Ты будешь страдать, дорогая - Фокс Натали - Страница 31

Она повернулась к нему, и он улыбнулся, прикоснувшись к ее подбородку.

— Ну вот, как я и предвидел, мои признания показались вам смешными, да?

Слезы в ее глазах он принял за блеск смешинок!

Она покачала головой.

— Нет, Агустин, не смешными — печальными. Знаете, я-то вас понимаю. У нас с Фелипе была всего лишь неделя.

— И у вас создалось ложное впечатление, что это истинное чувство…

— Нет! — с жаром воскликнула Джемма, готовая доказывать, что даже недели достаточно, чтобы распознать любовь.

— Да, дорогая Джемма, — настойчиво повторил он. — Истинная любовь длится вечно. Моя любовь жива, и я много страдал. Я люблю своего сына, мы ссоримся, но ссоры часто лишь доказывают огромную любовь — и я не хочу, чтобы он страдал так, как я. Исобель предала мою любовь, и, хотя я и не утверждаю, что вы точно так же поступили с Фелипе, все же вы должны согласиться, что европейские женщины не похожи на наших. Фелипе будет счастлив и спокоен с женщиной его родной страны.

— Но вы ведь не были счастливы с женщиной, которую вам выбрали, — мягко возразила Джемма.

— Я старался. В любом случае это лучше, чем обесчестить себя неверной женой. А Исобель наверняка бы стала именно такой.

Джемме было так больно. Ее мама не была неверной. Она сделала то, что считала в тот момент самым лучшим, — вышла замуж за порядочного человека, чтобы обеспечить будущее своему незаконному ребенку. Вот, опять. Снова эта странная, настойчивая мысль, никак не желающая исчезать…

— Сеанс закончен, я полагаю, — с улыбкой произнес Агустин. К ее удивлению, он наклонился и легонько прикоснулся губами к ее лбу. — Мне будет не хватать тебя, дорогая Джемма, когда ты уедешь. Наши сеансы доставляли мне огромное удовольствие.

Она позвала его, когда он уже подошел к двери:

— Агустин.

Он обернулся и посмотрел на нее. Ее отец.

— Если вы считали, что Исобель вас предала, почему не стерли эту студию с лица земли?

Лицо его помрачнело, взгляд стал тяжелым, на лбу вдруг блеснули капельки пота. Наконец он ответил, и его голос гулким эхом отозвался под высоким сводчатым потолком:

— Я и сам не знаю, Джемма.

Ей нужно найти Марию. Мария даст ответ на любой вопрос о прошлой жизни в «Вилла Верде». Эта грызущая ее сознание мысль медленно, но верно превращалась в сильнейшую головную боль.

Непонятно, правда, к чему беспокоиться о том, что ее совершенно не касается. Но ей всегда было присуще любопытство, и сейчас ее мучило желание узнать что-то о матери Фелипе, поскольку ясно как Божий день, что жена Агустина не могла быть матерью Фелипе!

Джемма поражалась себе. Как можно было не догадаться об этом раньше? Впрочем, разве она не была до краев переполнена мыслями о страданиях, наказании и мести?

Ей двадцать шесть, а Фелипе — тридцать два, и это означает, что Фелипе — ублюдок в самом прямом значении этого слова.

— Джемма, вы не видеть Майка? — Кристина подлетела к Джемме у входа в сад с розами.

— Нет, не видела. Я вообще-то ищу вашу маму — где она? — Джемма впервые за много дней отважилась заглянуть в дом в поисках Марии, но не нашла ее. Теперь она разыскивала ее около дома, а Кристина точно так же бегала в поисках Майка. Только на лице Кристины было написано явное беспокойство и нетерпение, в то время как Джемма особенно не торопилась.

Кристина пожала плечами.

— Не знаю, я искать Майка. — Она пробормотала что-то по-испански.

Джемма не поняла смысла, но по тону догадалась, что не обошлось без ругательств.

— А на теннисном корте не смотрели? — высказала она предположение, припомнив, что недавно видела там Бьянку с Майком. Впрочем, возможно, что это было давным-давно.

— Я смотреть там. — Кристина убежала, и Джемма проследила за ней взглядом, удивляясь ее беспокойству. Несколько секунд спустя она поняла, откуда это беспокойство.

Джемма остановилась как вкопанная, едва обогнув сад, и тут же отпрянула за ширму из папоротников. Этого не может быть! Это глаза сыграли с ней злую шутку! Она не видела Майка и Бьянку в объятиях друг друга в тени огромных кипарисов. Она просто не могла их видеть!

— Ты ставишь меня в чертовски неловкое положение, Бьянка, — ворчал Майк, снимая со своей шеи руки Бьянки. — Я же говорил тебе, что не…

У Бьянки гневно потемнели глаза.

— Только не говори, что предпочитаешь мне служанку…

— Тише! — прошипел Майк. — Послушай, Бьянка, ты чудная, но связь с тобой будет стоить мне жизни.

— А отказ — работы!

— Тебе просто скучно. Я тебе не нужен…

— Нет, нужен. Ты прав: Фелипе такой скучный…

— Ты же собираешься за него замуж!

— Подумаешь! Для нас с тобой это не имеет никакого значения…

Сердце у Джеммы бешено колотилось, когда она ушла подальше от этой парочки. Да есть ли в «Вилла Верде» хоть один нормальный человек? Бедняга Майк, Бьянка шантажом добивается его. Хватит ли у него мужества противостоять ей? Джемма решительно тряхнула головой, отбрасывая со щеки копну тяжелых волос. Не хватало ей еще переживать за других, у нее своих проблем столько, что за две жизни не разобраться. Она решила бросить поиски Марии и медленным шагом направилась назад, в студию.

Джемма отступила от холста. Приближался закат, и на сегодня она сделала все, что могла. Она устала. Отколов от мольберта снимок вышки, с которого она писала задний план, Джемма опустила его в конверт с остальными фотографиями. Нужно не забыть вернуть все Фелипе. От усталости ее нервы были напряжены, и она вздрогнула, заслышав шаги у себя за спиной.

— Майк! — Джемма улыбнулась — правда, не очень уверенно. — Ты пришел посмотреть на портрет?

Все только и делают, что приходят взглянуть на портрет. Даже садовники и те заглядывали. Студия, столько лет наглухо закрытая, сейчас напоминала скорее вокзал. Поток людей сюда не прекращался. Ей было грустно думать, что после ее отъезда Агустин, возможно, снова закроет ее.

— Здорово, — произнес Майк, но без особого энтузиазма.

Джемма вдруг поняла, зачем он пришел. Плечи ее устало поникли. Как некстати этот разговор.

— Все нормально, Майк, — тихо сказала она. — Я знаю, зачем ты здесь. Я видела вас с Бьянкой сегодня в саду.

Майк криво улыбнулся и опустился на кушетку.

— Я бы не отказался от кофе, — отозвался он, нервно приглаживая пшеничного цвета волосы.

— Сейчас поставлю воду, — ласково ответила Джемма.

Он поделился с ней своей историей. Общительный и откровенный, Майк произвел на Бьянку бесподобное впечатление. Его жизнелюбие она восприняла как страсть к собственной персоне и не задумываясь бросилась к нему в объятия.

— Я не хочу ее знать, Джемма. Я без ума от Кристины. Как мне выбраться из всего этого, сохранив работу? Она ведь точно выполнит свое обещание, эта избалованная маленькая стерва.

— Просто натрави на нее Агустина — вот и все. Пойди к нему и прямо скажи, что она изматывает тебя сексуальными приставаниями и от этого страдает работа.

Они оба рассмеялись, а потом Майк посерьезнел.

— Но если он мне не поверит — я вылечу.

— А если ты не дашь Бьянке то, что она хочет, ты также вылетишь! Выбирай сам — уйти с высоко поднятой головой или же с поджатым хвостом. Ты сам знаешь, что тебе делать, тебе вообще-то даже не нужен был мой совет.

— Все равно мне нужно было с кем-то поделиться. А больше мне поговорить не с кем. Ты обособлена от всей семьи, не связана с ними, вот поэтому-то я и пришел к тебе.

Эти слова вполне годятся на роль высказывания столетия, уныло подумала Джемма. На нее нахлынуло чувство страшного одиночества.

Майк поднялся и в порыве благодарности склонился, схватил ее за плечи и звонко чмокнул в щеку.

— Спасибо за то, что ты оказалась здесь, — пробормотал он. — А картина классная.

Джемма слабо улыбнулась ему вслед, и он вышел в открытые двери студии. Сегодня ей удалось сделать доброе дело. Сама она, правда, сомневалась в том, что поступила правильно, посоветовав ему обратиться со своей проблемой к Агустину. Непременно вспыхнет скандал, а их здесь в последнее время и так было предостаточно.