Слово силы: Боль (СИ) - Зверев Павел Александрович - Страница 20

— Ты себя переоцениваешь, — фыркнула она и тут же сорвалась с места.

Черт, черт, черт!

Увернуться от свистнувших костяных клинков, которые вырвались из предплечий девушки, удалось с большим трудом. Правда, подобное везение не продлилось долго и уже спустя три секунды длинный разрез красовался по всей моей груди. Ну а дальше, девушка явно наслаждалась моментами моей боли. Еще одна мелкая садистка на мою голову. Нет, уворачиваться я пытался, и иногда даже получалось. Только вот в том состоянии, в котором я пребывал, давалось это с непосильным трудом.

— Стоп! — ожог внезапный окрик Хина.

К этому времени я представлял собой отбивную, с множеством неглубоких порезов, которые, один хрен, знатно так кровоточили. Песок арены превратился в перепаханное поле, причем перепаханное моим телом, а комья грязи, что появились благодаря моей крови, дополняли картину всего этого звиздеца.

Хин оказался рядом внезапно. Вот я еще пытаюсь отдышаться и перевернуться хотя бы на спину, чтоб отплеваться от песка, а вот его рука сжимает мой подбородок, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.

— Ну ты и дебил, — фыркнул Учитель, явно увидев больше других. — Когда предлагает Мастер, отказываться нельзя. Нет, ты, конечно, молодец, что продержался всю ночь, но я бы от такого аппетитного подарка морду кривить не стал. На сегодня ты бесполезен, возвращайся к себе. И да, жри побольше, авось, к завтрему оклемаешься.

Придав рукой легкое ускорение, Учитель отправил меня назад, на песок арены.

В какой момент я остался один, так и не понял. Приподнялся на локтях, осмотрелся и выдохнув, попробовал встать. Не вышло. Что руки, что ноги, просто-напросто отказывались держать мой вес. Пришлось банально ползти сначала до твердой поверхности возле двери, а уже после, пользуясь ею, как упором, подниматься.

Меня начинает раздражать своя беспомощность и это тщедушное тельце. Нет, в прошлой жизни я не был заядлым спортсменом, но от посещения спортзала не отлынивал. По крайней мере до диагноза. И вот сейчас, проходя через эту лютую слабость, которая приходит после любого мало-мальски серьезного напряга, хотелось биться головой о стену. Сколько времени уйдет, чтобы нарастить мышечную массу? Год? Два? Этот вариант мне явно не подходит. Только вот как будто у меня есть другой.

Столовая — каша — камера. Густая тюря пусть и надоела, но зато усваивалась на ура. Запихивал её в себя через силу, практически не жуя. Приходила сытость? Пускай. Но еще пару ложек лишними не будут.

Настроение было дерьмовым. Слова Хина о Мастере вертелись в мыслях, вытеснив все другие. Насколько этот урод обидится? Проверять не хотелось.

Ближе к вечеру, когда я пух на топчане после очередной тройной порции местного варева, заявился Рикс. Его недовольная рожа нарисовалась внезапно, но внутрь камеры он, почему-то, заходить не спешил.

— Ты хоть понимаешь, что наделал? — хмуро бросил он, буравя меня взглядом.

Черные сеточки вен, что расходились от его глаз, выдавали нехилый такой уровень злости. Но, насторожиться меня заставило не это. Рикс даже не думал заходить внутрь и лишь в бессильной ярости сжимал и разжимал кулаки.

— Ты бы уже определился, — фыркнул я, лениво махнув рукой. — Утром ты пыхал злостью от одной только мысли, что мы с Заной тут развлекались. Сейчас сверкаешь глазюками потому я её и пальцем не тронул. Тебе не кажется, что у тебя раздвоение личности?

— Нельзя отвергать подарки Мастера, — буквально выплюнул парень. — И поверь, это касается не тебя одного.

Наверно, Риксу вполне по силам хлопнуть даже имеющейся дверью, но он не стал. Несколько секунд, буквально пара ударов сердца, и дверной проем пуст. Настроение скатилось в еще большие ебеня, а пугалки Мастером уже не казались простыми «пугалками». Предчувствие больших проблем вспыхнуло с такой силы, что я невольно застонал. Воспоминания о боли въелись в подкорку и повторять тот опты не хотелось вовсе.

Часы растянулись.

Ожидание сводило с ума. От адреналина дрожали руки и даже спустя несколько часов эта дрожь никуда не делась. Появилась сильная моральная усталость и желание скорейшего прихода Мастера. Неизвестность выматывала. Я сидел, прислонившись к стене и ждал. Без движения, без каких-то мыслей. Просто пустым взглядом пялился в дверной проем, ожидая прихода главного ублюдка.

Что ж, дождался.

Три с половиной часа спустя, Мастер появился там буквально после моргания. Легкая улыбка на холеном лице, и белоснежная одежда, состоящая из рубашки с короткими рукавами, и такими же белыми брюками. Они заправлены в высокие черные сапоги, что сильно контрастируют со всем остальным.

— Пойдем, прогуляемся, — качнул головой в сторону, этот садист.

Вроде простая фраза, без приказных ноток и угрозе в голосе, но ослушаться я не посмел. Как всё-таки быстро боль подстегивает к послушанию. С трудом поднялся на ноги, используя стенку, словно упор и так же по ней вышел в коридор. Мастер никуда не делся, хоть мне и хотелось, чтобы это было мороком. Мужчина, казалось бы, пустым взглядом скользил по открытыми дверям, и улыбка на его бледном лице отдавала сумасшествием.

— Не отставай, — всё так же отстраненно бросил он.

Мимо столовой, но дальше не в сторону арены, а направо, к душевым. Там, на очередной развилке в другую сторону, через, привычного уже вида, металлическую дверь, и вновь по коридору.

Когда мы заходили в следующее помещение, девичий крик неприятно резанул по нервам. Не узнать в нем Зану было невозможно. А уж когда мы зашли внутрь и мне посчастливилось увидеть картинку целиком, костлявая ладонь страха буквально вцепилась мне в глотку.

Девушка была распята на вертикальном операционном столе и сейчас представляла собой лишь красный кусок плоти. Кожа аккуратно разрезана и оттянута лохмотьями в сторону, а на веках подпорки, не позволяющие закрыть глаза.

— Суккубы по-настоящему уникальные существа! — вклинился в моё затуманенное сознание, голос Мастера. — Они способны пить саму жизнь! Прекрасные, прекрасные создания! Но, к моему сожалению, полукровки не имеют тех сил и вынуждены перебиваться крошками истинных эмоций. Курт, я правильно произношу? — улыбка Мастера заставила вздрогнуть. — Чудесно, чудесно. Так вот, Курт. С чего ты взял, что можешь здесь что-то решать? Когда понадобиться твоё мнение, поверь ты об этом узнаешь. Как там? Бьют — терпи, дают — бери.

Разряд электричество, что пронзил меня от макушки до пят, не стал неожиданность. К чему-то подобному я был готов и ждал. Только вот толку? Все мышцы свело к херам, мысли выбило из головы, а дыхание перехватило вовсе. И вот вроде бы всё прекратилось через секунду, но боль никуда не делась. Она разрывала клетки тела и металась по нему сразу несколькими очагами. Мир вокруг схлопнулся до небольшой точки, что была квинтэссенцией боли. И это продолжалось долго. Слишком долго, чтобы сохранить разум хоть в каком-то подобии адекватности. Хотелось умереть. Хотелось прекратить весь этот ужас, но вокруг не было ничего, кроме тьмы и боли.

В себя пришёл на песке, при практически полной темноте. Но стоило мне пошевелиться, как раздался хлопок и песок высветился оранжевом светом. Вспыхнувшие по контуру факелы неприятно ожгли глаза, но спустя несколько секунд все неприятные ощущения прошли. Тело слушалось, но с какими-то осечками. Будто повреждены нервные окончания, и оно совсем не понимает, чего от него хотят. Тем не менее, спустя несколько минут возни, принять вертикальное положение у меня получилось. И сразу за этим взгляд устремился поверх стены, на сидячие места, которые сейчас не пустовали. Отметил еле-заметную полупрозрачную пленку, что куполом отделяла арену от всего остального пространства. Ну а там, как это не трудно догадаться, гости и Мастер, что-то им втолковывающий. Его экспрессивные взмахи руками, смотрелись комично. Особенно в свете серьезных физиономий этих холеных уродов.

— Ну, могло быть и хуже, — тихо пробормотал я, осматриваясь.

Ни знакомых лиц, ни оружия, ни предполагаемых противников. То, что это смотрины меня любимого понять не сложно, только вот чем я это заслужил? Догадку относительно Хина гнал из головы всеми силами. Но, если не это, тогда, что?