Тайна одноглазой «Джоконды» - Роньшин Валерий - Страница 30

Я сделала таинственное лицо.

– Так надо было, Григорий Евграфыч. Понятно? Так надо.

– Хм. – Он не знал, верить мне или нет. – И что дальше?

– Вы должны немедленно доставить меня к начальнику питерской контрразведки.

Молодцов поднял сигарету с земли и сунул ее обратно в рот. Покурил, раздумывая.

– Ладненько, – принял он наконец решение. – Поехали. Но гляди, дорогуша, попытаешься удрать – застрелю. Усекла?

– Усекла, усекла.

Мы сели в милицейскую машину.

– Заводи колымагу, – приказал Молодцов водителю. – И гони в Большой дом.

«Большим домом» в Питере называли здание на Литейном проспекте, где находилась служба безопасности.

Через десять минут мы были уже на месте.

Скоростной лифт в одно мгновение доставил нас на самый последний этаж. Коридор, поворот, коридор. И вот мы уже стоим у массивной двери с табличкой:

Молодцов робко постучал.

– Войдите, – раздался строгий голос.

Мы вошли в приемную. За столом сидел лощеный капитан, от которого за версту несло одеколоном «Пурпурная роза».

– Скажите, пожалуйста, генерал Жеребец у себя? – несмело обратился суперопер к капитану.

Молодцов явно робел в Большом доме.

– А вы, собственно, по какому делу? – сухо осведомился капитан.

– Передайте генералу, что пришел такой Молодцов Григорий.

– Одну минуту. – Капитан поднял трубку телефона. – Товарищ генерал, к вам Григорий Молодцов… Слушаюсь. – Он положил трубку. – Генерал вас примет.

Мы вошли в огромный кабинет.

У огромного окна за огромным столом сидела огромная женщина. Прямо великанша. Если еще учесть, что она была в генеральской форме, то вы поймете, как я обалдела.

– Здравствуйте, Анна Львовна, – поздоровался суперопер, словно ученик с директором школы.

– Здоруво, здорово, Гриша, – басом ответила великанша, выходя из-за стола. – Ну как, не надумал еще ко мне в контрразведку переходить? Нам нужны крутые ребята. – Она шутя ткнула Молодцова кулаком под дых.

От этой шутки суперопер выпучил глаза и начал ловить ртом воздух. Но все же ответил:

– Я бы с радостью, Анна Львовна. Начальство не отпускает.

– С твоим начальством я договорюсь, – прогремела генеральша и посмотрела на меня. – А это кто? Дочурка?!

– Нет, Анна Львовна. Это убийца.

– А чего она мокрая?

– Мы ее в Неве арестовали.

В глазах генеральши возник некоторый интерес:

– Надо же, такая маленькая, а уже убийца. Тебе сколько лет, девочка?

– Четырнадцать скоро будет.

– И кого же ты убила?

– Да мужика одного в ночном клубе грохнула, – ответил за меня Молодцов. – А после его труп из морга украла. А когда я ее взял, она…

Я перебила суперопера:

– Анна Львовна, вы в самом деле начальник питерской контрразведки?

– В самом деле, – усмехнулась великанша.

– Тогда к вам дама, Анна Львовна, – раздельно произнесла я.

– Из Амстердама?! – быстро спросила Жеребец.

– Какая дама?.. – с изумлением смотрел на нас Молодцов. – Из какого Амстердама?..

– Иди-ка, Гриша, погуляй маленько, – попросту сказала ему Анна Львовна. – Нам надо посекретничать.

– Как это погуляй? – опешил Молодцов.

– Как все гуляют, так и ты погуляй. А я тебя потом позову.

Молодцов вышел из кабинета. Генеральша указала мне на кресло:

– Прошу.

– А можно в сухое переодеться, Анна Львовна?

– Да, да, я сейчас распоряжусь.

Жеребец вызвала лощеного капитана и распорядилась. Капитан отвел меня на вещевой склад, где мне выдали сухую одежду, а мокрую забрали сушить.

После этого я снова вернулась в кабинет.

– Итак, кто вы? – спросила генеральша, переходя на «вы».

– Тайный агент 013.

– Серьезный номер, – уважительно кивнула она.

– То есть? – не поняла я.

– Ну как же. Ноль – дает вам право на убийство в интересах государства. А цифра тринадцать означает, что вы являетесь одним из лучших агентов Российской секретной службы. Суперагентом, проще говоря. Теперь я, кажется, знаю, кто вы. Вы Эмма Мухина. Верно?

– А откуда вы знаете?

– Ну я же как-никак начальник контрразведки. И по роду службы имею доступ к секретной информации. Поэтому мне известно, что вы посланы в Петербург со спецзаданием убрать немого убийцу Муму. Вы его убрали?

– Да, все в порядке, – ответила я, не вдаваясь в подробности.

– А вы в курсе того, что в Москве убит ваш двойник, капитан Чмонин?

– В курсе.

– И что вы об этом думаете?

– Мне некогда было об этом думать.

Анна Львовна закурила толстую сигару:

– Понимаю. Судя по всему, с вами произошло нечто экстраординарное. Ведь вы должны были связаться со мной только в самом крайнем случае.

Я кивнула.

– Да, Анна Львовна, кое-что произошло. И чтобы вам было понятнее, расскажу все по порядку. – И я стала рассказывать: – Эта история началась с того, что я проспала первый урок…

Когда я довела рассказ до слов умирающего Немухина: «Сестрорецк. Овощебаза», Жеребец с досадой раздавила сигару в пепельнице.

– Вот это плохо!

Я с немым вопросом уставилась на генеральшу.

– В каждой стране, Эмма, – разъяснила она, – существуют сверхсекретные проекты, о которых знает лишь узкий круг людей. Один из сверхсекретных проектов России – создание межконтинентальных ядерных ракет-невидимок.

– Невидимок? – повторила я с недоумением.

– Да. Это совершенно новый тип ракет, разработанный российскими учеными. На нынешнем этапе развития военной техники отразить удар такой ракеты невозможно. Ни один локатор в мире не сможет обнаружить летящую ракету-невидимку. Этих чудо-ракет у нас пока еще очень мало, и все они хранятся в Сестрорецке на замаскированном под овощебазу ядерном складе. Откуда этот Немухин мог узнать, где базируются ракеты-невидимки, ума не приложу. Это же страшная государственная тайна.

– Не такая уж она и страшная, – сказала я. – Мне тоже известно про ядерное оружие на овощебазе.

– Как?! И вам?! Но откуда, откуда…

– Слушайте дальше, и вы все поймете.

В этот момент зазвонил один из многочисленных телефонов на столе. Анна Львовна сняла трубку:

– Жеребец на проводе!

В трубке что-то взволнованно говорили.

– Хорошо, – сказала генеральша. – Передайте Пятому: пусть срочно заметает следы в Коста-Рике. А Девятнадцатого предупредите – явка на Ямайке провалена. Пусть подыскивает себе крышу в Нью-Йорке. Все. – Она положила трубку. – Извините, Эмма. Продолжайте.

Я продолжила свой рассказ.

Когда я дошла до затонувшего катера «АННА», Анна Львовна вдруг сильно побледнела; а когда я сказала, что у меня в сумке лежит череп с пулевым отверстием, Анна Львовна побледнела еще сильнее.

– Покажите мне этот череп, Эмма, – попросила она. Я достала из сумки простреленный череп. Генеральша осторожно взяла его двумя руками.

– Бедный Юрик, – прошептала она.

– Вы знали его, Анна Львовна?! – изумленно воскликнула я.

– Да, я знала его, Эмма. Это был человек, неистощимый на выдумки. Умный. Красивый. Благородный. Я любила Юру. И он любил меня. Но в тот день, когда мы собирались пожениться, в стране произошла попытка государственного переворота. Вы, конечно, уже не помните те далекие времена. Тогда в России не было ни мэрий, ни губернаторов, а были секретари обкомов и горкомов. В Санкт-Петербурге, или, как его раньше называли, Ленинграде, тоже был первый секретарь обкома. Большой любитель живописи, кстати сказать. В своей резиденции, в Смольном, он устроил настоящую картинную галерею, забрав туда понравившиеся ему полотна из Эрмитажа, Русского музея, частных коллекций… Охранял эту галерею мой жених Юра. А я в то время работала начальником охраны Смольного… – Анна Львовна задумчиво повертела в руках череп бывшего жениха. – И вот в ночь с двадцатого на двадцать первое августа в Смольном началась паника. Все думали, что толпа, собравшаяся у ворот, начнет брать здание штурмом, как когда-то Зимний дворец. Но все обошлось. Только под утро смотрим – а картин-то в картинной галерее нет. Мало того, вместе с ними исчез и мой жених Юрик, а также его катер «АННА», который он назвал в мою честь и который всегда стоял на причале у Смольного. Началось долгое следствие. Юру искали, но так и не нашли. Ни у кого не возникло никаких сомнений в том, что именно он украл картины. Ни у кого, кроме меня. – Анна Львовна печально вздохнула. – Кто-то ловко подставил моего бедного Юрку. Но кто?.. – Она посмотрела на меня. – Эмма, вы запомнили то место, где лежит катер?