Поступь Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 26

Часть 2

Глава 2

1715, апрель, 2. Москва — Париж — София

Первая травка.

Молоденькая еще совсем. Маленькая.

В низинах земля сырая, не просохшая от весенней распутицы. Но тут, на небольшом поле возле Воробьева дворца, уже было хорошо. Свежий ветер сыграл свое дело.

Упряжка очень жилистых и резвых лошадей неслась галопом. Самым быстрым, на который они были способны. Выйдя на восемнадцать верст в час[1] или около того.

Четыре скакуна.

Две пары.

На одном из них возничий.

Они хрипели, но рвались вперед, таща за собой на канате планер. Самый что ни на есть обычный планер. Вроде тех, которые Алексей много раз видел в прошлой жизни. Как в натуре, так и всякого рода изобразительных источниках.

Каркас из бальзы, обтянутый тканью. Местами вставки, сделанные монококом из бальзового шпона, но ограничено. Все, вообще все в конструкции было сосредоточено только на одном — на облегчении веса. Даже пилот, сидящий за примитивным штурвалом. Им ко всеобщему удивлению оказался чернокожий пигмей из экваториальной Африки. Маленький и легкий словно подросток.

Вынужденный шаг.

Злые языки потом болтали, что негра выбрали специально, чтобы белым человеком не жертвовать в случае провала. Но это, конечно же, являлось вздором. Алексею требовалось добиться результата с первого раза, посему он без каких-либо рефлексий использовал все доступные ресурсы и варианты. Вот и привлек одного из переселенцев, прибывшего в Москву из зоны торговых интересов Союза. Ну а что? Какая разница-то? Подданство он имел России, говорил по-русски и даже писать-читать уже умел. А то, что негр, то и поплевать. Главное, что он весил меньше тридцати килограмм и было очень маленького роста, всего в полсажени. Можно было бы и подростка посадить, но его поведенческие реакции предсказать казалось трудным. Здесь же мужчине был уже взрослый, проживший около пяти лет в Москве. Да еще с явно выраженным лихим, авантюрным характером. Не робел перед неизвестным, даром что маленький…

Наконец, пилот потянул рычаг на себя. И планер довольно резво нырнул вверх, начав набирать высоту. Кольцо каната, на котором его буксировали, соскочило. И начался свободный полет. Первый в истории свободный полет аппарата тяжелее воздуха с человеком на борту.

А внизу ликовала толпа.

Ревела.

Бушевала словно море!

Да и сам пилот кричал от переполняющих его чувств. С трудом сдерживая ненужную двигательную активность.

Пролетев шагов сто с набором высоты, он крайне осторожно заложил вираж. С очень приличным радиусом и небольшим креном. Так-то ему требовалось просто немного пролететь и сесть, но увлеклись с облегчением планера. И он слишком бодро набрал высоту. Из-за чего явно не успевал снизиться до перелеска.

Минута полета.

Вторая.

Третья.

Этот небольшой планер пролетел по дуге и с плавной потерей высоты пошел на посадку. Плавно. Мягко. И летел он вполне уверенно…

Совпадение, конечно.

Но какое приятное.

— Удивительные дела твои господи, — светя улыбкой во все тридцать два зуба произнес Петр Алексеевич и широко перекрестился. — И подумать о таком не мог! Казалось, что большой парусный корабль — это вершина человеческой мысли. А тут — планер.

— Ваше Величество, — весьма вдохновенно произнес датский посол, прорвавшийся поближе, — это великолепно! Волшебно! Чудесно!

— Благодарю, — весьма благостно ответил царь.

— И каковы возможности данного аппарата? Как далеко он сможет летать?

— Пока сложно сказать. Это ведь первый полет, — произнес Алексей, после того как отец на него выразительно посмотрел, дескать, давай. — Нужно провести полноценные испытания. По задумке он сможет держаться на восходящих потоках воздуха, улетая довольно далеко.

— На несколько миль?

— Или даже на несколько десятков миль. Пока не ясно. Да и пилот крайне необычный. Таких маленьких и легких непросто подобрать.

— А дальше? На сто миль он улетит?

— Пока рано говорить о прикладном применении. Вы ведь его имеете в виду? У нас, на примете вариант планера с педальным приводом воздушного винта. С его помощью мы думаем облегчить поддержание высоты полета и, как следствие, высокой дальности. Но его еще даже не построили.

— Это блистательно! Просто блистательно! Моя страна очень заинтересована в вашем успехе. И если будет возможно, мы хотели бы принять участие. Все, что потребуется.

— Вам для надзора над морем они нужны?

— Да, — охотно признался посол. — Очень много контрабанды идет через Норвегию. И пираты там шалят. Если бы получилось получить планеры, способные летать по несколько часов…

— Давайте об этом поговорим позже, — улыбнулся царевич. — Приходите ко мне вечером. Или лучше завтра с утра, после завтрака.

— Всенепременно приду.

Остальные послы тоже подключились.

Демонстрацию с воздушным шаром они, в основной массе, пропустили. А тут — явились, опасаясь пропустить что-то действительно важное. И оказались совершенно поражены успехом. То, что произошло на их глазах, ровным счетом не укладывалось в их картину мира. А эмоции этих людей переполняли до такой степени, что мысли путались.

Обывателям было попроще. Они уже привыкли к тому, что вокруг постоянно что-то грандиозное происходит. И ликовали по уже привычному им сценарию. В основе своей они даже и не осознали суть произошедшего. Ну чудо и чудо. Вон — печки на колесах тоже как-то ездят, словно ожившая сказка…

— Мне кажется, я зря все это затеял, — отведя отца в сторону, произнес царевич.

— Почему? Через несколько месяцев весь мир будет говорить о том, что в России произошел полет. Это великая слава!

— Да. Но они же мне весь мозг прогрызут.

— Шлем надень, пускай себе кусают, — хохотнул царь.

— Я серьезно.

— Я тоже. Да и чего ты переживаешь? В конце концов, это пока игрушка. Не больше.

— Эта игрушка даже в таком виде, если наловчится ей управлять, сможет очень сильно помочь с разведкой на уровне корпуса или крепостей.

— Ну это ты хватил.

— Этот Федя, — указал Алексей в пигмея, которого прямо сейчас качали на руках, — совсем не имеет опыта полетов. А будь у него налет в триста-четыреста часов он бы спокойно сделал несколько кругов над полем. Или даже больше — на этом вот аппарате. Может и пару часов удержался в небе, кто знает?

— Не спеши, сынок. Не спеши. Даже этого полета очень многим за глаза будет.

— Теперь-то отец, как раз, и нужно поспешать. Ведь захотят повторить…

* * *

Толпа бастующих шла по улице Парижа.

С факелами, топорами и прочими «аксессуарами», обычными в таких делах. Разные люди, но в основном простого происхождения. Они что-то скандировали, направляясь к очередному особняку. Еще целому. Еще не разграбленному.

И тут из-за поворота им навстречу стали выходить солдаты. Шеренга за шеренгой. Подтянутые. Красивые. Ровным шагом. С мушкетами на плече. Поблескивая штыками и начищенными пряжками. А перед ними на коне офицер, разодетый в пух и прах.

Люди замерли.

Притихли.

В воздухе запахло кровью. Образно говоря. Потому как хорошо обученные солдаты настолько превосходили толпу обывателей, что даже штыками были в состоянии их переколоть не сильно вспотев. Да, не без потерь. Но каких-то значимых шансов на успех у бастующих теперь не наблюдалось.

Солдаты вышли на дистанцию пятидесяти шагов.

Остановились.

Офицер выкрикнул команды. И… ничего не произошло. Солдаты даже не пошевелились. Никто не вскинул свой мушкет и не изготовился к стрельбе.