Война после войны (СИ) - Шмаев Валерий - Страница 53

В качестве заключения хочу добавить. Если вы собираетесь использовать этого человека, в каких-либо своих целях, то вы сделаете это на свой страх и риск без упоминания меня или кого-либо ещё.

Пауль фон Штауффенберг — диверсант одиночка. Ни под чьим контролем он работать не будет. На приказы не реагирует и всегда поступает так, как считает нужным.

Крайне осторожно упоминайте о его семье или высказывайте своё мнение о немцах живущих или живших при «Советах», а лучше вообще не касайтесь этой темы. Никогда и ни в какой форме не упоминайте о его матери. Это смертельно опасно. Убить собеседника Штауффенберг может мгновенно, не задумываясь о последствиях, либо запомнит разговор, отложит на время, но собеседника в любом случае убьёт. Причём сделает это так, что на него никогда не упадёт ни тени подозрения.

В рабочих отношениях честен. Всегда выполняет взятые на себя обязательства и ждёт этого от партнёров, но никогда никому не доверяет. В случае нечестной игры уничтожит всех, кто к этому причастен. Повторюсь. Фон Штауффенберг крайне опасен и мстителен. Он никогда и никому не угрожает, но может продемонстрировать свои возможности или умения. При этом в случае попытки сознательно навредить ему, его партнёрам или помощникам будет считать это объявлением войны.

На пути Пауля лучше не становиться, а в противном случае необходимо попытаться его сразу убить без каких-либо угроз. Судя по тому, что Пауль фон Штауффенберг ещё жив, ему удалось оторваться от любого преследования и законспирироваться. За четыре года прошедших после его исчезновения он наверняка создал собственную разветвлённую структуру с надёжными и проверенными людьми. Если Пауль вышел на меня, значит, его личная война продолжается. — Елагин замолчал, а впечатлённый его словами Бонке промолвил.

— Это прямо монстр, какой-то! — Елагин тут же и весьма эмоционально возразил.

— Нет. Фон Штауффенберг уничтожает только врагов. В быту, с любовницами и помощниками добрый и отзывчивый человек. Защитит женщину, даже незнакомую ему, поддержит старика или возьмёт на содержание сироту. Всегда поможет чем угодно. Ему можно поплакаться в жилетку или попросить любую сумму денег на лечение ребёнка или больной матери. Если у Пауля нет таких денег, он попросит отсрочку, убьёт и ограбит коммуниста или сочувствующего им и наберёт нужную сумму.

Помните. Фон Штауффенберг всегда убивает за ложь. Может пощадить только женщину, но и её накажет обязательно. Не следует сознательно ему лгать или пытаться воспользоваться хорошим к себе расположением.

Единственное, что я могу сказать вам в заключение. Вся моя информация о Штауффенберге датируется тридцать шестым годом. Я в достаточной мере удовлетворил ваше любопытство? — Бонке ответил.

— Да господин Елагин. Всё более чем подробно.

— Тогда не смею вас более задерживать. Карл проводит вас. — Елагин не успел ничего приказать телохранителю, как Бонке перебил его.

— Алексей Петрович! Мне понравилось покупать у вас информацию. Более подробной характеристики я никогда не слышал. К тому же господин Штауффенберг, сославшись на вас, сказал, что он сам хотел бы обратиться к вам по поводу одного дела. Я могу продолжить? — на лице Елагина не отразилось никаких эмоций, но он просто чуть опустил подбородок.

— Так вот. Как оказалось у нас с господином Штауффенбергом схожий интерес. Нас обоих интересует «Лерман Центр», причём ваш друг утверждает, что несколько его людей уже работают на предприятиях «Лерман Центра». — Бонке выжидательно замолчал.

— Почему-то я так и думал. Пауль не мог появиться просто так. Ему явно было необходимо то, что есть у меня, но дело в том, что «Лерман Центр» и я это две различные организации. Нет, я не скажу, что мы не связаны. Это взаимовыгодное сотрудничество, две части неразрывно связанные друг с другом.

Скажите мне господин Бонке. Зачем мне отрезать себе последнюю ногу? Или как говорят русские. Рубить сук, на котором сидишь? — Елагин отреагировал достаточно спокойно и задал вполне логичный вопрос. Бонке помедлив несколько мгновений, сказал.

— Может быть, вас заинтересуют деньги? Хорошие деньги. К тому же вы поможете своему другу и, несомненно, лучшему ученику. — Елагин ответил сразу же.

— Господин Бонке! Вы плохо знаете Пауля. В моей помощи он не нуждается. Вернее, не так. Если Пауль сказал, что внедрил в структуру «Лерман Центра» своих людей, значит, так оно и есть. Если он занялся «Лерман Центром», значит, будет продолжать.

Я уверен, что Пауль не нищий. Судя по тому, что «Советы» разыскивают его до сих пор, он укусил очень больно и почти наверняка информация о громадных ценностях, которые захватил фон Штауффенберг, верна. Значит, Пауль человек небедный, интересует его внутренняя информация «Лерман Центра», и он платит за эту информацию большие деньги. Скорее всего, помимо информации ему необходима надёжная и бесперебойная связь, ведь с островов «Лерман Центра», а особенно с закрытых территорий и заводов нет свободного выезда.

Теперь по поводу вашего предложения. Это должны быть очень хорошие деньги. Как вы видите, моя семья не бедствует. Признаюсь честно ваше предложение достаточно неожиданно, но не скрою мне интересно.

Дело в том, что моя семья сильно зависит от компании «Лерман Центр» и мне это не нравится. К тому же компания растёт, в ней появляются новые люди, а влияния на них у меня нет. Составьте список вопросов, которые вас интересуют, озвучьте суммы, которые вы мне предлагаете, и я скажу, насколько мне интересно ваше предложение. — Елагин замолчал, выжидательно глядя на оберштурмбанфюрера.

— Алексей Петрович, поймите мои опасения. Компания «Лерман Центр» это компания, напрямую связанная с «Советами» и с ней, работаете вы, человек ненавидящий Советский Союз и не скрывающий этого. Как такое может быть? — Елагин помолчал, глядя в затухающий камин, а потом продолжил.

— Вообще-то господин Бонке, я мог бы не говорить с вами более ни на какие темы, а просто выставить вас за дверь, но сказав «А», я скажу и «Б». Просто, как и в случае с Паулем вам придётся поверить мне на слово.

Информация, которую я вам предоставлю, проверяется лишь косвенно и тоже стоит приличных денег, но пока я отдам её бесплатно. Если мы в дальнейшем будем с вами сотрудничать, а общаться, как и Пауль я буду только с вами и более ни с кем, то я включу эту информацию в общий счёт. Устраивает вас такое положение дел? — Бонке не оставалось ничего другого как ответить утвердительно.

— Да Алексей Петрович. Прошу вас продолжайте. — Что бы сейчас Бонке не думал ему приходилось принимать правила игры Елагина. Помолчав немного, Елагин продОлжил.

— Так уж получилось, что у истоков создания компании «Лерман Центр» стоял я. Началась эта история в тридцать восьмом году. Весной тридцать восьмого года, сразу после присоединения Австрии к Германии, страну успела покинуть некоторая часть австрийских евреев. В их числе была и семья Лерманов.

Сам Генрих Карлович Лерман уникальный врач, а его сын Клаус талантливейший изобретатель. Семья Лерманов остановилась в Латвии, в Риге, где и Генрих Карлович, и Клаус познакомились сначала со мной, а затем и с Вальтером Нойманном. У нас с Вальтером были планы отправить их в Англию, но помимо семьи Лерманов у меня было много разнообразных дел, к тому же семья не собиралась никуда уезжать. Мария Лерман родилась в Латга́лии, и семья предпочла остаться в стране.

Сразу после прихода советских войск мне удалось убрать семью Лерманов из Риги в Резекне и благодаря уникальным рукам старшего Лермана им удалось не уехать в сибирские лагеря. К тому же вся семья Лерманов была врачами и работала в городской больнице, а брать у них было нечего.

Сам я скрывался от большевиков, прятал своих людей, агентов и курсантов Вальтера, но не успел спрятать свою мать, которую задержали сразу же. Меня в это время не было дома, и ареста я избежал.

В самые первые дни немецкой оккупации на меня неожиданно вышел мой двоюродный брат — старший лейтенант НКВД Александр Васильев.