Бастард рода Неллеров. Книга 2 (СИ) - Усов Серг - Страница 38

— Можно сказать, теплее, а можно и жарче. — смеётся.

Люди, вне зависимости от статуса, любят говорить о себе, и Добронские исключением не оказались. С удовольствием и подробно отвечали на все мои вопросы. Они так разошлись, найдя в юном аббате благодарного слушателя, что могли бы до ночи беседовать, вот только понравившийся им бастард уже всю задницу отсидел и намерение усыпить бдительность братьев Леопольда и Арнольда исполнил. Часа полтора обедали, сколько можно?

— А мыльня, говоришь, готова? — с намёком спрашиваю у управляющего.

Тот, похоже, извёлся от словоохотливости южан не меньше меня, так искренне обрадовался моему вопросу.

— Конечно же. Давно. Вижу, вам с дороги не терпится смыть грязь. — улыбается, как родному.

Арнольд, съевший почти половину того, что было выставлено перед нами всеми — обжора ещё тот — добавил:

— Ваши гвардейцы сказали, что у них позавчера баня была, и сегодня они обойдутся без помывки, хотя и им приготовили общую помывочную.

Не удивлён. Смешанный запах своего пота с конским — какой аромат может быть лучше? Для моих доблестных охранников никакой. Им нравится. А ещё дорожная пыль. Ох, дела. Приучу их к гигиене. Чуть попозже. Хотя вопрос свербит, а смогут ли чистюли быть полноценными воинами в средневековье? Тут ведь и воду из луж порой пьют, не говоря уж про открытые водоёмы. Может, ну их к чёрту? За собой буду следить и за своими близкими, а остальные пусть живут как жили? Наверное так и сделаю, заодно меньше внимания к себе привлеку своими странными поучениями.

— Милорд? — толкает меня в локоть Карл.

— Да, мы мыться. — встаю последним. — Надеюсь ещё увидимся. — это виконту и виконтессе.

В бане нас встречают четыре девушки, одетые весьма фривольно по местным меркам — тонкие летние платьица, кажется, из ситца, длиной на пару десятков сантиметров ниже колен. Сплошное распутство в одежде. Не шлюхи из вертепа — у тех сиськи оголены — но близко к тому.

Так, кажется, Леопольд переоценивает наши силы, во всяком случае, мои точно. По две на каждого. Однако. Тьфу, срамота. Нет, не стоит изнурять молодой организм. Ангелины, проведённой с ней ночи, мне пока достаточно, да и как-то не по себе пользоваться бесправными рабынями. У одной, смотрю, которая первая по знаку Карла скинула с себя поатье, попа как у макаки. Плеть? Не, скорее, розги. Шрамы отсутствуют.

Упрекнуть милорда Монского, сразу же потянувшегося к доступным девицам, нет желания. Молодой совсем мужик, парень, очень долго обходился без женских ласк. Спокойно провожаю взглядом его и двух девиц в отдельную комнатку, специально оборудованную для утех, и отказываюсь последовать его примеру. Я ещё маленький. А вот помощи в помывке принимаю. Погружаюсь в бассейн с тёплой водой и радуюсь приятному запаху душистого мыла, не хуже, чем в герцогском дворце. Спасибо, Леопольд.

Смыв дорожную грязь, дожидаться карла не стал. Крикнул ему через дверь, чтобы не забыл перед ужином зайти ко мне. Он поймёт, что речь идёт об обновлении плетения блокировки.

Тот самый служка, которого посылали в замок, чтобы оповестить местных правителей о моём прибытии в город, уже вернулся, забежал прямо ко мне в мыльню и сообщил, что граф с графиней ждут меня завтра к обеду. Этот же парнишка проводил меня на третий этаж в выделенные апартаменты, такие же аляповатые, как и столовая, зато кровать с балдахином вполне удобная. Оценил, упав на неё в свежем нательном белье.

Две больших комнаты и ванная. Можно было бы поселиться с Карлом, но кровать одна, а на диванчике устроится Юлька. Оставлять девчонку спать на полу на циновке, как положено слугам, не хочу. Монскому выделили номер напротив моего, пусть там располагается. Будем дружить домами, то есть, ходить в гости.

Гостиничную горничную прогоняю, обойдусь без её всевидящего взгляда, её всеслышащих ушей. Откуда я это перефразировал? Лермонтов. Да, он. Поганенький стишок у него получился, в том смысле, что несправедливый.

Долго разлёживаться в истоме не получилось. Вместе с Юлькой ввалился дорогой дядюшка и принялся грузить проблемами.

— Какая ещё охрана в коридоре? — морщусь словно от головной боли. — Ты рядом, милорд тоже, двери изнутри запираются, я крепко сплю, зато, вон, она чутко. Что ж мы, не отобьёмся втроём пока подмога не прибежит? Дядя, ну, не усердствуй излишне-то. Пусть люди тоже с дороги отдохнут.

Ригер ушёл, обиженно махнув рукой, не знает, что на обиженных воду возят. Вещи мои, сумку оставил у входа. Поднимаюсь, достаю свою магическую тетрадку и возвращаюсь в кровать. Учиться можно и лёжа.

Девчонка стоит с охапкой моей грязной одежды — нужно нести в прачечную — и смотрит на меня, напустив печальный вид. Лицемерка юная. Только что довольным лицом светила, и животик выпячен, наелась праздничной еды, а тут вдруг мгновенно погрустнела на ровном месте. Так не бывает, хитрюга.

Изучать плетения под таким пристальным взором невозможно, поэтому спрашиваю:

— Что ещё случилось?

— Ничего, господин. Просто в город хочется. Мы бы с Ником, с новиком Николасом, ненадолго, а?

Откидываю голову, смотрю в окно. На улице ещё светло, но начинает смеркаться. В Кранце день сменяет ночь очень быстро, как в Сочи или Крыму, в общем, на низких широтах, так что, максимум час и обрушится темнота.

— Завтра. Утром. Отпущу. С гвардейцами. На пол дня. Денег дам. Всё, Юль, не стой передо мной. Делом займись.

Она убежала не сильно расстроенная. Наверняка получила то, на что и рассчитывала. Я же пролистываю тетрадку и нахожу заклинание огненного смерча. Да, вот это мощь — три четверти акра земли на расстоянии свыше двухсот метров накрывает пламенем.

Плетение сложное, семнадцать цветовых оттенков, сложенных в пересекающиеся пентаграммы и треугольники. Такое не выучить. Или попробовать?

Слышу топот по коридору. Кто-то бежит. Ко мне.

— Степ! — от двери в номер слышу голос Карла, и тут же на пороге спальной комнаты появляется и он собственной персоной. Волосы мокрые, всклоченные, глаза дикие, но без одержимости. В штанах и мокрой нательной рубахе. — Степ!

— Ты чего так рано? — от его вида становится смешно. — Я думал ты на одной девице не остановишься.

— Степ, у меня источник, он нити, нити выпустил, жгутики, понимаешь? Шестнадцать оттенков! Степ!

Глава 18

На ошалевшего милорда Карла, рухнувшего задницей на постель ко мне в ногах приятно смотреть. И лестно. У меня действительно получилось. Ай да Степан, ай да сукин сын. Пушкин позволил про себя такое написать, а я чем хуже? Да, он величайший поэт, зато я наверное первый в этом мире исцелитель одержимых. Знаю, редкие случаи исцеления бракованных магов случались, только они происходили сами собой, какими-то причудливыми вывертами магии, а не благодаря гениальной догадке и талантливо продуманному плану.

Не заношусь ли в гордыне? Да хоть бы и так. Раз уж здесь это не смертельный грех и не мать всех грехов, то почему бы себя и не похвалить. Тем более, есть за что, вернее, за кого. Вот он воочию памятник моему уму. Что он там бормочет?

— … даже, даже помыслить не мог. Степ, у меня ведь столько не было женщин, ну, ты понимаешь, о чём я, а тут, я сам не знаю, не понимаю. Наслаждение, приятная усталость, дурочка эта, рабыня глупая, симпатичная, бормочет что-то, а я, я, сам не знаю, смотрю вдруг вторым зрением, а там… Жгутики, много, разные, я ведь их даже считать не стал, к тебе побежал, по дороге уже вдруг понял, их шестнадцать. Степ — ты слышишь? — у тебя получилось. А я ведь не верил. Нет, я верил, но…

Смотрю на него внимательней, крыша у моего пациента, часом, не поехала? Имел одержимого в количестве одного, не получу ли взамен сумасшедшего? Вроде нет. Просто в себя прийти не может. Надо помочь.

— Да, Карл. Когда к святой воде и магическим плетениям добавилась сильная эмоция, случилось невероятное. — я уже поднялся и сижу с приятелем рядом. Приобнять его что ли? Нет, просто беру за руку. — Любовь творит чудеса. Она ведь от Создателя. Милорд, поздравляю! — всё-таки заключаю его в объятия. — Эй, ты чего? Нам, дворянам, не подобает плакать. Перестань. Сейчас моя Юлька вернётся, вдруг увидит?