Недоброе утро Терентия (СИ) - Грей Денис - Страница 24

Замолкла она сразу, да скорее одежу натягивать. Уж думал рот затыкать ей придется... Ан-нет, бегом засобиралась! Умная баба! Пока она шмотки на себя натягивала, осмотрелся маленько. В хате чисто так, все ладненько! Стол, стулья «магазинские». Не строганые из досок, а — мебель настоящая. Хорошо живут! Еще диван в хате «мягкий», да шкаф лакированный. На столе — продукты: хлеб да лук. Сало еще. Картошки немного. Я как увидал жратву-то, так у меня под ложечкой и засосало! Ага, с ночи не жрамши... Ведро еще на табурете стояло. В углу. Чистое! И оно нужно! Для машины. Ладошками воду в радиатор черпать — такое удовольствие...

Подхватил я, то ведро, дык туда продукты те и сложил. Все равно они ей тут уже не понадобятся, с собой забираем. Не воровство это! Смотрю: Серафима-то собралася! Штаны надела, да бушлат накинула. В сапоги вскочила. Да еще сумку с собой нагребла. Говорит — сыну, да дочке собрала. Одеться, да покушать. Быстрая!

— Ну, добро! Умница! Кирсан где? — спрашиваю.

— Уехал, — говорит. — С дружками со своими. На разведку они поехали. А куда — не знаю.

— Бил, он?

Кивает, а сама глаза прячет. Ничо я ей не сказал. Думаю: вот же гадина, Кирсан этот! Ну ничо, попадется еще... Покажу, как бьют. Навсегда запомнит он у меня! И как бабу бить, и как детей в лесу гадинам оставлять... Все ему покажу, козлу этому! — Готова?

— Готова!

Я к дверям подбежал. Приоткрыл дверцу, глянул: калитку кто-то уже открыл да рожу туда засунул, приглядывается. Видать на выстрел сбегаться начали! Ну, я туда и пальнул с ружья. Попал — ни попал, не знаю! Только исчезла рожа, да калитка закрылась. Я выскочил на двор, сразу патрон новый вложил-зарядил, да Серафиму следом позвал. — К забору беги!

Бегом-бегом! Слышу, калитка скрипнула. Глянул — снова кто-то лезет! Только сейчас стволы торчат из калитки. Палить начали в сторону входа в дом. Только там уже нету нас! До дырки в заборе добежали. Выглянул — никого! Серафиму туда засунул, да под задницу ее худую, подтолкнул. Некогда тут возиться! Глянул еще раз во двор: уже двое зашли! Стволы наготове, морды злющие! Медленно крадутся. А из-за калитки еще стволы ружей торчат. Кто-то по окнам пальнул. Обложили ребятушки! Ну да и хрен с ними, можно им уже рукой на прощание помахать! Только этого я делать конечно не буду. Ноги уносить надо. В дырку полез!

Как вынырнул оттуда, сразу веткой ее заткнул, чтобы не заметно было. Подхватил Серафиму на руки и ходу! Сразу так решил, чтобы не гадать: поспеет за мной или нет. Что было сил рванул, будто пуля полетел! Речку-ту враз перемахнул, да еще больше припустил. Кажись за несколько секунд до дороги лесной той домахал. Волчок меня встречать вышел, да Степка следом. Выглядывают из кустов, хорошо у них все видать. Степка мамку увидал, — радости! Обнимать ее, целовать. Мать его обнимает, да за дочку, за Аленушку спрашивает. Ну а Степка в слезы... И она плакать. Такое дело. Я ведро в машину закинул и мотор заводить сразу. Серафиму силой в машину затянул. Степану крикнул: — Бегом сюда!

Попрыгали. Волчок на платформу сзади запрыгнул. В кабине места-то уже не осталось. Только мотор загудел, я сразу газу дал! На ходу уже двери закрывали. Взревел мотор, сорвался Урал с места! Я ему вторую, выжал газ и сразу — третью! С хрустом немного зашла передача. Ну да ничо, потерпи мой хороший! Нам только ноги бы унести!

Неслись сквозь заросли. Степка все дорогу указывал. «Левее-правее! Тут газу, тут тормози!» Урал проламывал ветви молодой поросли, разметал кусты, периодически проваливаясь колесами в невидимые ямы и канавы, но только благодаря огромному их размеру, успешно их преодолевал. Серафима все порывалась вернуться, искать дочку: металась, истерила, даже выпрыгнуть на ходу пыталась! Пришлось на нее накричать. Все ей высказал, и что искали, и не просто так, а волк искал! И что ни крови, ни тела — ничего не нашли! Степка ей ленточку отдал от платья Аленушки. Все смотрела на нее, руками гладила. В слезах вся. Приказал ей лучше Степана держать, машину уж слишком трясет, чтобы не вывалился! Послушалась, обняла сына крепко. Да сама рукой за поручень ухватилась. Степка мне все дорогу указывал. Хорошо указывал! Я вообще ничего не видел. А он, видать знал дорогу эту! На лево приказал взять, там тракт старый, заброшенный. Повернул туда. И правда, после нескольких прыжков по кочкам, машина ровнее пошла, а под колесами — накат из бревен забарабанил. Лучше ехать стало. Я ходу прибавил! Тоже тракт заброшенный, да заросший, тоненькие деревца торчат сквозь бревна. Уралу — все нипочем! Давит, под себя заламывает. Кусты были. Пушистые такие, высокие, да не мешались почти! Волк сзади, на платформе сидел. Нос в кабину через форточку, разбитую засунул, смотрит вперед, да иногда назад поглядывает. Махнул я ему, чтобы «хвост» проверил. Понял волк. Сорвался с платформы, на ходу — прыг! И побежал по тракту назад.

Четыре километра так проперли. Волк вернулся. Запыхался здорово, да морда довольная! На платформу запрыгнул, морду в кабину сунул, да руку мне лизнул. Стало быть, все в порядке понял я. Никто за нами не гонится! Может и не поняли кто и откуда, а может и не на чем им гоняться. Да и хрен с ними! И нам дальше смысла гнать не было. Сбросил скорость. Да и греться Уральчик наш начал. Поберечь надо! Так еще пару километров пропылили. Хороший тракт, да только дальше хуже пошел. Много гнилых бревен попадаться стало. Проваливается машина колесами сквозь гнилухи. Опасно так! Потихоньку поехал.

Выехали мы к речке, что справа, вдоль тракта пошла. Неширокая такая, метра четыре. Видать это та, самая, что и в том лесу, когда за женой ходил. Вроде, если прикинуть, то она самая. Ага! От Зареченки идет, да вдоль Морши. Аккурат сюда. А машина нагрелась сильно уже! Подскочила температура на приборчике. Почти в красное заползла. Стало быть — привал! Съехал с тракта, да ближе к речке взял. Тут еще полянка хорошая такая, да от тракта молодой порослью прикрытая. Укромное место! Остановил машину. Вышел, огляделся — красота! Водичка в речке той — чистая-чистая! Камышика немного вдоль берега. Берег глиняный, не крутой. Подойти можно! Лягушки зеленые в воду попрыгали, мелочь блестящими стайками в стороны брызнула. А вокруг - птички летают, поют. Солнышко сквозь кроны деревьев проглядывает. Тихо так в лесу, хорошо! Степан и Серафима тоже вышли. Огляделись, да к водице пошли. Серафима сына умыла, в порядок одежу его привела. Да сама умываться, да причесываться принялась. Волк все вокруг оббежал, оглядел, да обнюхал и в кусты шмыганул. Оно видать придавило! Ну и я тожить маленько до кустов сходил. Подальше от всех. Да за ведро — воды чтобы набрать! Только продукты оттуда выложил, Серафиме со Степаном отдал. Пусть хоть поедят. А мне — некогда! Сперва машину надо в порядок привести. Чтобы если шухер, дык сразу ходу!

Открыл капот, натаскал воды, все залил под завязку. Еще так, просто на радиатор полил. Остудить чтобы. Уж сильно горячий он стал! Пар повалил от него. Булькает водичка-то. Хотел еще на мотор полить, да не стал. Там проводов всяких много, а мне еще раньше, когда на «бригаде тракторной» работал, дык Васяка, строго-настрого запрещал такое делать! Замыкание может произойти говорил. Не любит мотор, когда вода на нем! Вот так! Постоял я немного, посмотрел, как пар унимается. Дождался, пока температура на низ сошла, закрыл капот, да отошел через тракт, чтобы хоть разглядеться: где мы, да чего?

Прошелся вверх, через лесок. Гляжу — свет пробивается через деревья. Еще дальше прошел, деревья расступились, а там — поле! Вышел стало быть из лесу. Огромное поле, широкое! Пшеница колоски к солнышку тянет, да на ветру покачивается. А над полем — небо синее, ясное, ни облачка! А в небе — птица висит. Коршун! Большой. Как и у Есенина в стихах про Лебедушку! Крылья расправил, на потоках ветра держится, да вниз смотрит. Мышь выглядывает, да все вниз сорваться норовит, охотится! Первый раз я птицу в небе увидал, да средь бела дня. Еще с того времени, как город тот окаянный покинули. Даже душа обрадовалась! Есть жизнь тут! Не добрались видать гадины сюда. Еще смотрел вокруг, а кажись места-то знакомые! Вон, бугор видать: такой, круглый с выемкой посредине. Мужики его, еще — «Жопа» называли, так про меж собою! А как на самом деле бугор тот называется, дык кто-ж его знает. Да и не дают кажись названий буграм! Он хоть и здоровенный, вот только не гора, чтобы имя ему научное давать. Так-то! А если это он, то Морша уже совсем скоро будет. Километра — три, не более. Считай — дома уже! Морша-то с нашей Зареченкой рядышком.