Машенька для Медведевых (СИ) - Лафф Кира - Страница 36

— Аль! Не открывай! — рвусь вперёд.

Но Алька уже поворачивает ключ в замке, а дальше довольно говорит:

— Геннадий? Проходите!

Я в ужасе смотрю на вваливающихся в дом незнакомых мужчин и рвусь обратно в комнату.

Вот только дверь закрыть так и не успеваю — чья-то нога встаёт в поёме, а потом распахивает дверь настежь.

— Вы кто такие?! — ору на вошедших бугаёв. Они не в полицейской форме. Больше на бандитов, чем на стражей порядка смахивают.

Тот, что стоит ближе, делает два шага по моей крошечной спальне и хватает меня за локоть. Злобно ухмыляется, демонстрируя ряд кривых зубов.

— Тебя Олег Борисыч искал, Солнцева. Разговор есть!

У меня сердце уходит в пятки. О, Боже! Нет! Только не это!

— ПУСТИТЕ! ПОМОГИТЕ! — воплю, извиваясь в руках амбала. — Я с вами никуда не поеду!

Две пары рук поднимают меня вверх как пушинку и волоком тащат к выходу.

— Аля! Помоги! — кричу перепугано.

Однако «подруга» и бровью не ведёт.

— Всё как договаривались, Геннадий! — говорит одному из амбалов, которого Алька почему-то знает по имени. — Я вам позвонила, как только она домой пришла. Всё, как договаривались! — повторяет заискивающе.

Поражённо смотрю на неё.

Вот же сучка!

Слов цензурных не хватает!

Получается, это Алька им меня сдала?!

— С ней что делать? — другой громила, лысый как бильярдный шар, басит, обращаясь к Геннадию.

Держащий меня за локоть мужчина хмурит свой узкий лоб.

— И эту с собой забираем, — косо усмехается. — Олег Борисыч сказал не оставлять свидетелей.

Вот тут настаёт черёд Альки пугаться.

— Куда это вы меня…

Но договорить она не успевает, потому что третий мужик скручивает ей за спиной руки.

— А ну, пошла!

Нас по очереди выталкивают из квартиры, а потом быстро стаскивают вниз по лестнице.

Сердце колотится в груди как сумасшедшее.

Господи боже!

Кто-нибудь! Помогите!

Глава 52

Александр

Ещё только утро, а я уже дерьмово себя чувствую.

Бегло просматриваю скопившиеся на столе документы. Дохрена их. Но разбираться сейчас не планирую. Мы же типа в отпуске. А в отделение заехали только для того, чтобы с Рамзиным перетереть.

Его ещё нет на рабочем месте, так что мы с Мишей сидим у себя в кабинете.

Он тупо пялится в окно. Ведёт себя, блин, странно. Вчера после того, как Маша уехала, сразу в комнату ушёл, где она спала, закрылся там и больше не выходил. Я хотел его на разговор вывести, обсудить положение, но брат, походу, вообще закрылся.

— Слыш, сгоняй за кофе, — массирую виски, обращаясь к нему.

Мишан никак не реагирует. Он мне за утро и двух слов не сказал.

Делаю глоток воды. Пиздец хреново.

Я вчера свои психологические проблемы решал привычно — ужрался в хламину, чтобы хоть как-то заглушить чувство вины, а теперь, вот, расхлёбываю последствия. В таком состоянии одно хорошо — мысли о Маше пульсируют не так болезненно. Похмелье здорово отвлекает от самобичевания.

Хотя, какое, к чёрту, самобичевание? Давно пора признать, что я — дерьмо.

И Палыч вчера правильно сказал. Я, блядь, конченный. Отец наш в гробу перевернулся, если бы узнал, в кого я превратился.

Хотя в жизни я довольно натворил, но отчего-то именно после Маши чувствую себя особенно погано. Понимаю, в этот раз не просто переборщил — я нахуй сбил все шлагбаумы! Сорвался в пропасть, и её за собой утащил.

До сих пор в голове не укладывается.

Реально целка.

Невинная, нежная, чистая.

И тут мы. Лапищами грязными её трогали.

Вообще не сдерживались, хуже, чем со шлюхой с ней…

Зажмуриваюсь и закусываю губы до металлического привкуса.

Жесть. Сплошное наваждение!

Главное, как всё исправить теперь — я в душе не ебу.

Наверное, если бы она реально заяву на меня накатала, мне бы даже легче стало. Заслужил. Вот только Маша не станет, я почему-то уверен. И денег не возьмёт — только ещё сильнее оскорбится.

Единственное, что мы с Мишей можем — это полностью оградить её от преследования Рамзина и Хлыщёва. Это уж нам под силу. Сперва проясним с ними кое-какие моменты, а уже потом…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

К ней придём. С цветами и прочей хренью, которую девчонки любят. Даже если она на коленях заставит нас ползать — я морально готов.

И не только из чувства вины.

Я, блядь, забыть её не могу. Каждую грёбаную секунду борюсь с мыслями о ней!

Так странно. Словно одержимый. Постоянно думаю, в голове все сцены прокручиваю. И от мыслей, что она теперь нас обоих ненавидит, мне так тошно, что хочется снова к вискарику как следует приложиться. Ощущение беспомощности бесит. Впервые в жизни я реально не знаю, как всё исправить!

В очередной раз набираю Рамзину, а он, сука, недоступен.

Внутреннее чутьё шлёт сигналы в мозг. Что-то неладно. Мы уже два часа его ждём. Секретутка его тоже ничего внятного про отсутствие начальника сказать не может. Всё мямлит: «Анатолий Викторович на встрече». А на какой встрече — хрен пойми!

Стискиваю зубы, уже было решая встать и поехать к нему домой, как вдруг дверь кабинета распахивается.

— Капитан Медведев? — на пороге стоит какой-то незнакомый мужик. Крепкий такой, плечистый. В волосах седина, но от этого он менее внушительным не выглядит.

— Я, — отвечаю, вздыхая. Без понятия, кто он такой. И разбирать его претензии (видно, что пришёл этот чел именно с ними) сейчас мне совсем не хочется.

Однако, должностные обязанности как никак.

Встаю с места, протягиваю руку, стараясь двигаться не слишком резко, чтобы голова не болела так сильно.

— А вы кто?

Мужик проходит в кабинет, оглядывая нас с братом каким-то бешенным взглядом. Потом плотно прикрывает за собой дверь, и…

— Казимир, — рычит. — Солнцев!

Я только успеваю услышать знакомую фамилию, как мне в челюсть прилетает мясистый кулак.

Даже сгруппироваться не успеваю, как меня откидывает в сторону окна, а затылок хрустит о подоконник.

Глава 53

Михаил

Адреналин в момент вскипает в крови, выводя меня из состояния нестояния.

Подлетаю к драчливому мужику и скручиваю руки сзади.

Но дед оказывается не так прост! На лицо явная армейская подготовка!

Он уворачивается из моего захвата с проворностью неожиданной для его возраста. В глазах мужчины блестит огонь запала. Он хватает меня за грудки и трясёт:

— ГДЕ ОНА?! — рычит зверем. — Где моя Маша? А ну говори, козёл, куда ты её спрятал?

Меня словно обухом по голове прикладывает.

Он, ведь, назвал фамилию… Солнцев, кажется? Получается, родственник нашей девочки?

В груди неприятно стягивает, и я перестаю защищаться. Отхватываю поставленный удар по челюсти и отлетаю в диван.

— Да я с вами, извергами, знаете что сделаю?! — продолжает на повышенных тонах.

Пока я поднимаюсь, на крики в кабинет уже врываются наши коллеги.

Троим полицейским удаётся скрутить мужика, сержант Тополёв достаёт дубинку, желая приложить ею драчливого гражданина, но тут я кричу:

— Вить, не надо!

Виктор озадаченно смотрит на нас.

— Михал Михалыч, но он же…

— Оставь его, — тут уже подключается Саша.

Видок у брата хреновый. Он разминает шею, дотрагивается до затылка, и на его ладони остаётся кровавый след. Хорошо его дед приложил, ничего не скажешь.

— Ублюдки! — вопит старый вояка. — Оборотни в погонах! Девушек похищают средь бела дня! Никакой на них управы!

Стоящие в кабинете полицейские выглядят растерянными. Смотрят на нас удивлённо.

А я… даже не хочу ничего говорить в своё оправдание. Потому что мужик этот реально во всём прав. Мы с Машей поступили просто отвратительно. Я сегодня всё утро думал о том, что больше не могу служить в органах. Я же теперь сам… преступник, выходит.

— Оставьте нас, — вздыхая, говорит Саша. — Нам поговорить надо.

Достаёт сигарету и затягивается.