Правильный выбор (СИ) - Ренсинк Татьяна - Страница 31

32

Снова собравшись в гостиной своего друга, Дмитрий и Сашка рассматривали интересующие их газеты. Ничего дельного не обнаружив, они оставили это занятие. Продолжая беседы за чаем, друзья иногда посматривали на тикающие в углу часы…

— Куда Лёшку чёрт понёс в такую рань? — ругнулся Дмитрий. — Я специально договорился с Михаилом Михайловичем, что мы желаем обсудить некоторые идеи для создавшегося комитета, а Лёшка исчез. — Как куда? — хихикнул Сашка. — Конечно же, в дом Юсуповой.

Дмитрий понимал, что ставший, наконец-то, счастливым их Алексей всё внимание решил отдать не вопросу дела, а появившейся в жизни любви. И Алексей, действительно, был там. Его впустили и проводили в гостиную обождать.

С самого начала, когда дверь открыл не дворецкий Василий, которого он знал, а некий, совершенно другой, человек, старый и одетый совсем просто, Алексей насторожился. Ещё сильнее он заволновался, когда заметил непонятное царство тишины во всём доме, будто никого не было. И когда вернувшийся старик без слов протянул ему письмо, Алексей уже не сомневался в том…

— Чёрт возьми, — вылетело из него, когда прочёл послание от Татьяны Васильевны.

Заметив вздрогнувшего от его реакции старика, Алексей спросил:

— Ты уверен, что это мне? — Да, князь, коли вы назвались Алексеем Николаевичем Нагимовым, — подтвердил тот. — Барыня просила передать лично вам.

Услышав, что требовалось, Алексей сорвался с места и умчался к ожидавшей повозке. Скоро он примчался к себе в дом, пробежав мимо выскочивших друзей. Раздав распоряжения готовить скорее коня и оружие, Алексей повернулся к беспокоившимся товарищам:

— Вчера в доме Юсуповой кто-то был, у дома бродили жандармы, — запыхавшись, рассказывал он. — Милану с Василием она первыми отправила в дорогу, сама с девицами позже. Я еду следом. — Куда?! — воскликнул в тревоге Дмитрий. — В Гунгербург. Им помогают Тизенгаузены. Там они скрыли Ивана. — Я с тобой, — вызвался готовый помогать Сашка. — Там что угодно может произойти! — Вы с ума сошли… Нам нельзя уезжать! — возмутился Дмитрий, на что Алексей строго выдал:

— Я еду один и отвечать за это буду один. Они могут быть в опасности, раз за их домом следят! Видимо, недоброжелатели обнаружили Милану. — Я боюсь, что Лёшка прав. Иначе зачем им Юсуповы? — поддержал Сашка. — И я поеду с ним! — Вы с ума сошли. Мы не только к Тизенгаузенам привезём слежку, но и нас всех сразу арестуют! — возмутился Дмитрий в беспокойстве. — Ты же голова! Придумай что! — улыбнулся Сашка и кивнул на окно. — А этим жандармам нас не догнать. Они пешком тут бродят, а мы на конях мало ли куда поехали. Может, по Петербургу гуляем. — Гунгербург. Тизенгаузены, — задумчиво смотрел в сторону Дмитрий. — Тизенгаузен тоже в крепости, ждёт приговора. — Ты его знал?! — удивился Алексей.

— Нет, я знал братьев Скарятиных в своё время. Они служили с моим братом в Нарвском драгунском полку. Тогда и про Тизенгаузена слышал, а потом увидел все их имена в списках. Тизенгаузен входил в Южное общество, к Пестелю, но на площадь не выходил. В Бобруйске тогда был. Я знал, что Татьяна Васильевна в некоторой дружбе с его супругой, и эта связь может выплыть наружу, — рассказал Дмитрий. — И вот оно… — Как всё сложно, — удивлённо выдал Сашка. — Но я еду с Лёшкой! Там опасно может быть! — Это кольца одной цепи, — задумчиво сказал Дмитрий. — Чёрт возьми, — снова заругался Алексей, забеспокоившись сильнее. — Но я не смогу сидеть спокойно!

Понимая, что опасность подстерегает с разных сторон, Алексей и Сашка быстро умчались верхом по направлению в Гунгербург. Первый тёплый весенний день сопутствовал им, вселяя надежды поскорее нагнать Милану.

Кибитка тем временем, которой управлял Василий, уносилась всё дальше по следам заснеженной дороги, как ни мешал поднявшийся ветер. Кутаясь в шубу и одеяла, Милана прятала замерзающее лицо в шерсть шарфа и терпела…. не могла дождаться скорее быть на месте…

Скоро приблизились к двум замкам, которые возвышались у реки с разных берегов, будто разделяя два куска земли, хотя стояли в одном государстве. И, как ни крутилась история, пришлось теперь быть в плену одного правителя. Столь сильные стены крепостей заставляли всё внимание обращать лишь на себя, словно рассказывали о великой стойкости, которой могут позавидовать другие города Европы.

Протянувшийся между замками мост пропустил и кибитку Василия следовать далее. Он повернул на более безлюдную улицу, где можно было бы быстрее найти пристанище на отдых. Та улица была узкой, казалось, ещё уже, чем в Петербурге в самых захудалых частях. Все дома, что вокруг возвышались готическими строениями с иностранными надписями, никак не говорили о том, что принадлежат Российской империи, хотя и стояли на её земле…

— Это Нарва, — остановил коней Василий и повернулся к улыбающейся Милане. — Нарва, — словно купаясь в восторге от красоты, что видела, вымолвила Милана. — Здесь так красиво! Не как у нас!.. Словно мы очень далеко. Вот она какая… Ещё лучше, чем рассказывал Николай Сергеевич! А ведь я тут родилась, но плохо помню. И отец здесь служил.

Но Василий уже не слушал её, уставившись в другую сторону в шоке. Добрая его улыбка медленно исчезла, превратив спокойное лицо в холод тревоги…

— А ну, пошёл вон, — налетевшая четвёрка мужчин толкнула его в снег у дороги, где двое из них стали яро избивать ногами, а другие, схватив уздцы, помчали коней с кибиткой и Миланой прочь.

Не понимая, что происходит и почему, Милана принялась кричать и звать Василия. Но, видя, что его неустанно избивают, понимая, что её увозят в неведомую сторону, она смолкла…. застыла в страхе… Совсем скоро Милана видела вокруг себя только тех, кто её увозил, и заснеженные поля вокруг. Восседающие перед конями двое мужчин время от времени оглядывались, но ничего не говорили ни ей, ни друг другу. Их колкие взгляды, недобрые выражения лиц пугали…

Оглядевшись ещё раз, Милана дождалась, когда сани стали проезжать мимо леса. Редко и высоко вытягивались здесь сосны, словно строй солдат вдоль дороги перед густеющими зарослями. Темнота гущи этого леса пугала Милану меньше, чем восседающие перед ней похитители, и… она решилась… Она выпрыгнула прямо в мягкий сугроб у сосен!

Быстро очухавшись после нескольких оборотов, она, ещё несколько раз падая, поднялась и помчалась прятаться за деревьями, где и остановилась за одним из стволов, слыша, что те, кто её увозил, рванули бежать следом.

Милана закрыла рот руками и пыталась тем самым сдержать учащённое дыхание, которое ей сейчас хотелось успокоить, чтобы не выдать себя, но страх брал верх. Оставаясь неподвижной, она лишь слышала голоса тех, кто не сдавался её найти в воцарившейся тишине.

И те остановились на пригорке, уставившись на стволы деревьев, где знали, что за одним из них скрывается она. Следов на снегу было предостаточно, ещё до их приезда, и куда спряталась беглянка, было пока непонятно. Они ждали…. надеялись, что сама вот-вот побежит, и тогда им удастся её словить…

— Ты думаешь, выбежит? — спросил один. — Обязательно, — выдал другой. — И сразу, — вертя оружие в руках, хихикнул он. — Сразу пристрелим, как зайца! А тётке её скажем, что так и было. Слыша их речь, Милана зажала рот ещё сильнее. — Там кто-то скачет, — вдруг заметил первый, взглядом указав на появившиеся очертания двух всадников. — Скажем, что отдыхаем, — буркнул товарищ.

И воцарившаяся тишина продлилась недолго. К ним приблизились догнавшие Алексей и Сашка, за спиной у которого сидел с окровавленным лицом, но вернувшийся в сознание, Василий.

— Господа, — останавливая беспокойного коня, начал говорить Алексей. — Чьи сани? Не ваши ли? — Наши, наши, проезжайте, господа, — махнул рукой первый. — Отдыхаем мы, чтобы снова отправиться в путь.

Узнав голос Алексея, Милана осторожно выглянула из-за сосны. Как только разглядела его и виднеющегося на коне у его друга Василия, сердце забилось надеждой на спасение. Она выскочила и закричала: