Правильный выбор (СИ) - Ренсинк Татьяна - Страница 33

Позаботившись немедленно, чтобы подруги помогли Милане одеться, Алексей стал ждать её в саду… Природа вокруг тоже просыпалась, будто холодные дни больше не придут, и можно почкам набухать, траве зеленеть, а первым цветам распускаться, как то уже сделали радующие глаза подснежники. Тёплые лучи солнца заставляли улыбаться каждого и, подняв лицо к безоблачному небу, закрыть глаза в наслаждении от такого пробуждения…

Медленно выйдя из дома, Милана повязала на голову платок. Она не сводила глаз с Алексея, который пока не заметил её и, подняв к небу глаза, наслаждался дуновением ветра и солнечной лаской. Видя его, любуясь им, Милана облокотилась на бревенчатую стену дома.

Она боялась потревожить Алексея, хотя и знала, что он ждёт её, как и говорил. И он простоял так недолго, словно почувствовал, что Милана уже здесь… Оглянувшись, Алексей расплылся в ласковой улыбке и стал приближаться.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он, встав перед глазами и тоже облокотившись на стену. — Я благодарна вам, Алексей Николаевич, — вымолвила она. — За что? — удивился Алексей. — Вы спасли жизнь мне, Василию, а теперь я узнала, что и Ивану помогли вернуться. — Да, — тихо сказал Алексей и вдруг радостно хлопнул в ладоши. — А где же Ваш голубь?! Не помочь ли и ему обрести свободу?! — Вы любите помогать, — нежно произнесла Милана, любуясь милым собеседником.

Но Алексей больше ничего не сказал. Сделав рукой жест, чтобы Милана подождала, он умчался в дом. Алексей скоро вернулся и в руках у него была клетка с голубем…

— Пусть не суждено ему было взлететь, как то сделали его товарищи на Благовещение, — поставив клетку перед Миланой, сел на корточки Алексей. — Вы согласны? — Да, — присела и Милана. — Надеюсь, он ещё помнит меня.

Они осторожно открыли дверцу клетки, а птица спокойно наблюдала за каждым их движением. Милана тихонечко протянула руку в клетку и стала ждать, когда голубь, может, сам сядет на ладонь. Ничего не предпринимая, тот не двигался, пока Алексей не положил в ладонь Милане несколько зёрен со дна клетки. Осмелев и чувствуя себя в безопасности, голубь перешёл на ладонь.

Милана поднялась… Развязавшийся платок сполз к земле, но она не сводила глаз со спокойной в руках птицы. Алексей поднялся следом и расплылся в улыбке, почувствовав ту же умилённость маленьким живым созданием. Он осторожно прикоснулся к ладоням Миланы, и они вместе ещё некоторое время любовались голубем…. гладили его мягкое оперение…

— Благодетельница, — ласково шепнул Алексей, переведя взгляд на Милану, и она со скромной улыбкой взглянула в ответ. — Вы смогли его приручить, пока он гостил у вас в Петербурге. — Лети, голубочек, к своим друзьям, — нежно сказала Милана птице, и Алексей добавил: — Поведай свету о мире.

Обменявшись нежными улыбками, Алексей и Милана подняли голубя выше, и тот вспорхнул к небу. Покружив немного, он… улетел…

— Вот и всё, — свободно вздохнула Милана, провожая его слегка печальным взглядом. — Нет, — не согласился Алексей, и её взгляд тут же обратился к нему. — Это всего лишь новое начало, — подняв платок, встряхнув его, может, от какой пыли, повязал он на её голову…

Милана, вновь застеснявшись, опустила взгляд, а Алексей взял осторожно за руку. Они побрели гулять по саду, ничего не говоря и лишь даря друг другу ласку улыбок…

34

Расцвела душа с садами, Заиграла юностью. Я не знала это ране, Встречу тебя с радостью,

Полюблю, когда увижу, И дороже больше нет. Теперь каждую минуту Слышу у судьбы ответ…

Позвала весна с собою, Познакомила она, Нежность глаз и рук не скрою, Пробудила — не до сна…

Колосится рожь златая, И сады опять цветут, Солнце высоко пылает, Птицы радостней поют.

Устремилась вся природа В этот наш с тобой июнь. Травы шлейфом год от года И с цветами на лугу.

Пролетят и дни в ненастье, Будет солнце согревать. Корабли плывут за счастьем, Облакам их не догнать…

Залпом гром пускай ударит, Всё вокруг стемнеет днём, Руки мы не отпускаем, Рядом, вместе мы идём.

Вспышки молний станут реже. Нам с тобою не страшны. Наша юность не исчезнет, Будем жить всегда в любви.

Роса ещё лежала на майской свежей траве, когда Алексей вышел на двор. Слыша доносившийся морской звук, шелест волн и крики летающих чаек, он улыбнулся и вдохнул полную грудь свежего воздуха.

Алексей снова вспомнил недолгие годы плаваний, когда ещё учился, дослужился до звания лейтенанта, и чувство небольшой тоски по прошлому пролетело тёплой волной к сердцу…

— Доброе утро, — вышел на двор и Дмитрий, застегнув только что надетую рубаху. — Давно гуляешь? — Нет, — улыбнулся Алексей, с наслаждением слушая и пение птиц, и шелест Финского залива. — Слышишь волны?

Дмитрий прислушался и тоже заулыбался:

— Да…. зовут и меня… Годы, проведённые в нашем кадетском корпусе, не прошли даром. Не хотел ты, а полюбил море. — Полюбил. Тоскую и рвусь в прошлое. — Мы можем ещё вернуться! — Если суд подтвердит своё решение, — усмехнулся Алексей. — Однако и в том случае, я всё-таки буду ходатайствовать о том, чтобы уйти. — На много замков она тебя, оказывается, заперла, — хихикнул Дмитрий. — Где она, кстати? Спит ещё?

— Нет, не спит, — смутился Алексей. — Я читал ей снова книгу, она уснула на моём плече, и не смог я уйти в этот раз. Ты бы видел, как она испугалась утром, что мы ту ночь вот так провели вместе! — Да, я могу это себе представить, — встал в мечтательную позу тот и тут же засмеялся. — Не издевайся, — толкнул друга в плечо Алексей. — Ушла она с подругами в лес, и уже на заре, а потом, сегодня или завтра, снова приедет её учитель… Кавос… Я, кстати, был прав, что ходил по театрам, — напомнил он. — Кавос Катерино Альбертович готовит Милану к постановке русалка. Оказалось, он давно с ней занимается то у Татьяны Васильевны, то в её загородном имении, а теперь сюда пригласили, и он с удовольствием ездит. — Да, рано или поздно, увидел бы ты её на сцене. Хорошо, что не поздно, — улыбнулся Дмитрий. — А зачем они в лес ушли? Это ещё что за страсть на заре?

— Феодосия Романовна сказала, ушли траву ятрышник искать. Цветы такие. Их ещё кукушкиными слезами называют, — пожал плечами Алексей. — Я всех причуд-то народных и не знал ранее. Оказывается, сегодня девицы собрались лето встречать, задабривать, как говорят в народе, чтобы урожай был. Именно для этого вчера они весь день прятались в той комнате и шили платки с той старухой, — щёлкнув пальцами, вспомнил Алексей название. — Позыватка. — Да уж, жизнь учит, — улыбнулся Дмитрий. — Я тоже не знал многого, а как услышал от тебя ещё и рассказ про гулянья на семик, так устроил всё так, чтобы с Сашкой удалось вырваться из Петербурга. Я уже давно хотел к тебе приехать.

— Какие приятные люди, эти Тизенгаузены! — вышел из дома к беседующим друзьям Сашка и потянулся. — Нет, если бы я был на твоём месте, Лёшка, тоже ушёл бы в отставку. Каков воздух! Каков простор! Свобода! — Мечтатель, — улыбнулся Алексей. — Мне, наверное, не скоро случится осесть в своём имении. — А где твоя сердечная? — поинтересовался Сашка, оглядев глазами безлюдный двор. — Где все? — Тише ты, — шикнул ему Алексей. — Никто ещё не знает про сердечную. — Неужто?! — всплеснул руками шутливый Сашка. — А Феодосия Романовна сказала, гуляете вы за ручку каждый день. Весь дом про вас шепчется. — Ждёшь чего? — поинтересовался и Дмитрий. — Боишься, что суд решение иное вынесет, оттого и не открылся ей?

Но Алексей не ответил и устремил свой взгляд в сторону леса, через ели которого проглядывали песчаный берег и вода Финского залива. Видя появившуюся тревогу в глазах Алексея, друзья переглянулись… Они всё поняли…

Поправив свой ворот, Сашка выдал:

— А не пойти ли нам в лес погулять? — Да, — похлопал Алексея по плечу Дмитрий. — Узнаем хоть, как выглядит этот ятрышник…

Как только приблизились к лесу, им уже были слышны голоса подруг и их пение. Остановившись наблюдать неподалёку от поляны, где те были, друзья молчали… Встав в круг с укутанными в платках лилово-розовыми длинными цветами, девушки поцеловали друг дружку и сели. О чём-то пошептавшись, они в три красивых голоса завели тихую песню: