Треск штанов (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 17

— И какими силами, интересно, они будут оперировать на нашем направлении? — спросил Алексей.

— Основа армии маньчжуров восемь знаменных полков, — медленно произнес Василий Голицын. — Каждый в пятнадцать тысяч строевых. Половина их стоит в столице, остальные размещены в восемнадцати гарнизонах по всей стране.

— И эти четыре тысячи… это какой-то такой гарнизон с частями усиления? — спросил Алексей.

— Вероятно, — кивнул Голицын. — У них кроме собственно маньчжуров еще родичи халка на службе и ханьцы. И их совокупно ничуть не меньше. А вся их армия оценивается не меньше чем в пятьсот тысяч.

— Боже! — воскликнул Петр, представляя предстоящую тяжелую войну.

— Не все так страшно, как кажется. Алексей прав — маньчжуры в своей стране выступают как оккупационные силы. Так что на полевую армии они больше ста тысяч вряд ли смогут выделить. А границы у них протяженные. Рискну предположить, что против нас они даже половины не сосредоточат.

— Почему?

— Логистика, — за Голицына ответил Алексей. — Для войны с нами они перебросили четыре тысячи очевидно через Маньчжурию и провели вдоль Амура. И, вероятно, осуществляют их снабжение по реке силами флота. А вот севернее Читинского острога им приходиться преодолевать «бутылочное горлышко». Вдали от своих населенных владений организовывать большой караванный путь по неудобным землям… это испытание. Очень серьезное испытание.

— Из-за этого и торговля в Кяхте плохо развивается, — добавил Голицын.

— Да и черт с ней, — махнул рукой Петр Алексеевич. — Там явно все прахом пошло.

— Как война закончится все вернется на круги своя, — улыбнулся сын. — Так вот — Кяхта. Им больше четырехсот верст[2] идти через пустыню и горную местность до нее. А верблюдов у них не так много. Так что особенно не развернешься. Ни в торговле этой, ни в войне с нами. Из-за этого же достаточно слабые джунгары до сих пор держатся. Два-три полка маньчжуров, если бы смогли полным составом выйти, просто раздавили бы этих западных монголов походя. Но логистика… она их сковывает по рукам и ногам.

— И что ты предлагаешь? — спросил царь после небольшой паузы.

— По хорошему территория между Удинском и Читинским острогом — естественный барьер между Россией и Цин. На этом рубеже очень легко и удобно держаться и обороняться малыми силами.

— Ты что, хочешь отдать им Нерчинск⁈ — вскинулся Василий Голицын.

— Я? — удивился Алексей. — Я обозначаю ситуацию. Раз уж так сложилось, что мы с ними начали воевать, то нам не только отбить Нерчинск надо, но и как-то порешать вопрос с границей. Так, чтобы удерживать те владения было проще. Сейчас Нерчинск живет на поставках с большой земли. Это дорого и трудно. Нам нужна логистика и сельскохозяйственные угодия для хоть сколь-либо значимого населения в тех краях.

— Ты же сказал — там «бутылочное горлышко», — хмуро произнес царь.

— Мы можем там проложить чугунную дорогу и решить этот вопрос. В будущем. Они — нет. Но все равно — чтобы там поставить хотя бы пару полков такое решение не годится. Слишком много еды придется возить с той же Волги.

— Ой, — отмахнулся царь. — Давай это потом. У нас сейчас Иркутск под угрозой. И нам нужно что-то с этим делать.

— Сколько, как ты думаешь, они смогут развернуть против нас под Удинском? — спросил Алексей у Голицына.

— Десять тысяч максимум. Ну пятнадцать. Хотя вряд ли.

— А на притоках Амура?

— Все зависит от ситуации.

— Пятьдесят тысяч?

— Не исключено, хотя маловероятно.

— Сто тысяч?

— Исключено. — покачал головой Голицын. — У них проблемы с джунгарами и, как я слышал, кое-где еще. Всю свою полевую армию бросить против нас им весьма затруднительно. Тем более, что снабжать по тому плечу будет отдельной формой искусства. Нет, шансы, конечно, столкнуться с действительно крупным соединениями у нас есть, но они незначительны. Максимум, что, как я думаю, Цин выставит против нас, это полный полк с усилением. Это предел.

— Почему?

— А зачем им все это? Там же пустынные земли, на которых никто не живет.

— А если мы полезем в Маньчжурию?

Василий Голицын задумался.

Крепко.

— Выставят два полка?

— Все зависит от ситуации, но могут. И три могут. Если все будет тихо на других границах, то всю полевую армию сгонят. Маньчжурия для них — это родина. Они за нее станут крепко драться.

— А нам туда надо соваться. Чтобы и Амур взять с выходом к морю, и пашни. — твердо произнес Алексей.

— Боже! Боже! — раздраженно воскликнул царь. — Это ведь полноценная война в такой дали! Безумие!

— Отец, ты зря переживаешь, — мягко произнес сын.

— Зря⁉ Зря⁉

— Войска Цин весьма архаичные. Если бы не попустительство местной администрации, то эта армия в четыре тысячи бойцов и Нерчинск не взяли бы. Так, постояли бы да ушли. В том моя вина. Надо было отправить доверенный комиссаров для ревизии.

— И ускорил бы тем войну!

— Если бы Нерчинск перестроили по уму в древесно-земляную бастионную крепость, да оснастили нормальными пушками, то ее бы вообще не случилось. — улыбнулся царевич.

— Я соглашусь с Алексеем, — кивнул Голицын. — Они совершенно точно знали о сгнивших укреплениях…

Еще немного поболтали о ситуации в общем и приступили к планированию. Требовалось что-то предпринимать, причем в самые сжатые сроки. Уже вчера. Потому как, несмотря на определенные усилия генерала, на маршруте от Иркутска до Нижнего Тагила почтовый катамаран не смог быстро пройти.

Разбился.

Ремонтировался.

В общем — прозевали и эту кампанию уже упустили. И до ледостава корабли не успеют дойти. Поэтому решили поступать так…

По осени отправить кораблем к Перми вооружения. Самое лучшее, что найдут. Перебросить его в Нижний Тагил. И потом, уже по льду, буерами дальше. Согнав под это дело все, что получиться высвободить с других участков.

Тут еще Алексей поднял вопрос о создании грузовых буеров. Крупных. Насколько это только возможно. Чтобы на зиму по льду поддерживать транспортное сообщение. В том числе и для решения таких ситуаций.

Петр вполне одобрил идею, но предложил не спешить и покамест пользоваться тем, что есть. А если получится — до зимы еще сделать столько, сколько получится. Типовых. Почтовых. Не тратя время на опыты и расчеты. По весне же, с открытием навигации, отправить от Нижнего Тагила флотилию больших баркасов с войсками и дополнительными припасами. Чтобы к началу лета, если даст Бог, начать развертывать под Иркутском первый пехотный полк, перебрасываемый туда. Или даже что-то сверх того.

Тут надо отметить, что развитие оружейного производства шло в России семимильными шагами. Главным производителем покамест был Тульский оружейный завод, который натурально гнал нарастающим потоком три образца: мушкет, карабин и пистолет. И только за 1710 год одних только мушкетов он изготовил 95 тысяч. За счет оптимизации технологии выпуска ствола прокатом.

Все три образца в 70-ом калибре[3] с батарейным ударно-кремневым замком, воронкообразным затравочным отверстием, крепления ствола ложевыми кольцами и металлическим шомполом. Стволы у них были длинной 40, 25 и 12 дюймов[4]. Мушкет комплектовался съемным игольчатым штыком Т-образного сечения, а карабин, в добавок к обычным антабкам имел боковой крюк для подвеса по-кавалерийски. В остальном унификация этих образцов была чрезвычайной. Все что можно сделать взаимозаменяемым, таковым и являлось. За счет чего снижалась стоимость, повышался выпуск и облегчался полевой ремонт в войсках…

Выпуск специальных образцов Демидов перенес на другие предприятия. Без всякого сожаления. Возни много, а выхлопа мало. Вот и отдал легко, оставив за собой только частью поставки отдельных комплектующих. Тех же замков или катаных стволов.

Так Ростовский завод изготавливал три варианта стандартного мушкета: легкий, промысловый и тяжелый, которые отличались только длиной ствола в 35, 45 и 50 дюймов соответственно. По сути — собирал, закупая все детали в Туле. Но это больше в нагрузку, так как именно тут находился самый крупный центр по отделке и украшению оружию. Одно из сильнейших не только в России, но и в Европе, собранное в основном из иммигрантов, «закупленных» для этих целей с переездом.