Треск штанов (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 67

Дефо пару раз моргнул.

Неловко улыбнулся и виновато разведя руками ответил:

— Деньги.

— Какие?

— У них кончились деньги.

— Никогда не понимал, зачем они вообще тратили их на разведку в России. — искренне соврал Алексей.

— Сам удивляюсь. — не менее искренне соврав, ответил собеседник. И они это поняв добродушно улыбнулись. Синхронно.

Впрочем, царевич улыбнулся и своему впечатлению. Просто невероятная скорость реакции и самоконтроль. Он только что узнал, что руководство России знало о его шпионаже. И, вероятно, давно. А оно не славилось особым гуманизмом, сурово карая разного рода проказников. Вон — резню иезуитов устроило. И тут он попался. Смерть в такой ситуации — очень гуманный исход. И иной бы начал паниковать. А он — нет, сообразил, что если сообщают это в вот такой беседе, то у него есть шансы, значит нужен зачем-то.

— Не хочешь вернутся в Англию?

— Нет.

— Даже после того, что мои люди сделали с протестантами в Каролине, Бремен-Фердене и Мекленбурге? Насколько я знаю ты рьяный поборник протестантизма. Причем радикального.

— Они были повстанцами. Думаете в Англии с ними поступили бы лучше? — усмехнулся он. — Могли и в железных клетках повесить живьем.

— Ясно. — покачал головой царевич. — А твоя работа? Что пошло не так?

— Англии она не нужна. Ее интересы сейчас редко уходят дальше Северного моря и северо-востока Атлантики. Страна выживает. Двор нищенствует — даже королевские регалии заложил, про остальные драгоценности и не говорю. Мда. Все добываемые средства тратятся на армию, чтобы защитится от шотландцев. И на крепости. Там, на севере, натуральный вал возводят… это безумие какое-то…

— Почему же? Римляне когда-то так поступали?

— Разве такой вал может защитить? — воскликнул он. — Шотландцы могут нанять флот, и он перевезет их в считанные дни куда угодно. Хоть в Уэльс, хоть в Корнуолл, хоть под самый Лондон. Армии же, сосредоточенные у границ, просто никуда не успеют. Особенно если отвлечь. Но нет. Впрочем, римлян он тоже не защитил.

— Насколько я знаю, это связано с тем, что их легионы вывели с острова и убрали людей с вала. Чем пикты и воспользовались. Пока же на валу стояли гарнизоны — его оборона была крепка.

— Да… — нехотя кивнул Даниэль. — Но времена изменились. У пиктов не было флота и нанять его им было не у кого. А у шотландцев есть и Дания в союзниках, и Голландия, и Португалия, и Россия. Я слышал, что Ригсдаг Швеции обсуждает возможность вступлению в Союз. Это тоже не самый ничтожный флот. Стена в такой ситуации — глупость. С тем же успехом они могли выбрасывать деньги в море.

— И вот это недовольство политикой королевы — все что тебя останавливает от возвращения?

— Возвращения? А на что я жить там буду? — грустно улыбнулся Даниэль. — Англия разорена. У нее больше нет ни флота, ни промышленности, ни торговли… Моя страна пала и стала не то, что тенью себя былой, а силуэтом. От нее отвернулся Бог, это же совершенно очевидно.

— Может и от протестантов тоже?

— Может и от них, — кивнул он и чуть усмехнувшись добавил, — но я пока не готов принимать православие.

— Может тогда ислам? Он позволяет иметь до четырех жен. — подмигнул царевич.

— Мне и у одной то аппетиты как-то умерить надо, — погрустнел Даниэль. — Куда мне четыре? Видишь — исхудал совсем. Может быть гонорар за роман немного можно поднять?

— Вопрос лишь в том, что ты сможешь добавить к этому роману?

— Добавить? А что требуется?

— Если ты решил жить тут и связывать свою судьбу с Россией, то почему бы тебе не помочь нашей разведки? Сразу скажу — у нас деньги есть. И есть помощь окажется существенной, то и титул дворянский найдет.

— Что нужно узнать? — подался вперед Даниэль, излишне рьяно демонстрируя рвение.

— Для начала я хочу устроить тебе маленькую проверку. — произнес царевич и выждал паузу, наблюдая за совершенно спокойным и невозмутимым собеседником. — Над чем ты тут, в России работал?

Даниэль взял паузу, явно задумавшись над подвохом в вопросе. Царевич же небрежно достал папку и положил ее перед собой. На первый взгляд обычную. Но маркировка и надписи…

Дефо побледнел.

— Откуда это? — тихо поинтересовался он.

— Ты же сам сказал, что у Англии плохо с деньгами. А я ужасно люблю читать. В особенности личные дела.

— Это ведь мое.

— Да. Одна из папок. Их там девять штук.

— А… а… а откуда? Неужели они их вот так продают?

— А почему нет? Как горячие пирожки. Оптом скидки. Тебе ничего не требуется?

Он нервно сглотнул, не отводя взгляда от папки.

— Так ты и так все знаешь… — тихо произнес он. — Зачем спрашиваешь меня?

— Я хочу, чтобы ты мне рассказал. Ты ведь понимаешь — тебя сдали и продали. Причем давно. И мне ужасно интересно, как они тебе голову морочили.

— Продали… — медленно произнес Дефо, собираясь с мыслями.

Скосился на потолок.

Там на витом проводе свисала электрическая лампочка. И горела, освещая пространство над столом. Слабенько довольно. Но горела.

Разборная.

Каждый часов сто ей меняли нить накаливания, после чего опять откачивали воздух. До нормального вакуума было далеко. Да и не чем его было сделать. А вот определенную разреженность — вполне.

Это была первая лампочка в мире.

Вообще.

И пока единственная. Ее тут обкатывали и испытывали. Ну и заодно гостей в смущение вгоняли. Так что первые, наверное, минут десять Даниэль закономерно взгляда не мог от нее отвести, рассматривая и изучая. Чудо ведь! И задавая вопросы — что, как и зачем.

Алексей отвечал. Но без лишней детализации. Только то, что требовалось сообщить по программе минимум. Вон — рядом с дворцом в одной линии с котельной и насосной появилась электростанция. Ну… громко сказано, конечно. Просто кирпичный корпус, в котором стояла паровая машина и генератор. Пока — всего по минимуму.

О том, зачем был поставлен на ближайших холмах блок из дюжины ветряных мельниц нового типа — с вертикальными лопастями, он помалкивал. Для чего эти сооружения, насколько он знал, вся Москва обсуждала. Выдавались идеи одна дурней другой. Впрочем, о том, что эти ветряки — электрогенераторы молчали. Как и о том, что на базе этой опытной станции проводилось изучение электролиза. Так-то он ему особо и не был нужен. Но другого способа глубокой очистки меди он не знал. А и иметь такая добрая требовалась, и латунь.

Даниэль, кстати, тоже спросил о том сегодня.

Ну а почему нет?

Алексей лишь улыбнулся, отшутившись. Поэтому беседа тогда пошла по другому пути — начали обсуждать рукопись его романа.

Сейчас же, немного поглазев вновь на электрическую лампочку, он тяжело вздохнул и стал рассказывать. Все. Вообще все что знал и что делал…

Впрочем, где-то через два часа разговор пришлось прервать.

Время.

Даниэль отправил писать развернутый ответ по своим художествам. Считай роман в формате докладных записок. А Алексей — поспешил на семейный вечер. Тихий такой. Уютный. Такие не часто случались…

Вот на диване сидели Петр Алексеевич и Евдокия Федоровна. Царь и царица. Как без них? Пили кофий и блаженно бездействовали. Хотя было видная определенная натяжка этого состояния. Оба ради такой посиделки оторвались от дел и мысленно находились там.

Евдокия уже перегорела особым рвением в воспитании сына, рожать новых детей Петру не спешила, ибо ей уже 44 стукнуло. Для тех лет — перебор в подобных делах. Поэтому царица настолько погрузилась в издательское дело и театр, что остальным почти не интересовалась. Даже кафе почти не уделяла времени. Хорошо хоть этого уже и не требовалось. Семейные вечеринки же подобного толка ей были откровенно в тягость.

Петр ей был под стать.

Пить он стал сильно меньше после той болезни. Отказавшись от крепких напитков. Через что царевич смог начать кампанию по вытравливанию их из страны. Что-то в духе слогана — польская водка, черный хлеб, селедка, а в России вина, пива и меда да причесанная борода.