Эти странные американцы - Фол Стефани - Страница 4

Эта приходящаяся на конец января фантасмагория обзывается Мировым Чемпионатом по виду спорта, которым профессионально занимаются только в США (существует Мировая лига американского футбола, но шансы на участие в Суперкубке у ее членов так же ничтожно малы, как и трусики у «заводилки»).

Для Суперкубка организаторы выбирают самый вместительный стадион в каком-нибудь достаточно теплом штате, чтобы не заморозить богатых болельщиков насмерть, обычно во Флориде, Калифорнии или Техасе. В целях увеличения прибыли, время для матча выбирают так, чтобы его можно было с удобством смотреть во всех американских часовых поясах; рекламодатели приберегают для Суперкубка свои самые свеженькие ролики, выкладывая за право их показать 1 800 000 долларов в минуту, а то и больше. Впрочем оно, наверное, того стоит, так как в день Суперкубка игру смотрят больше половины всех американских телезрителей.

В день Суперкубка американцы приглашают к себе друзей чтобы вместе смотреть телевизор и пить пиво с пиццей. В городах, команды которых участвуют в Суперкубке, жизнь замирает и движение прекращается. После окончания игры в районах, где больше всего баров, начинаются празднования, а то и попросту буйства.

Вперед, на магазины!

Американская безудержная страсть к магазинам – не просто побочный продукт потребительской психологии. Хождение по магазинам – не докучная необходимость, а любимый отдых. Это – удовольствие, развлечение, способ убить время. Друзья специально назначают встречу, чтобы вместе пройтись по магазинам, и радостно возвращаются домой с пустыми руками.

Самая посещаемая достопримечательность штата Вирджиния – это не Маунт-Вернон, родина президента Джорджа Вашингтона, и не Монтичелло, родина президента Томаса Джефферсона, и даже не Вильямсбург, город-музей в колониальном стиле, воссозданный Рокфеллерами. Это – «Потомак Миллз», торговый центр милях в двадцати к югу от Вашингтона.

Американские торговые центры (как и супермаркеты) – это чертоги потребительства, петлистые лабиринты магазинов и ресторанов. Окруженные многими акрами парковок, загруженные дорогостоящей продукцией со всех концов света, американские торговые центры манят к себе сиянием и блеском огней. В пригородах (которые теперь принято называть «окраинными городками») школьные праздники и балы часто проходят в торговых центрах. Там чисто, безопасно, дежурят частные охранники, отличающиеся куда более широкими взглядами на мир, чем государственная полиция.

Но самый необременительный способ делать покупки – это, конечно, каталоги. В начале века Сирс Робакс додумался до продажи домов по почтовым заказам. Многие его дома и сейчас, восемьдесят лет спустя, хоть куда. Сам Сирс давно помер, но система почтовых заказов цветет и пахнет. В каждый дом приходят сотни красочных каталогов, предлагающих заказать по почте все, что вам взбредет в голову (и даже то, что без посторонней помощи никогда не взбредет). Вооруженный каталогом, телефоном и кредитной карточкой американец может одеть и обуть целое семейство, не вставая с дивана.

ОБРАЗ МЫСЛЕЙ

Деньги

Как сказал писатель и общественный критик Фрэн Лейбовиц: «В этой стране не только время – деньги. В ней всё – деньги». Если разобраться, так оно и есть: в США деньги действительно – самое главное. В обществе, где все равны и сами прокладывают себе дорогу в жизни, какой прок в благородном происхождении? Кому нужна утонченная духовность в круговерти суровой борьбы технократии и коммерции? Какой толк в чистых руках и чистом сердце, если все вокруг только и норовят скушать друг друга? Американцы любят думать обо всем в денежном эквиваленте, потому что деньги поддаются исчислению. Деньги – самый надежный способ определить, кто какое место занял в состязании, называемом «жизнь».

У отцов-основателей была цель: создать общество без наследственных различий; Джордж Вашингтон отказался от должности короля и предпочел должность президента. Всеобщее равенство не оставило места чванству, потому что не давало возможности чувствовать себя лучше других по одному только праву рождения. Эффективным разрушителем равенства стали деньги.

У американцев не принято скрывать своего пристрастия к деньгам. Они с удовольствием спрашивают и сообщают, что им сколько стоило и сколько они зарабатывают (хотя эту цифру принято на публике немножко подраздуть), или осведомляются, например: «Во сколько вам обошелся развод? Ну да? Ого! Оказывается, я еще дешево отделался».

Классовое происхождение и социальный статус

На вопрос, к какому классу он относится, почти любой американец ответит: к среднему (на практике это значит, что у вас есть какая-никакая работа). Современные американцы больше не верят, что кто угодно может стать президентом и даже слишком остро сознают разницу между очень богатыми и очень бедными. При этом они отнюдь не отказались от иллюзии равенства.

Классовая структура Америки чрезвычайно изменчива. Сын водопроводчика запросто может стать профессором, а сын профессора – водопроводчиком, особенно если вовремя разберется, у кого какая зарплата.

В других странах люди из богатых семей могут позволить себе жить в праздности. В Соединенных Штатах – ни за что, потому что там даже тот, кто может себе позволить не работать, должен притворяться, что работает. Неработающий человек – вообще не человек. Первый вопрос при любом знакомстве: «Чем вы занимаетесь?» (А второй, как правило: «Вы откуда?»). Единственный недопустимый ответ: «Ничем. Я богат».

Говоря о «благородстве», американцы имеют в виду неопределенную комбинацию происхождения и поведения, никак не связанную с богатством. Дональд Трамп, например, был очень богат, но совсем не благороден, тогда как у Кэтрин Хепберн благородства – хоть отбавляй.

Иммигранты

Каждая новая волна иммигрантов сталкивается с неприкрытым недружелюбием со стороны старых иммигрантов. Голландцы из Нового Амстердама (нынешний Нью-Йорк) косо смотрели на английских переселенцев; английские переселенцы хмыкали в сторону немцев, которые отказывались брать на работу ирландцев, которые шипели на русских и поляков, которые брезговали жить по соседству с вьетнамцами, и так далее. Любой человек, уже попавший в Штаты, сделает все, чтобы не пустить туда других.

Хотят американцы этого или нет, но ежегодно через их границу (надежно огороженную и усердно охраняемую) переправляются сотни и тысячи мексиканских граждан. Чисто количественным показателем Мексика скоро добьется того, что не удавалось никому другому: завоевания Соединенных Штатов. На западе и юго-западе Америки испанский уже стал неофициальным вторым языком: все уже привыкли, что вывески и официальные документы написаны на двух языках. Если вы хотите, чтобы с вашего рабочего места убрали пакет с мусором, на нем лучше написать BASURA («мусор» по-испански), а не TRASH («мусор» по-английски).

Мой кадиллак – моя крепость

Машина, так же, как дом и сад, – обязательная составляющая Американской Мечты.

Средняя американская семья владеет 1, 8 автомобиля (сто сорок семь миллионов транспортных средств на двести пятьдесят пять миллионов населения); каждый автомобиль проезжает около десяти тысяч миль за год со средней скоростью 59 миль в час (около 75 процентов транспортных средств движутся быстрее разрешенных законом 55 миль в час: те, кто движется медленнее, только что видели полицейского). Большинство машин используются для ежедневных поездок на работу: менее б процентов работающих американцев пользуются общественным транспортом. Значительная часть великолепных американских высокоскоростных автострад загружена на триста и более процентов и дважды в сутки превращается в гигантские автостоянки. Первенство по числу автомобильных пробок делят между собой Сан-Франциско и Вашингтон.