Прочитай меня. От бессознательных привычек к осознанной жизни - Васильев Виктор Дмитриевич - Страница 18

Таким образом, у нас физически нет механизма для «вспоминания прошлого» – наши воспоминания происходят в том же внутреннем театре, в котором мы предугадываем будущее. И этот инструмент нужен не для сохранения сведений, а для того, чтобы быстро реагировать на происходящее – и то, что «актуально», он сделает нам «невидимой проблемой» в настоящем, а также изобразит это «в будущем» и в воспоминаниях. И это «актуальное» будет совокупностью его ожиданий, а не реальной действительностью.

Когда же мы это решим, то оно перестанет быть невидимой проблемой, перестанет ожидаться от будущего и очень редко и сложно начнёт возникать «в прошлом».

Наши воспоминания – не столько «сведения из прошлого», сколько гипотезы нашего бессознательного о том, что бы произошло, если бы вновь настали эти обстоятельства.

Плохие фантазии

Есть гипотеза, согласно которой «всё, что мы представляем, с нами произойдёт». Многие люди предлагают визуализации как универсальный метод исполнения мечты. Мол, «пошли запрос во вселенную и она сама всё сделает» и для этого достаточно просто визуализировать.

Но ведь школьники, запершись в своих комнатах, визуализируют близкие отношения с моделями очень долго, эмоционально и с большой самоотдачей – однако моделей в их жизнях не появляется.

Людям с травмами снится, как они исцеляются; заключенные представляют, как их выпускают на свободу, а девочка из Хиросимы к моменту смерти успела сложить более 1000 журавликов, однако лейкемия забрала её и веры оказалось недостаточно, чтобы изменить реальность.

Как нам подсказывает наш собственный опыт, наши мечты практически никогда не сбываются из-за визуализаций. Однако у этой мысли есть обратная сторона – представляя себе плохое, мы это плохое «притягиваем».

Люди, которые придерживаются такого мнения, могут старательно избегать «думать о плохом и представлять плохое», и некоторые из них даже не замечают, как избегают своих мыслей. Например, ты мог слышать о людях, которые по неизвестным для себя причинам выдирают себе волосы. Более популярный вариант – грызть ногти, помимо своей воли.

Оба этих примера являются частным случаем обсессивно-компульсивного расстройства, которое подразумевает появление у человека навязчивых мыслей (обсессий), которые вместе с собой приносят психологический дискомфорт, и сопутствующую реакцию на этот дискомфорт – компульсии, то есть навязчивые действия.

Такие люди известны тем, что тысячу раз проверяют, закрыли ли они дверь, моют руки по несколько десятков раз в день, считают все предметы в комнате, ходят только по определенным сторонам улицы – в общем, соблюдают сотню ритуалов, без которых им становится страшно и плохо.

Психотерапия показывает, что в большинстве случаев у этих людей есть какие-то тревожные и неприятные переживания, о которых они избегают думать; но, к сожалению, это «избегание» не лишает их психологического заряда, того, который я называл «невидимой проблемой». У людей остаётся беспокойство, вызванное реальной проблемой, но будучи не в состоянии соприкоснуться с его настоящей причиной, они переносят свою тревожность на другие области и пытаются с помощью ритуалов от нее отвлечься.

Данный пример показывает нам, что люди, «избегающие представлять плохое», теряют возможность разбираться с невидимыми проблемами и, как результат, заметно усложняют свою жизнь. На самом деле, каждому из нас свойственны маленькие ритуалы, на которые мы суеверно полагаемся, когда пробуем хоть как-то контролировать этот большой и страшный мир.

Если мы избегаем представлять себе проблему, то мы её не решим.

А по поводу представления плохого – я тоже сторонник того, чтобы представлять себе хорошее, о чём будет вся остальная книга. Однако я должен привести в пример множество практиков, которые на протяжении тысячей лет выполняют «кладбищенские медитации», одним из этапов которых является тот, где человек представляет, как он умирает, а его тело сгнивает и растаскивается дикими животными. И эти люди, «визуализируя» свою собственную смерть и гниение, не привлекли болезней, а, наоборот, стали лучше управлять своими внутренними состояниями.

Помнится, как одной девушке казалось, что стоит сказать «Я хочу умереть», как ты умрёшь. Я устроил яркую демонстрацию и на все лады призывал вселенную меня убить – и с тех пор прошло 5 лет, а я до сих пор живой и здоровый, проблемы начались только с зубами и дёснами.

Так что фантазировать о плохом можно и зачастую нужно, это для нас – важное диагностическое средство, и избегать его так же неразумно, как сломать конечность и утаить это от доктора, к которому пришёл на приём.

Третий контур

Ты видел животных и в общих чертах представляешь, в чем наши отличия.

Во-первых, мы очень прирученные. Животные импульсивны, мы же в общих чертах научились собой управлять. Я могу попросить тебя поднять руку и держать её в воздухе, не двигая, 30 секунд – и ты справишься. Я же, в свою очередь, в юности мог стоять, почти не двигаясь, целый час, после одного слова «Вольно».

Впрочем, сила воли – это исчерпаемый ресурс, и для грамотного использования с ней следует обходиться также бережно, как с тысячей сохранившихся зёрен, когда вся остальная еда и растительность пропали. Использовать силу воли можно и нужно, но не выкидывать куда угодно – как это обычно рекомендуют делать.

Во-вторых, у нас есть то, что Павлов назвал «второй сигнальной системой» – то есть сигналами о сигналах. Первая сигнальная система – это те самые условные рефлексы, «звоночек, который сигнализирует о мясе и приводит к выделению слюны».

Представь себе жёлтый сочный лимон. Такой сочный, что когда на него нажимаешь, то даже корочка выделяет немножко собственного сока. И вот представь, как ты этот лимон режешь, и из него льется сок. Представь, как ты его нюхаешь и касаешься языком самой сочной части. После этого представь, как ты выдавливаешь его сок себе прямо в рот.

Какие у тебя в этой фантазии ощущения?

А еще обрати внимание – у тебя в жизни, прямо сейчас, выделилась слюна. А вокруг тебя, вероятно, нет лимонов – ты просто смотришь на белую бумагу с черными палочками. Это и называется «второй сигнальной системой» – Павлов говорил про буквы, слова и понятия.

У меня есть гипотеза о том, как появляются пометки в этой символьной системе. Допустим, отец решил объяснить ребенку, что такое стул. Он указывает на стул и говорит «стул». Но ребенок не понимает, что отец назвал стулом – может, он называл «стулом» свою вытянутую руку, или жест на руке, или поведение сына, или самого сына, или этот день недели, или температуру в комнате, всю комнату или своё настроение, а, может, время года.

Однако, когда ребенок много раз слышит слово «стул» и в большинстве этих обстоятельств видит один и тот же объект, то в его голове возникнет связь. Я думаю, что у него в голове нет никакого словаря «стул=(картинка стула)».

Скорее, у него в памяти лежат слепки тех ощущений, что он переживал в каждый момент, и во многих этих моментах он одновременно слышал «стул» и видел «стул». Из-за этого, когда он в следующий раз увидит «стул», то сквозь эти слои пройдёт электрический импульс – а так как наиболее часто повторяющимся вместе с этим будет произнесенное кем-то слово «стул», то его голова сама скажет «стул».

Смотри: мама мыла … Мама мыла … Правильно, она мыла индуистского бога Раму. Твой внутренний голос ведь закончил эту фразу самостоятельно?

Напомню, что эта система нужна для выживания, поэтому человек обязательно получит связанные со стулом «эмоции», их совокупность из всего своего опыта. И если его вдруг этим стулом каждый раз били…