ему совсем не страшно. А я не знаю, куда мы движемся и выберемся ли мы когда-нибудь из этой мокрой ваты». Он не знал, что Сергееву страшнее, чем ему, потому что Сергеев лишь второй раз поднимался на воздушном шаре, но понимал, что достаточно нечаянного вихря, который мог таиться в облаке, чтобы их бросило в сторону и, может быть, разбило о землю или унесло к горам.

– Я сброшу балласт, можно? – спросил Олег.

Вопрос был риторическим. Командиром шара был он, и Сергеев признавал его старшинство в воздухе. Дополнительные мешки с балластом были взяты именно с этой целью. Даже было уговорено, что после подъема шара все жители поселка отойдут подальше от поляны, чтобы не угодить под мешок с балластом.