Звездам не дано любить - Бурлака Оксения Владимировна - Страница 12

На следующий день наша команда провела еще два концерта и ночью мы улетели в Вену. Время шло, а я снова и снова мысленно возвращалась к нашей с Марком душевной прогулке, когда мы стали так близки. Мне кажется, именно в ту ночь зажглись первые искры большого чувства. Я ощутила, что с этим человеком мы так похожи взглядами и мыслями. Его прикосновения вызывали у меня приятный холодок, я чувствовала мягкость его ладоней, и мечтала о том, чтобы он обнимал меня, держал за руки вечно. Как жаль, что все проходит. Остаются лишь воспоминания, которые мы прокручиваем в памяти вновь и вновь, наслаждаясь отголосками эмоций из прошлого.

В ту ночь Марк открылся мне, и я очень ценю его искренность.

Он родился в простой австралийской семье, где мама была доброй и милой домохозяйкой, а отец занимался семейным бизнесом. У них было несколько булочных. Когда Марку исполнилось двенадцать лет, папа ушел к другой женщине. Для подростка это стало большим ударом, ведь он видел страдания матери и не знал, как ей помочь и как все исправить.

«Папа поступил с нами жестоко. У мамы совершенно не было опыта, в какой либо, работе. Мы остались сами со своими проблемами. Я был в отчаянии, и какое-то время просто ненавидел его за такой поступок. Я не понимал, как же он мог так просто расстаться с самой прекрасной женщиной в мире. Раньше мама держала в чистоте наш дом, готовила для нас много вкусных блюд, вырастила фруктовый сад и невероятной красоты цветник. После ухода отца, все растения завяли, и мама завяла тоже. Ей пришлось тяжело работать, чтобы прокормить нас, чтобы содержать дом и оплачивать счета. Я был глубоко несчастным ребенком, ведь видел, как моя мама работает на износ. Мне хотелось поскорей найти подработку, чтобы мама опять могла жить в своем мире, оберегая гармонию и уют нашего с ней дома».

Марк вырос и добился больших успехов, и теперь его пожилая мама живет и наслаждается любимым делом. Я никогда не слышала о такой большой любви сына к матери. Он искренне, самоотверженно любит ее, и все свои достижения посвящает маме. Подобные поступки заслуживают уважения.

Еще в тот вечер Марк рассказал мне о своей девушке. Ее имя – Мари. Она младше на пять лет и внешне очень похожа на маму Марка. Их отношения длились уже больше года. По словам Марка с ней ему было очень спокойно и комфортно. Между ними было нечто большее – космическая связь родных душ. Мари была скромной и неприхотливой. Во всем поддерживала свою вторую половину и искренне верила ему.

– Ты ее любишь? – спросила я внезапно, когда мы разговаривали той ночью. Прежде чем ответить, он несколько секунд выдержал паузу, видимо искал ответ в своем сердце.

– Я не знаю, что такое любовь. Зато знаю, что такое гармония. С Мари мы идеально подходим друг другу и душевно, и физически. Рядом с ней мне спокойно и тепло. Моя работа выжимает из меня все соки и, приходя домой, я обретаю желанный покой. Нам с ней есть о чем помолчать, в нашем доме я набираюсь сил и вдохновения, чтобы двигаться дальше. Она вкусно готовит и мило улыбается, смотря на то, как утром я бреюсь, собираясь на работу. Я ценю ее и восхищаюсь мудростью. Она не роется в моем телефоне, и не расстраивается, когда среди ночи мне звонят заказчики, чтобы обсудить детали концерта того или иного артиста. Она готова ждать меня сколько угодно, даже если мои командировки длятся месяцами. Она ничего не требует от меня, а просто любит, верит и ждет. Чего еще можно желать мужчине?

Когда Марк рассказывал мне о своей девушке, в груди что-то защемило. Я понимала, что никогда не смогу стать для него подобной женщиной, о которой он с упоением рассказывает. У меня сложный характер, я совершенно не умею готовить и предпочитаю, чтобы за мной ухаживали. Я эгоистка, вспыльчивая, творческая, ревнивая и категоричная. Конечно, я всегда мечтала о любви, идеальной и искренней, как у моих родителей. Но я не знала, способна ли я вообще на подобные чувства.

Марк пленил меня. Я осознавала, что в него нельзя влюбляться, нельзя рушить чужое счастье. Но, я ничего не могла с собой поделать. Меня влекло к нему, я просто тонула в воздухе, чувствуя аромат его тела, я ловила каждый его взгляд и жест, каждую ночь засыпала с мыслями о нем, с нетерпением ждала новых командировок и запоминала мимолетные касания наших рук.

Рядом с этим мужчиной мне хотелось летать. Я была готова пожертвовать чем угодно, ради того, чтобы проснуться с ним в одной постели и больше не расставаться. Это было подло, я корила себя за подобные мысли, но каждый раз, когда Марк появлялся в поле моего зрения, я всем сердцем желала, чтобы он стал моим.

Время летело неумолимо быстро, с каждым днем в душе откладывался неприятный осадок чувств. Я вдруг осознала, что совсем не о таком мечтала моя учительница, говоря мне: «Деточка, ты обязательно станешь великой звездой». Я действительно была узнаваема, мои треки крутили по радио, клипы по телевидению. Но все это было отнюдь не творчеством, а жалким бизнесом. В моих песнях не чувствовалась душа. Там не было ни смысла, ни искренних чувств. Танцевальная музыка, бесконечный круговорот концертов, мероприятий, репетиций, съемок. За три месяца мы сняли и выпустили два видеоклипа. Работа кипела как вода в адском котле. Из меня лепили танцовщицу, соблазнительную, яркую, зажигательную. Бесконечные репетиции с хореографом вымотали меня до полусмерти. Я приходила в свою квартиру и падала от изнеможения. Времени на передышку не хватало, каждая минута была расписана. После очередных занятий, репетиций, приходилось ехать на концерт и работать, заводить публику, отдавая энергию жизни. У меня начали случаться депрессии, мигрени. Я отдавала всю себя, и не знала, откуда мне черпать силы, чтобы двигаться дальше. Ритм моего графика ускорялся, и я не успевала за ним. Казалось, что я главный механизм, по добычи денег, и владельцы этой машины хотят выжать из нее по максимуму. До конца контракта оставалось четыре месяца, а я чувствовала, что могу просто не дожить до «освобождения». Мне стало все в тягость. Эти песни-пляски, концерты. У меня не хватало энергии, чтобы дарить радость людям. Чувствуя себя выжатым лимоном, мне просто хотелось исчезнуть.

– Малышка, в последнее время ты слишком угрюмая, – сказал Марк, подсаживаясь ко мне, когда мы летели в самолете на очередной концерт. Я тайно сходила с ума по нему, но у нас не было даже намека на что-то большее, чем работа. Постоянные перелеты, поездки, репетиции. Я ждала инициативы, не решаясь сделать первый шаг, а он вел себя как достойный мужчина, у которого есть девушка. В один момент я просто закрылась в своей депрессии, мы стали реже разговаривать и вся моя жизнь как будто катилась в пропасть.

– Я безумно устала, – ответила я, отвернув голову к иллюминатору. Мне очень хотелось спать, но я не могла. Голова жутко болела, по правде говоря, хотелось умереть прямо в самолете, чтобы не выходить на сцену. Казалось, что моя нервная система вот-вот взорвется. Иногда ночами я бродила комнатами своей квартиры, пытаясь нагулять сон. Это ужасно, когда организм истощен до края, а ты не можешь отключиться, просто не получается упасть в эту желанную бездну.

– Раньше ты была такой веселой, жизнерадостной, а сейчас постоянно угрюмая, тебя как будто подменили. Похудела, такая бледная и несчастная.

– Я сама себя не узнаю. Продюсер поставил для меня слишком высокую планку, я не успеваю за графиком, у меня уже просто нет сил на все это. Концерты, репетиции, занятия вокалом, запись в студии, спортзал и хореография просто вытянули из меня все соки. Постоянно куда-то бегу, иногда поздно ночью вспоминаю, что я совсем ничего не ела. Многие вещи стали на мне висеть. Я чувствую, что ни к чему хорошему все это не приведет. Каждый день у меня болит голова. Я глотаю сильнейшие таблетки. Но даже они, в последние время, престали помогать. Я мечтаю выспаться, а когда, наконец, попадаю домой, страдаю от бессонницы. Мечтаю расслабиться, но постоянно нахожусь в невероятном напряжении. Хочется отдохнуть хотя бы денек, но у меня расписан почти каждый день до самого окончания контракта.