Несовместимость (СИ) - Зика Натаэль - Страница 92

- Этот едет с нами.

- У меня жена и сын в Джубге, - пискнул тот. – Мне к семье надо!

- Подождут, - равнодушно бросил Талов. – Раньше надо было о них думать.

И дочери:

- Сопли вытерла, дочь на руки взяла – и за мной! Меланья, не шмыгай. Дома поговорим!

После чего он посмотрел на Андрея и поставил точку:

- Надолго не прощаюсь!

Римма сидела, словно громом поражённая. Но когда за сватом захлопнулась дверь, и стихли шаги, она очнулась и бросилась к мужу.

- Андрей, что теперь будет?! Что люди скажут? А-а-а-а!!!

- Что будет? Развод будет.

- Конечно, конечно! – закивала та. – Раз Олёна обманула, то ей в нашей семье не место!

- Уверена? – приподнял бровь Горин-старший. – Ты же в ней души не чаяла. Аньку изводила, и таки извела, лишь бы сына с Таловой свести.

- Откуда я знала, что она змея подколодная? Я думала, что внученька, кровиночка! Не везёт нашему сыну с жёнами – что она гулящая оказалась, что вторая. Ни стыда, ни совести!

- Все в тебя, да?

- Что?! – она оторопела и растерянно заморгала, пытаясь понять, что муж имеет в виду.

- Много лет назад ты сама такой номер провернула, так, может, это бумеранг к тебе вернулся?

- Андрюша, - потрясённо забормотала Римма. – Мы же договорились… Я же всё для тебя, Андрюша!

- Папа?! Мама?!

- Давно надо было разрубить этот узел, - Горин повернулся к Егору. – Сядь! Я женился на твоей матери только по одной причине – она забеременела. Через двенадцать лет выяснилось, что не от меня. Да, Егор, твоя мать та ещё дрянь! Надо было развестись сразу, как всё вскрылось, но я смалодушничал. Во-первых, не хотел скандала и потери репутации. Сам знаешь, как у нас смотрят на разведённых – карьере конец! Во-вторых, жена обещала родить ещё детей – уже родных. И, в-третьих, за эти годы я привязался к вам обоим. А тебя искренне считал сыном.

- А-андрю-у-ша! – провыла Римма.

- Заткнись, не с тобой разговариваю! – отрезал супруг. – Но ребёнка не случилось – у нас с твоей матерью обнаружилась несовместимость. Да и время ушло, я смирился, что ты так и останешься моим единственным ребёнком. Пусть не родным, но я тебя вырастил!

- Ты спал с Олёной! – взвизгнула Римма. – Егорушка, он наставлял тебе рога с твоей женой!

- Вот же баба – дура, - устало вздохнул Андрей.

- Мне всё равно, - отмахнулся Егор. – Даже если это правда…

- Это неправда.

- Это правда, сынок! Не слушай его, я видела, как он входил ночью в её спальню!

- Даже если это правда, - упрямо повторил Горин-младший, - меня никак не задевает. Я никогда не любил Олёну и даже рад, что она оказалась мне неверна. Что с нами… с мамой, будет дальше?

- Развод, - повторил тот. – Два развода. Ты освободишься от своей жены, я – от своей.

- Андрюша! Нет!!!

- Убери отсюда мать, - Горин-старший отодвинулся от Риммы. – Увези её в свою квартиру. Как понимаешь, дарёный на свадьбу особняк тебе надо будет тоже освободить – когда Талов убедится в правде, он заберёт не только дочь и внучку, но и все подарки.

Римма, раскачиваясь, тихо подвывала на полу.

- Увози её. Вещи соберут и доставят попозже, я сейчас отдам распоряжение.

- И… как мы дальше?

- Каждый сам по себе. Афишировать, что ты мне не родной, я не планирую. Жить тебе есть где, стартовый капитал выделю – развивайся, работай, крутись. И строй свою жизнь, как сам пожелаешь. Мать остается с тобой, ей ни копейки не оставлю. Надеюсь, прокормишь.

- А… ты?

- Не пропаду, - усмехнулся Андрей. – Может быть, я только теперь и начну жить.

- Я что хотел сказать… Я хочу вернуть Аню. Чёрт, па… Андрей Геннадьевич, Миша – мой сын. Я делал тест в Москве, он положительный!

- Не знаю, что там у тебя за тесты – вон, выяснилось, что мать с Олёной стряпали, какие хотели – но Дивина не проведёшь. За чужого пацана он бы и пальцем не пошевелил. Дивин ясно дал понять, что это его ребёнок, его женщина, и тебе лучше к ним не приближаться. Так и сказал, мол, климат Питера крайне вреден для здоровья Гориных.

Если не идиот, то прислушаешься. Забудь о них. Ты молод, здоров, ещё встретишь свою женщину. По-настоящему свою – любящую и верную. Она и родит тебе детей. Что до нас,- Горин-старший помолчал несколько секунд, потом продолжил, – от тебя я не отказываюсь, только от твоей матери. Но сократим общение до минимума, обращайся ко мне лишь в крайнем случае. А теперь забирай мать и уезжайте!

Через час дом опустел.

Андрей отпустил прислугу, плеснул в бокал коньяка, взял ломтик лимона, сел в кресло и…

И заплакал, расплескав напиток.

Всю жизнь карабкался наверх, кусался, подставлял, лгал, льстил, лавировал и зубами держался за должность. Проводил время не с теми, кто ему был близок и дорог, а с теми, кто мог быть полезен.

Со стороны посмотреть – жил в шоколаде: деньги, дом, достаток, уважение, власть.

Но сейчас, сидя в пустом доме, он вдруг отчётливо понял, что всё это мираж.

Уважение? Нет, ему просто льстили.

Любовь? Нет, это товарно-денежные отношения.

Власть? До определённой степени, да. Но власть связывает по рукам и ногам, надо постоянно следить не только за собой, но и за окружением. И глаз не спускать с вышестоящих. Каждый день стараться оправдать и не подвести. И опасаться подстав, потому что на его место зарились другие, не менее алчные и целеустремлённые. Которые только и ждали, когда Горин ошибётся или споткнётся.

Вот и вышло, что, имея власть, он жил не так, как ему хотелось, а как было надо.

Достаток? Да, но зачем ему два десятка машин, дома, счета и прочее? Зачем, если рядом нет никого, кто любил бы его самого, а не его деньги, власть и статус?

И впереди никакого просвета – только одинокая старость.

Любовниц завести не проблема, как и прислугу – ещё и очередь набежит. И будут они наперебой ему угождать, облизывать и стараться угодить.

Но это те же товарно-денежные отношения.

Увы, жизнь почти прошла, и прошла впустую…

По щекам каплями стекали скупые мужские слёзы, из наклоненного бокала тонкой струйкой вытекал благородный напиток, ломтик лимона сиротливо желтел на полу…

Звенящая тишина набитого антиквариатом и дорогой мебелью дома.

Дома, где никогда не было ни любви, ни счастья…

Глава 41

- Папочка, Горины врут! – Олёна, мелко перебирая ногами, семенила за отцом, стараясь не отставать. – Они меня ненавидят! То есть, нет – не меня – тебя! Да, да, Андрей… Геннадьевич давно мечтает отобрать у нас… всё!

- Дома поговорим, - бросил родитель. – Не зуди, голова болит.

И она замолчала.

Мать успокаивающе погладила дочь по руке и оглянулась на растерянную няню.

- Олька с дочкой и нянькой пусть в машине охраны едут, - на ходу распорядился Талов. – А ты ко мне садись. И одного из сопровождения к нам – рядом с водителем разместится.

Молча расселись, и автомобили покинули особняк Гориных.

По дороге останавливаться пришлось дважды – покормить Агату, самим размяться. Дура-нянька растерялась – смесь-то взяла, как и детские вещи, а вот про кипячёную воду не подумала. Благо на трассе не было недостатка в разных кафешках – справились.

Домой прибыли ночью, и Олёна сразу ушла к себе.

Отец ей так ни слова и не сказал – может, оно и к лучшему? В конце концов, ну что он ей сделает? Единственной-то дочери?

Ну, потопает ногами, ну, ограничит в тратах. Может, даже безлимитку отберёт. На время.

И всё!

«Ничего, прорвёмся!» - успокоила она себя.

Но сердце ныло – похоже, Егор для неё теперь навсегда потерян! Как неудачно всё сложилось… Принёс же чёрт сначала свекровь, а потом её братца!

Прежде чем уснуть, она поёрзала, повздыхала и помечтала, как через год или два они встретятся с Гориным-младшим – разумеется, совершенно случайно! Как тот сначала замрёт, ослеплённый её красотой, а затем бросится к ногам, умоляя простить и дать ему второй шанс.