Покров (СИ) - Моденская Алёна - Страница 41

– Глупый мальчик, – прошептал голос. – Я всё равно получу вас обоих!

Лисовский оскалил зубы и ударил Гаврила по голове. Но тот даже рта не раскрыл, только издал носом хлюпающий звук.

– Он первый! – разнёсся над полянкой уже не шёпот, а трубный голос, от которого скручивало желудок.

Короедов подхватил Гаврила за связанные руки и потащил к пещере. Василиса лихорадочно осматривалась, но никак не могла придумать, чем помочь. На сравнительно небольшой площадке собрался чуть ли не весь посёлок – численное превосходство явно на стороне этих почитателей зла. Кругом лишь сгоревшие стволы деревьев с прибитыми к ним белыми черепами животных. Вот, значит, куда они таскали коз с фермы.

– Стойте! – женский возглас заставил всех обернуться.

Зоя с трудом села в своём ящике и шумно задышала.

– Отпустите его. Лучше меня… – Частые надрывные вдохи не давали ей как следует говорить.

– Дойдёт и до тебя очередь, не переживай, – раздался из толпы голос Дианы. Вот кому хорошо бы сейчас врезать.

Короедов, обернувшийся было на голос Зои и чуть приостановившийся, оскалился и поволок Гаврила дальше. Когда до пещеры оставалось метра два, в толпе снова раздался женский голос. Только на этот раз что-то вроде рыка. К Короедову подлетела ревущая, как слониха, Наталья Львовна – в богато расшитом сарафане и с неизменной косой вокруг головы.

Издав гортанный вопль, она наскочила на Короедова и вцепилась ему в лицо. Пошатнувшись, он выпустил руку Гаврила, парень упал на колени. Василиса на четвереньках подползла к нему и попыталась развязать узел, но он оказался как каменный, верёвка никак не поддавалась.

Рядом мелькали длинные тощие ноги в красных туфлях на шпильке, и, судя по голосу и ругательствам, Маркета Павловна пыталась оторвать Наталью Львовну от мужа. Лисовский-старший что-то блеял про общее благо и про то, что сын всё равно не оправдал надежд.

Василису кто-то схватил сзади за голову и стал с силой клонить назад. Кое-как вырвавшись и ощущая сильное саднение на лбу, Василиса обернулась. Разумеется, Диана. С перекошенным лицом и капающей слюной. Взвизгнув, она бросилась к Василисе, когтями целясь ей в лицо, но Василиса успела отшвырнуть её руки в разные стороны и, упав на спину, пнуть ногой в живот.

Икнув, Диана согнулась. Василиса перекатилась вперёд, схватила её за волосы и подтащила к ящику, где сидела Зоя.

– Я ей сейчас башку расколочу! – Василиса и не предполагала, что у неё такой зычный голос. Для убедительности она чуть пригнула голову Дианы к углу ящика, поближе к торчащим гвоздям.

Все разом обернулись к ней – Короедов, вокруг здорового глаза которого алели свежие царапины, растрёпанная Наталья Львовна в слезах, Лисовский в съехавших набок очках, мамаша Дианы с покосившейся причёской. Даже Гаврил поднял взгляд, а Зоя подтянула ноги от того места, по которому Василиса грозила ударить головой Дианы.

– Где дары? – пронеслось над полянкой.

– Ты, мелкая дрянь! – Маркета Павловна, дышала так, что даже тощие голые плечи ходили ходуном. Оскалив зубы, она стала подбираться к Василисе, переставляя тощие голые ноги с болтающимися на лодыжках спущенными чулками. – А ну, убери от неё руки!

В миг она прыгнула на Василису, выставив вперёд алые когти.

– Не приидет к тебе зло, – пронёсся между ними голос старца Фомы, и Маркету Павловну отшвырнуло обратно. Пролетев по дуге, она красным визжащим кубарем покатилась ко входу в пещеру.

– И рана не приближится телеси твоему, – прошелестел уже над всей полянкой голос старца.

Василиса даже забыла, что держала Диану. Когда все разом замерли, та попыталась вырваться, но её волосы были обмотаны вокруг руки Василисы, так что побег не удался.

– С этим, – Олеся, морщась, кивнула на Василису, – можно и потом разобраться.

– Какая ты умная, надо же, – подал голос Короедов.

– Общий интерес на первом месте! – выступила вульгарно накрашенная библиотекарша. На ней было безвкусное платье в пайетках и босоножки, надетые на капроновые гольфы.

– Конечно, своих-то деточек, небось, дома оставила?! – рявкнул Лисовкий.

– Не твоё дело! Это твой сын – предатель!

– Где дары?! – раздалось над полянкой. Среди деревьев взлетела стая чёрных птиц.

Короедов, оскалившись на Василису, отпихнул Лисовского-старшего и снова вздёрнул за руку его сына.

– Оставил бы мальчика. Что он тебе сделал, а? – произнёс знакомый голос.

– Бабушка? – Зоя, удивлённо раскрыв глаза, обернулась.

Действительно, среди расступившихся жителей посёлка медленно семенила, опираясь на палочку, бабушка Зои. В одном из своих мохеровых беретов, шали и с неизменным ридикюлем.

– С тобой потом разберусь, карга, – бросил Короедов и дёрнул Гаврила так, что он пятками прочертил борозды на лысой земле.

Ядвига Мстиславовна подняла руку со своей клюкой и ударила по ящику, где сидела Зоя. Тот с треском развалился на доски, листы с пожеланиями поклонников разлетелись по земле. От резкого звука Василиса ослабила хватку, Диана вывернулась и с рёвом бросилась на старушку, но та поставила свою клюку поперёк, и когда Диана за неё схватилась, резко повернула, так что девчонка, оторвав ноги от земли и сверкая нижним бельём, полетела в сторону. Как только она с глухим стуком упала, к ней тут же подскочила мамаша и стала что-то гнусаво блеять, силясь присесть в своём чересчур узком платье и туфлях.

Бабка подала руку Василисе. Они встали плечом к плечу, загородив от толпы Зою, которая никак не могла подняться из-за связанных рук. Утёршаяся Маркета, оставив дочку отряхивать узкое зелёное платье (кстати, Дашино), снова ломанулась к супругу, но кончик клюки бабули мигом оказался у её переносицы, так что завучу пришлось резко тормозить, расставив руки.

Бабушка тихо вдохнула, плавно развернулась, обхватив Василису за пояс и задвинув её себе за спину, сделала изящный круг вытянутой рукой с палкой. Люди в пёстрой толпе отлетели к границе полянки и с криками поплюхались друг на друга.

И в этот момент к обороняющимся кинулся Короедов. Ещё чуть-чуть, и он достал бы Василису, но раздался глухой хруст, и Короедов пролетел мимо.

– Не тронь! – огревший его прикладом Новиков встал рядом и громко проговорил: – Вам пора расходиться!

– Ну, нет! – зашипела поднявшаяся на ноги Жанна Альбертовна. Вся в пыли и порванных колготках, уже без обуви, она с искажённым лицом, приседая и растопырив пальцы, кралась к середине полянки. Остальные следовали её примеру, держась на небольшом расстоянии. – Мы не для того столько ждали! Не для того терпели и пахали, чтобы теперь, когда уже так близко, всё отменить из-за пары тупых подростков.

– К чему близко? – спросила Василиса, прикрываемая спиной отца. – Что он вам обещал?

– Всё, чего бы мы ни пожелали! – хохотнула Жанна Альбертовна, обнажив зубы в широченной безумной улыбке и всплеснув руками.

– Это же бред, – пробормотала Василиса.

– А они верят, – чётко произнесла Зоина бабушка.

Измазанный помадой рот Жанны Альбертовны растянулся в чудовищном оскале, остальные, грязные и ободранные, искривлённые яростью, уже стояли стеной. Раздался то ли рык, то ли визг, и толпа разом кинулась на группку стоявших спиной к спине.

– Не убоишися от страха ночного, от стрелы, летящия во дни… – Голос старца Фомы встал стеной между неподдающимися и обезумевшей толпой. Остервеневшие сельчане тянули к ним руки, что-то кричали, но прикоснуться никак не могли.

– Слабаки, – прошипел голос. – Но я придам вам сил.

В миг полянка исчезла, и оказалось, что все стоят на центральной площади посёлка, рядом со зданием сельсовета. Бывшая усадьба, отреставрированная и выкрашенная в салатовый цвет, сейчас подсвечивалась от фонарей-шариков, установленных на круглой площади, выложенной брусчаткой. Ветви деревьев замерли в безветрии, пустынные улицы и дома с тёмными окнами плыли в тишине. Именно плыли – пейзаж всё время менялся, появлялись всё новые дома и дворы, сады, бассейны, беседки. Люди удивлённо крутили головами.