Последний архимаг (СИ) - "АИД" - Страница 7

- И ты себя. Мы будем ждать тебя в Монарде на корабле «Синяя Дева».

Мы обнялись, и я вышел. Сев в повозку, я машинально коснулся руки Аруса, нащупывая его пульс. Он был слабый. Надо было спешить.

Глава 5. Частица Бога

Мааш Каашти обедал на балконе дворца, наблюдая с высоты третьего этажа как город Сайлендберг утопает в лучах солнца. Белый город, как его еще называли, за мрамор, из которого он был выстроен, казалось, слегка светился. А парки и усаженные вдоль улиц деревья отдавали особой зеленой свежестью.

- Прекрасный день, не правда ли? – произнес Мааш, не оборачиваясь.

- Как вы догадались, что я вошел? - удивился ошарашенный слуга. Невысокий, плюгавый старичок в сером балахоне.

- Ты не настолько бесшумно передвигаешься, как тебе кажется.

- Вашего расположения требует герцог Керцийский – Захе Умаси.

Отпив из чашки чай, Мааш неохотно произнес:

- Пускай войдет, не пылиться же ему у входа.

- Какого Ленгли! – чертыхаясь, влетел в комнату, оттолкнув слугу, статный чернокожий мужчина с белесыми глазами, горевшими от злости. Герцогу едва стукнуло тридцать, но все твердили, что он еще не прошел пылкость молодых жеребцов. Вот и сейчас своим выступлением, он подтверждал домыслы людей. - Да кто вы такой, чтобы меня, - герцог поднял палец вверх, подчеркивая свою значимость, - держать в коридорах!

- Не хотите немного мосье? – не оборачиваясь, спокойно предложил гостю Мааш.

- Мы вам не за тем власть давали, чтобы вы жгли людей без разбора! - герцог прошел к столу и встал с боку от Мааша, упрямо не желавшего смотреть на гостя.

- Мы не жгем людей без разбора. Все они маги и чародеи, которые повинны в предательстве Шеша.

- То есть мой племянник тоже, по-вашему, маг? Если бы я вовремя не узнал, вы бы его тоже сожгли?

Мааш невозмутимо взял веточку зелени с тарелки, положил ее и стал медленно жевать.

- Издеваетесь? – продолжал возмущенно кричать герцог, доведенный до точки кипения.

- Я никогда не издеваюсь над людьми, - медленно заговорил Мааш. – Если вашего племянника уличили в колдовстве, значит так и было. И нечего приходить ко мне во дворец и возмущаться по этому поводу.

- Ваш дворец!? Вам напомнить, что только решением пяти главенствующих семей этого города было решено отдать в пользование вам этот дворец? А как решили, так можем и отобрать!

- Вы присядьте, - любезно предложил Мааш, указывая на стул рядом.

- Спасибо, постою, - отказался герцог.

- Скажите, все остальные главы четырех семей такого же мнения, как и вы?

- Нет, - немного утихая, ответил он, - они считают, что вы правы и поступаете верно. Но они глупцы, которые не видят дальше собственного носа.

Мааш одобрительно покачал головой и резко сменил тему.

- Вам что-нибудь говорит имя Пакея?

- Да, это мой любимый жеребец, - сбитый с толку, ответил герцог.

- Так и думал, - Мааш сделал глоток чая. – Если у вас на этом все, то я бы хотел немного отдохнуть.

- Вы думаете, это вам сойдет с рук!? – вновь вспыхнул Захе. – Я лично возглавлю армию, которая вытравит вас из этого замка, как поганую крысу.

- Буду ждать, - с улыбкой ответил Мааш.

Герцог со злости опрокинул стол, но наместник успел схватить недопитую кружку чая. Тарелки со звоном полетели на пол.

- Очень жаль, - произнес Мааш, оценивая масштаб разбитой посуды.

Захе разгневанно вышел прочь, топая ногами.

- Ульмаш, - позвал слугу наместник.

- Да, ваше величественно наместничество.

- Отрубите голову Пакее и оставьте ее на пороге дома герцога. Никто не смеет мне угрожать.

***

Первый попавшийся прохожий на въезде в город, если так можно было назвать невидимую линию, где начинались дома, ведь никаких стен и укреплений здесь не было. Кажется, здесь люди до недавнего времени и не знали ничего о войнах.

В первое свое попадание в Цере я особо и не успел разглядеть его. Зато теперь при солнечном свете мне открылись все красоты города. Дома были построены из тесаного буро-красного камня. Местами казалось, что цвет уходит в глубокий черный, отчего хотелось провалиться в него, как в бездну. Дороги были широкие и озеленены. Что примечательно, здесь никто не выливал помои из окон.

Лекарь жил в третьем доме от въезда. Его знал, кажется, абсолютно каждый местный житель. Невысокий, юркий дедушка с цветом кожи кофе с молоком. Он нас встретил с улыбкой и, пока мы с извозчиком перетаскивали моего брата на кровать, вечно что-то болтал на незнакомом мне языке.

- К сожалению, мне нечем вам заплатить, но вы всегда можете рассчитывать на помощь моей семьи, - пожимая руку довезшему нас мужичку, даже имя которого я не знал.

Лекарь тем временем уже накладывал чем-то смоченную тряпку на лоб Арусу.

- Насколько он плох? – поинтересовался я у лекаря, не ожидая внятного ответа.

- Жить будет, - уже на знакомом мне языке ответил он.

- Вы все же знаете язык? – удивился я.

- Знаю, но не люблю на нем говорить. Вам есть куда пойти?

- Нет, и я бы хотел остаться с братом.

- Да, вижу-вижу, - усмехнулся он, намекая на нашу лысость. – Тогда я могу вам предложить соседнюю комнату, она все равно пустует.

- Вы один живете? – из любопытства спросил я, проходя за ним в небольшую, но светлую комнату, где едва умещалась кровать. Однако мне большего и не надо было сейчас.

- Нет, с внучкой. С тех пор, как мою жену, дочь и зятя сожгли за колдовство, мы остались вдвоем. Уж не знаю какими молитвами меня не отправили на костер, - усмехнулся лекарь, а в глазах отразилась печаль. – Я слышал, что у вас нечем заплатить, но вы мне можете помочь по хозяйству.

- Большое у вас хозяйство?

- Нет, с десяток кур да пара коз.

- А что мне придется делать? – поинтересовался я, ведь никогда раньше не участвовал в хозяйственных делах.

- Убирай за ними, кормить, иногда доить коз и собирать яйца у наседок.

В тот же день я приступил к своим обязанностям. Работа оказалась местами вонючей, но терпимой.

Вечером домой вернулась внучка лекаря. Молодая девушка с легким золотистым загаром, что являлась ее естественным цветом кожи, с пухлыми губами, черными бровями и фигурой, как у богини Рееммы, какой изображали ее предки. И все ее великолепие покрывало простое коричневое платье с белым фартуком поверх. Я обомлел, и вся кровь мгновенно прилила к бедрам.

- Лао, - представился я, подавая ей руку.

- Таанга, - смущенно пожимая мою руку, ответила девушка.

Лекарь сразу оборвал нас, заговорив с внучкой на незнакомом мне языке. Возможно, он расспрашивал ее о сегодняшнем дне, но все это были только мои догадки, ведь они говорили на своем языке.

Больше мне в тот вечер не получилось заговорить с Таангой. После ужина она ушла в свою комнату и не выходила оттуда до утра.

Весь следующий день я провел в бегах. Надо было найти ингредиенты для лекарства друга, так что пришлось идти на рынок. Многие названия из списка лекаря мне были незнакомы, потому пришлось спрашивать у продавцов. На удивление, все люди оказались отзывчивы и помогли мне найти необходимые ингредиенты.

Когда же вернулся с рынка, сразу пошел помогать по хозяйству. Так и прошел очередной день.

Таанга была немногословна за ужином и вновь ушла после него в комнату. Как-то у нас не ладилось общение.

Ночь была светлой и мне как-то не спалось. Я проворочался с бока на бок, но так и не сумел уснуть. Когда уже смирился с тем, что в ближайшее время не усну, и скинул ноги с кровати, в дверь чуть слышно постучались. Я встал и открыл дверь. На пороге стояла Таанга. Полностью обнаженная в свете луны она казалась статуей из черного камня.

Прикрыв пальцем мои губы, Таанга не дала мне что-либо сказать в ответ. Да мне и нечего было говорить, я схватил ее руку и резко дернул к себе, в объятья. Сейчас мы оба хотели одного и того же.

Остаток ночи я спал, как младенец. Даже не помню, как Таанга оставила мою кровать. Эта львица высосала все мои силы. И на утро я был хоть и вымотан, но доволен.