100 великих зарубежных писателей - Ломов Виорэль Михайлович - Страница 11

Гораций проповедовал «золотую середину» не только в стихах, но и в жизни вообще. Это позволило ему, присоединившись к партии покровителя, не открещиваться и от друзей-республиканцев. Гораций внес немалый вклад в проводившуюся Октавианом кампанию по политическому и нравственному возрождению Рима. Ему не пришлось «ломать» себя – в лице правителя романтически настроенная интеллигенция, лелеявшая республиканский идеал, видела «восстановителя республики». Октавиан приблизил поэта к себе.

Обеспечив себе тыл, Гораций с еще большой силой стал проповедовать презрение к богатству и роскоши, умеренность во всем, довольство малым на лоне природы, наслаждение за бокалом вина. При этом он оставался критически мыслящим человеком, обладающим острым сатирическим даром, и в то же время романтиком, возвеличивающим доблести и строгости нравов прежних римлян.

В 30 г. до н. э. вышла вторая книга «Сатир» и «Эподы».

Начиная с 30 г. до н. э. Гораций с перерывами писал лирические стихотворения, первый сборник которых вышел во второй половине 23 г. до н. э. под названием «Песни»; еще в античности их стали называть одами. Сборник од завершал знаменитый «Памятник».

Далекий от честолюбивых стремлений, суетной городской жизни Гораций предпочел покой в деревне. Однако он не был «середнячком», как следовало из его жизненной философии. Гораций владел тремя – пятью имениями, получил не менее одного миллиона сестерций (сегодня это около миллиона долларов США) от Августа в признание литературной деятельности. В отличие от Вергилия, не чужд был Гораций и плотских утех. Невысокий, кругленький, с брюшком, поэт был эстетом: с барышнями он резвился в зеркальной спальне, зримо умножающей размеры шалостей.

В часы же трудов писал «Послания». В 1-ю книгу (19 г. до н. э.) вошло двадцать стихотворений философского содержания. Затем вышли вторая («Послание к Пизонам», или «Наука поэзии») и третья книги, посвященные вопросам литературы.

Но не все так радужно было в эти годы. В 23 г. до н. э. Меценат попал в опалу; в 19 г. до н. э. умер любимый Горацием Вергилий. Все чаще поэт писал о смерти, преодолевая, таким образом, страх перед нею.

В 17 г. до н. э. Август поручил Горацию сочинение гимна в честь великих Столетних игр. Торжественный «Юбилейный гимн» был исполнен в храме Аполлона Палатинского хором из 27 юношей и 27 девушек. После этого Гораций вернулся к лирике. Для IV книги «Посланий» он собрал 15 од, в которых не раз восхищался императором.

Слава Горация гремела. Когда он приезжал в Рим, на улицах показывали пальцами на невысокого, толстенького, седого, подслеповатого и вспыльчивого человека.

Под занавес жизни Гораций, как и Вергилий, хотел уйти из поэзии в философию, но, как и Вергилий, не ушел.

В 8 г. до н. э. умер Меценат, последними его словами Августу были: «О Горации Флакке помни, как обо мне!» Гораций пережил его на два месяца. Смерть наступила 27 ноября 8 г. до н. э. Не в силах подписать таблички завещания, он сказал, что наследником назначает Августа.

Его похоронили на Эсквилине рядом с Меценатом.

Слава Горация давно вышла за пределы Европы. После изобретения книгопечатания ни один античный автор не издавался столько раз, сколько он.

Лучшие писатели прославляли его в течение двух тысяч лет как величайшего лирика, владевшего, как никто другой, сложнейшей поэтической техникой античного искусства. «Вся остальная поэзия в сравнении с этой является пошлой, чувствительной болтовней», – писал Ф. Ницше.

В Риме Горация читали в школах, составляли комментарии к его произведениям, ему подражали. В период раннего Средневековья Горация почитали за моралиста. «Сатирику Горацию» Данте отвел место в Лимбе вслед за Вергилием и Гомером. Как лирик, он стал любимым поэтом Возрождения. Им восхищались Ф. Петрарка, П. Ронсар, М. Монтень, Д. Мильтон. С XVII в. начался культ Горация. Н. Буало, И. Гёте, Д. Байрон восторгались и подражали ему.

В России Горация переводили М.В. Ломоносов, А. Кантемир, Г.Р. Державин, А.С. Пушкин, А.А. Дельвиг, А.Н. Майков, А.А. Фет.

ПУБЛИЙ ОВИДИЙ НАЗОН

(43 г. до н. э. – 18 г. н. э.)

Овидий – тончайший лирик, воспевший любовь, одна из первых жертв в мировой истории диалога «художник и власть», не ставшего предостережением другим художникам, что власть лучше не раздражать. Это одна точка зрения.

Вторая: Овидий – растлитель молодежи и разрушитель семейных и государственных устоев, сведший диалог к эгоистическому монологу и тем самым подписавший себе приговор – вечное изгнание.

Какая из точек зрения предпочтительнее, зависит от социальной системы координат, меняющейся, как хамелеон, вместе с властью и художником, и позиций смотрящего. Если же принять обе, в проигрыше оказываются и поэт, и государство.

20 марта 43 г. до н. э. в городке Сульмоне, в 140 километрах от Рима, в семье богатого римлянина из старинного рода Овидиев родился мальчик. Ему дали два имени: Публий и по прозвищу одного из его предков Назон (носатый).

Мальчик рано увлекся поэзией, с упоением читал и декламировал Катулла, Вергилия, Горация, а потом и сам стал сочинять стихи. Отец запретил ему заниматься стихотворчеством, чтоб не умножал непрактичное племя поэтов.

В 30 г. до н. э. отец привез Публия и его старшего брата в Рим получать образование. Через несколько лет брат умер.

Отец рано женил Овидия. Брак оказался непрочным. Неудачно было и второе супружество. Дочь от третьего брака Перилла тоже писала стихи.

Годы учебы не прошли зря: Овидий в Риме, затем в Афинах, в Малой Азии и на Сицилии слушал знаменитых ученых и поэтов, упражнялся в красноречии у самых знаменитых ораторов.

Через три года он приступил к государственной службе, добился успехов в должностях судебного и полицейского характера. За пять лет стал настолько известным, что получил право занимать в театре почетное место у самой сцены, откуда можно было стартовать прямо в кресло сенатора.

Однако Овидий сам выбил это кресло из-под себя. На 25-м году жизни он оставил службу и отдался поэзии. Ему это было сделать легко, т. к. о хлебе насущном можно было не думать – вкушал он его на серебре и на золоте в большом доме с садами в центре Рима.

Вскоре поэт стал знаменитым. Ему жадно внимали и в богатых домах, и в литературных кружках. Как равный встречался он с известными поэтами, подружился с великим Горацием. В доме полководца Валерия Мессалы сошелся с поэтом Тибуллом, а у Мецената с Проперцием.

Овидий дебютировал «Любовными элегиями», из которых впоследствии составилось пять книг. За ними последовали «Героини», «Средства для ухода за женским лицом», две поэмы «Искусство любви» и «Лекарство от любви». Поэт стал кумиром молодежи. Очень высоко ценилась его трагедия «Медея» – она не дошла до наших дней.

Так продолжалось без малого двадцать лет.

В 45 лет Овидий приступил к большой поэме о превращениях. Над «Метаморфозами» он работал более семи лет, описав гекзаметром 246 мифов о создании всего сущего и смену четырех веков человечества: золотого, серебряного, медного и железного. Читателей не оставили равнодушными строки о «железных» временах, в которые они жили, когда «люди живут грабежом, и в хозяине гость не уверен», когда утрачены совесть и стыд, и богиня справедливости Астрея навсегда покинула землю.

Сам не желая того, поэт вступил в полемику с императором. Август стремился восстановить старинные суровые нравы, дабы вернуть славные времена процветания Рима, а Овидий, ненавидя разве что злодейство в его чистом виде, всячески оправдывал пороки и даже преступления слабостью человеческой натуры.

Еще в ранних поэмах поэт смеялся над браками по расчету, воспевал холостяцкую вольницу, что не могло понравиться Августу, издавшему законы против безбрачия и распутства. Овидия много раз, когда мягко, когда раздраженно упрашивали перестать развращать молодежь, но поэт в поэтическом запале не желал урезониваться. Когда загремели громы из императорского дворца, Овидий попытался смягчить Августа восхвалением его предков, его самого и его деяний, но император никак не отреагировал на лесть – его недовольство нарастало с каждым днем. Раздразнил его и выпад Овидия по поводу официального лозунга о возвращении Августом «золотого века»: золотой, мол, потому, что только золото и в почете, что им покупается даже любовь.