Узник Марса (сборник) - Гамильтон Эдмонд Мур - Страница 36

— Они бежали! Мы разбили их… Они бежали к Нептуну! — воскликнул я, разворачивая наш космолет.

— Держать строй! Преследуем их на максимальной скорости! — прокричал Марлин в микрофон.

Четыре тысячи кораблей то, что осталось от нашего флота, опять выстроились клином, и, выжимая все, что можно из наших генераторов, ринулись в погоню.

— У Нептуна мы встретим гораздо больше кораблей, чем ждало нас у Сатурна, — главные их силы там! — заметил я.

Марлин кивнул, нахмурившись.

— Основной флот Нептуна, вероятно, ждет нас там… и он больше нашего, минимум, в два раза. Но если мы можем догнать эти полторы тысячи, то они, по крайней мере, не предупредят ни о чем главный флот и не вольются в него!

Теперь кольца Сатурна и его спутники уменьшались за кормой, наш флот мчался к Нептуну, преследуя полторы тысячи нептунианских цилиндров. Ускорение было чудовищным, амортизационные кресла не справлялись с перегрузкой, мы почти теряли сознание. Борясь с чудовищной тяжестью и наступающим бессознательным состоянием, я из последних сил контролировал корабль. Хотя мы знали, что нептуниане бежали к своему миру, их скорость и ускорение были столь велики, что мы не могли догнать их. Мы даже не могли разглядеть их флот, кроме как при помощи большого телескопа!

Час за часом мы мчались сквозь пустоту, приближались к Нептуну, к месту решающей битвы за будущее Солнечной системы. Мы хорошо понимали, что засада у Сатурна была лишь малой частью флота Нептуна, специально посланной, чтобы перехватить нас, и что у Нептуна нас встретят гораздо более серьезные силы. У них был значительный численный перевес — на каждый наш космолет приходилось минимум два корабля-цилиндра. И этот чудовищный флот мы должны одолеть, если хотим уничтожить чудовищный луч, разрушающий Солнце. И также мы знали, что за время, прошедшее с момента нашего бегства, враги могли построить множество кораблей и снабдить их неведомым нам оружием.

Таким образом, сейчас все усилия нашего великого флота, мчавшегося через бездны, лежащие на краю Солнечной системы, с чудовищной скоростью и ускорением, сохраняя при этом правильный строй, были направлены на то, чтобы догнать полторы тысячи нептунианских кораблей-цилиндров и уничтожить раньше, чем они объединятся с главным флотом Нептуна. Но они уносились от нас на скорости не меньшей, чем у нас. Нам не удавалось даже сократить разрыв. День за днем, час за часом, изнывая от перегрузок, продолжали мы эту погоню, которая казалась нам вечной. На максимальной скорости в миллионы миль в час мы преследовали их. Нептуниане тоже не снижали скорости, а Нептун рос с каждым часом. Это было похоже на наваждение или затянувшийся кошмар, но это наваждение не заканчивалось, а вот край Солнечной системы был все ближе и ближе.

Погоня казалась бесконечной, но конец ее все же приближался. Разрыв между нами и преследуемыми нами нептунианами начал сокращаться, а диск Нептуна существенно вырос в размерах! Все ближе и ближе наш флот, и наш космолет во главе флота, приближался к цилиндрам беглецов. Нас опять начала охватывать горячка битвы, словно не было этих изматывающих дней между сражением у колец Сатурна и сегодняшним днем. Наконец, когда бледно-зеленый диск Нептуна с ярким полумесяцем Тритона лежал от нас на расстоянии в несколько часов пути, мы вплотную приблизились к удирающим от нас цилиндрам, так что могли видеть обращенное к нам основание их конусообразного строя. На каждом из кораблей нашего флота воцарилось напряженное ожидание. Все ждали момента, когда противник окажется на дистанции поражения.

— Мы догоним их, прежде чем они достигнут Нептуна! — заявил Марлин, пристально глядя вперед. — Несколько часов, и мы накроем их.

— Если повезет! — скептично хмыкнул Уайтли. — Если они соединятся со своими раньше, то скорее они накроют нас!

И теперь, по мере того как беглецы приближались к зеленой сфере Нептуна, четыре тысячи наших кораблей были все ближе к ним, хотя нам все еще не удалось подойти достаточно близко для начала сражения. Рядом со мной Рэндалл положил руки на рычаги лучемета, и когда мы сблизились с беглецами еще больше, я увидел, как Марлин склоняется к микрофону, собираясь давать приказы флоту. Ближе… Ближе… Мы могли четко различать невооруженным глазом отдельные цилиндры, как черные точки на зеленом фоне, как сыпь на лике Нептуна. Флот изготовился к бою, руки канониров легли на рычаги лучеметов, мы ждали приказа. Но вместо приказа Марлина раздался крик Уайтли!

— Смотрите! Они тормозят!

Цилиндры невероятно резко снизили свою скорость. Марлин отдал приказ по флоту — тормозить. Опасаясь неведомой ловушки, мы снизили скорость, пристально глядя вперед. А затем мы все закричали от неожиданности и ужаса. К черным точкам цилиндров-беглецов присоединялись другие черные точки! Другие черные точки, огромный рой точек, которые, как мы знали, были другими цилиндрами, огромным флотом, который выскочил из-за Нептуна как чертик из табакерки! И затем, в тот момент, когда полторы тысячи цилиндров-беглецов полностью погасили свою скорость и зависли в пространстве неподвижно относительно нас, новый флот образовал вместе с ними единый строй в форме полусферы! Это был гигантский флот Нептуна, состоявший не менее чем из восьми тысяч кораблей, против четырех тысяч наших. И эти корабли собрались здесь, чтобы уничтожить наш флот в великой битве, когда Земля и Нептун сошлись в смертельной схватке за жизнь или смерть всех планет Солнечной системы!

Глава XV. «Мы или Они! Нептун или Земля!»

— Строимся в колонну. Все… полный вперед!

Едва Марлин отдал этот приказ, вся гигантская полусфера флота Нептуна устремилась через пустоту к нам, к нашим четырем тысячам космолетов — чудовищная армада, превосходившая нас почти два к одному, орда цилиндров понеслась вперед. Мы, словно молния, ударили в их центр. Ради этого удара мы сменили строй, с обычного клина на слегка расширенную у основания двойную колонну. Такое построение позволяло нам использовать лучи тормозных двигателей в качестве оружия. Теперь эти лучи устремились вперед словно огромные копья, нацеленные в центр боевого построения нептунианского флота! Марлин стремился повторить наш трюк, проделанный у Сатурна, — расчленить строй противника, а затем добить дезорганизованную массу. Так что теперь, когда нептунианцы стремились подавить нас, мы шли на таран стены их кораблей! Управляя нашим кораблем, я вдруг был потрясен ощущением нереальности, исходящим от всей этой дикой сцены. Все это: интерьер нашего космолета, Марлин, Рэндалл и Уайтли, напряженно застывшие в амортизационных креслах, гигантские колонны многогранников, блестящих, граненых космолетов, которые пришли через черную бездну усеянного звездами пространства, оставив за кормой миллиарды миль, несущаяся нам навстречу полусфера вражеского флота и сам Нептун, сияющий призрачно-зеленым светом перед нами, — казалось абсолютно нереальным. Все это представлялось странным, затянувшимся кошмаром, но это мгновенное ощущение, что преследовало меня во время нашей дикой гонки сквозь Солнечную систему, исчезло в следующее мгновение, так как реальность битвы обрушилась на нас. На нас надвигалась изогнутая стена нептунианского флота! Я мысленно попрощался с жизнью, этот удар, почти с гарантией, будет смертелен для нас. Вокруг нас бушевала буря смертоносных лучей, и вдруг нептунианский флот расступился, пропуская нас, и наши колонны по инерции промчались сквозь него!

Мы были настолько поражены этим неожиданным маневром противника, что весь наш флот пролетел в заботливо подготовленную ловушку. Полушарие замкнулось, мы были заключены в шар! И затем тысячи нептунианских кораблей, из которых состоял этот шар, обрушили на нас свои разрушительные лучи! Сотни наших космолетов превратились в обломки в первые же секунды этой битвы. И избиение продолжалось. Мы не могли вырваться наружу, окруженные врагом со всех сторон.

— Ловушка! — заорал Уайтли. — Они поймали нас!

Мы отбивались. Наши лучи уничтожили уже сотни цилиндров, но численное и позиционное преимущество врага было слишком велико. Наш строй был сломан. Наши корабли беспомощно метались в ловушке нептуниан, погибая один за другим. Хуже всего было то, что именно наш флот превратился в дезорганизованную массу. Они сделали с нами то, что мы надеялись сделать с ними.