Болотная бусинка - Храмушина Надежда - Страница 5

— А может бусину та кикимора сама потеряла, пока от Ивана бегала по болоту? — Спросил Паша.

— Нет, Паша. Вот тут и начинается самое загадочное. Лидия Николаевна нам рассказала, что бусина эта не простая, с помощью её кикиморы и морочат людям головы, всякие там образы на себя накладывают. И надета эта бусина на волос их главной колдуньи. Видимо, эта кикимора Ватага, пока бегала, зацепилась за ветку той волосиной, она порвалась, поэтому она и предстала перед Иваном в своём настоящем обличии.

— А как он понял, что бусина волшебная. — Спросила Оля — Он знал об этом?

— Ничего он не знал. Он не брал той бусины. — Ответила бабушка Настасья — Он, когда зарубил ту кикимору, весь не в себе домой побежал, по пути в деревню встретил Анну Никаноровну Стошник, да всё ей и рассказал. Вот про эту семью я вам расскажу подробнее, дальше поймёте почему. В деревню Стошники приехали лет за тридцать до этого события, из Бреста, что на границе с Польшей. Приехали двое — Никанор Вальдемарович и дочка его Аня, ей в ту пору всего десять лет было. Аня как-то проговорилась своим подружкам, что её отца там хотели повесить, поэтому им пришлось бежать тайно ночью. А из-за чего его хотели повесить, это потом уже народ понял. В деревне ведь ничего не утаишь, все как на ладони. Маня Тихонова и поняла это первая. У Тулеевых в ту пору дочка Тина на выданье была, жених у неё был, о свадьбе сговор уже был. Вот она и приглянулась Никанору Вальдемаровичу. Вдруг однажды эта Тина заявляет своему отцу, что любит Никанора, и если за него не позволят ей выйти замуж, она утопится. Маня Тихонова сразу заметила неладное, странным ей показалось поведение Тины, она насчет всех этих сердешных дел хорошо разбиралась. И точно, Тину Никанор приворожил к себе. После этого сельчане поговорили с Никанором Вальдемаровичем по душам, он отступился от Тины, и после этого уже ни в чём таком не был замешан. Тихо зажил, никуда не лез, но и общества своих односельчан не избегал. Он Конюхова Митю, от пьянства вылечил. Петрова Сима со своим мужем лет пятнадцать никак не могли деточек завести, тоже ей какое-то снадобье дал, так у них один за другим трое ребятишек появилось. Это Оля, я про вашу прапрабабку говорю. А сам Никанор так и жил дальше бобылём. А дочка его, Аня, она росла такой тихой, незаметной. Мать у неё ещё при родах умерла, вот Никанор и воспитывал её один. Так вот. На чём я остановилась? А, вот. Рассказал Анне Никаноровне Иван Подногин о том, что кикимору убил. В деревню он вернулся, там соседям тоже всё рассказал, все охают, кто-то верит, кто-то нет. А потом все эти беды навалились на деревню. И вот однажды, когда пожары бушевали вокруг деревни, прибегает домой Тина Петрова, вся чумазая, зарёванная, говорит, что Инна Копытова, фельдшерица, мёртвая лежит возле дороги. Побежали отец Тины с соседом быстрее туда, куда им указала Тина, а там никого нет. Тина тоже за ними прибежала, испуганными глазами смотрит, понять ничего не может. Говорит, что Инна вся синяя лежала, и на шее у неё верёвка болталась. Мужики всё вокруг проискали, к ним ещё присоединились деревенские, ищут, до леса даже дошли. И тут смотрят, а по дороге сама Инна идёт, жива-здоровёхонька, улыбается. Тина чуть сознания не лишилась, так напугалась. Ну, все успокоились, Тину успокоили, и по домам разошлись. А потом, через несколько дней, обнаружилось, что Анна Никаноровна пропала. Нет её нигде. Искать её не сразу начали, думали, что в соседнее Чудино она в церковь ушла, и там осталась гостить. Но прошла неделя, другая, нет, не возвращается. А когда из Чудино вернулась бабка Конюхова, которая там тоже в церковь на службу ходила, и сказала, что Анны там нет и не было, уже серьёзно все обеспокоились. Решили искать по лесам. Несколько дней искали. Понятно дело, кругом пожары, вот и решили, что, видимо, сгорела она, раз и следов не нашли. Никанор Вальдемарович, сам в поисках не участвовал, сидел дома, даже на стук не выходил. Так и не нашли Анну. Никанор Вальдемарович замкнулся в своём горе, даже слышать ничего не хотел о дочери. А лет через десять после этого он неожиданно собрал свои вещички и уехал из деревни, не знамо куда.

— Так что, Анна Никаноровна полюбила Инниного мужа и прикинулась Инной? — Спросила Оля.

— Именно так и было. Вот бусинка ей и пригодилась. Только в таких делах нужно слушать не только сердце, но и голос рассудка! Иначе, знаешь, куда такая любовь может завести!

— Куда? — Оля даже подалась вперёд, чтобы узнать, куда же может завести такая любовь.

— Далеко. — Коротко ответила бабушка Настасья, чем очень разочаровала Олю, надеющуюся на более полный ответ. — Слушайте дальше. Анна Никаноровна хоть и была работящей и покладистой, да только жизнь её как-то не сложилась, никто к ней не сватался, так и жила с отцом. Ей в ту пору уже за сорок лет было. А у Инны Копытовой был муж и две дочки, и было ей не больше тридцати. Фотографий Инны не сохранилось, но люди говорили, что она была очень красивая. И муж её любил без меры, ревновал очень. И приветливая такая она была, с каждым остановится, поговорит, о здоровье спросит, советы какие даст. Они с мужем из города переехали в деревню года за три до тех событий, но её в деревне за свою считали, так по душе она всем пришлась. Её муж в какой-то ячейке революционеров был, так всех в его ячейке арестовали. А Инна, говорят, сама лично ходила к начальнику жандармерии, и спасла от каторги своего мужа. Его отпустили, но только сказали, чтобы они из города уехали, вот так они и оказались в Загоребово, так нашу деревню тогда называли. Так вот. То пожары тогда были сорок дней, то саранча, в деревне никому покоя не было. А в начале зимы привезли в фельдшерский пункт Васю Тулеева, его волк очень сильно подрал, да он ещё и ноги обе обморозил. Ну, Инна, понятное дело, раны его обработала, перевязала, и оставила его в пункте, чтобы он под присмотром лежал. А утром пришла к нему его мать, не помню, вроде Натальей её звали, а Вася ей шепчет, чтобы мать его забрала из лазарета. Мать понять ничего не может, расспрашивает его, а он только, знай, повторяет, что Инна никакая не фельдшерица, а колдует тут, он сам видел. Наталья подумала, что Вася это из-за своей болезни бредит. Ушла домой, а вечером Вася умер. Ну вот, схоронили Васю. Мать Васина вся в горе, про то, что ей Вася говорил, в то время и не вспомнила. А у Инны вдруг муж запил. Да ещё так сильно, что до дома не всегда дойти-то мог своими ногами. Все в деревне, понятное дело, жалели Инну. И дочки её ходят, как в воду опущенные. А весной, как только с реки лёд тронулся, муж Инны и ушёл под лёд, тоже пьяный был. Наверное, даже не понял, бедняга, что и случилось. Инна очень убивалась, долго даже на работу не ходила. А когда вышла, её как будто подменили. Нелюдимая стала, идёт, себе под ноги смотрит, с ней поздороваются, а она и головы не поднимет, пройдёт мимо, словно не слышит. Потом через год она снова замуж вышла. За Федьку Кузьмина, он тогда домой с войны германской вернулся. Младше её был лет на десять, если не больше. Сначала вроде она повеселела, опять приветливая стала, наряжаться стала. Да и дружно они поначалу жили. У Федьки руки были золотые, он что хочешь тебе топором вытешет, хоть наличник на окно резной, хоть фигурку медведя. Дочкам Инны кукол наделал. Дом ей отремонтировал, да и заказы у него всегда были, с деньгами у них хорошо было. И всё они дружнёхонько вместе — и на покос, и на ярмарку, он её до фельдшерского пункта каждое утро провожал, вечером встречал. Так лет десять прожили, да, лет десять. Одно только омрачало их счастье — не было у них общих детей. Не давал им бог ребёночка никак. Федька своей матери даже жаловался, та соседкам своим про это рассказывала. Видать, дошли слухи и до Инны, что Федька из-за этого очень страдает. Опять она начала ходить смурная, и Федьку своего начала ревновать. И вот случилось то, что и должно было случиться. У Подногиных дочка подросла, Аля, красавица, только школу закончила, все парни по ней сохли. Как уж так получилось, не знаю, только и Аля стала заглядываться на Федьку, женихов-то в деревне было в ту пору мало, больше всё невесты. А потом они сговорились, и вместе сбежали в город. Инна поверить не могла этому. Она рыдала дома, как белуга, с кровати не вставала. А в это время свадьба её старшей дочери, Сони намечалась. Её из соседней деревни парень сосватал. Свадьбу эту с грехом пополам провели, Инна только на венчании в церкви присутствовала, а к столу даже не вышла. А на следующий день собрала свои вещички, и в город махнула. Дочка младшая одна тут осталась. Через месяц вернулся Фёдор со своей Алей в деревню, а Инны больше никто никогда и не видел. Да только Аля приехала вся больная, еле ходила, видно было, что ей с трудом удаётся вставать, и в глазах её было такое страдание! Вот уж в пору сказать, что Алю как будто подменили. Федька её снова в город повёз, в больницу, с ними и мать Алина поехала. Привезли её обратно через две недели, и в первый же вечер дома она и умерла. А врачи так ничего и не нашли, говорили, изношенный организм, сердце разорвалось. Какой тут изношенный организм, это в восемнадцать-то лет? Федька с могилы её не уходил, лежал на ней, ногти в кровь изодрал, царапая землю, и только повторял: «За что?» А потом насовсем уехал в город. Вот такая история.