Архонт Варанги (СИ) - Каминский Андрей Игоревич - Страница 3

Оглушительный раскат грома на миг заглушил воинственные крики, лязг стали и хрипы умирающих. Яркая змеящаяся молния осветила небо и тут же стих ветер, сменившись проливным дождем. Над войском клубились тучи — и Иоанн, невольно вскинув голову, вдруг замер, пораженный новым, пугающим и жутким видением.

— Вишап! — пораженный в самое сердце, Иоанн перешел на язык предков, — вай, вишап!

То же самое, что и ему, привиделось тогда многим воинам, русам и ромеям: исполинский трехглавый змей, с черной чешуей и огромными крыльями, казалось, закрывавшими все небо над Доростолом. Золотистым пламенем дышали все три пасти, молнии били из красных глаз, огромный хвост хлестал словно гигантский бич и вместе с этим хвостом порывы ветра и дождя били прямо в лицо ромеям. Видение продержалось всего миг и тут же растаяло среди туч — и басилевс, словно опомнившись от дьявольского наваждения, развернул коня на раздавшийся справа стук копыт. В следующий миг перед ним вырос всадник с ярко-синими глазами, будто светящимися в сгустившимся мраке. Иоанн, узнав катархонта русов, тоже вскинул меч и пришпорил коня. Оба владыки, впервые увидевшие друг друга, сошлись лицом к лицу, скрещивая клинки в жестокой сече и высекая искры из звенящей, словно колокол, стали. Удар, еще удар! Смертоносной змеей мелькнуло лезвие Иоанновой спаты, но Святослав, молниеносно отбив ее, нанес ответный выпад, и император, откинувшись на спину, едва удержался в седле, выронив клинок. Из страшной раны в плече хлынула кровь и Святослав, кровожадно оскалившись, рванулся вперед, чтобы добить врага. Однако со всех сторон уже слышался топот копыт — это уцелевшие «бессмертные», вопреки своему названию убывшие числом едва ли не втрое, мчались на выручку басилевсу. Прикрыв его со всех сторон, они увели едва державшегося в седле Цимисхия прочь с поля боя. Вслед за ним, видя ранение императора, покатилось вспять и все ромейское войско: едва сдерживая натиск русов, они отступали к своему лагерю. Впрочем, и сам Святослав вскоре с неохотой приказал остановить преследование: вновь разыгрались дождь и буря, не давая продолжить бой, кроме того, русы тоже потеряли сегодня слишком много воинов.

Сам же Святослав, не прикрываясь от порывов ветра, стоял под проливным дождем, посреди заваленного трупами берега, пристально вглядываясь в затянутое тучами небо, словно ожидая очередного явления черного змея или иного чудовища. Остальные воины стояли чуть поодаль, с почтением глядя на князя, что снова совершил, казалось, невозможное. Вот очередной раскат грома пронесся над землей и владыка Руси, невесело усмехнувшись в усы, развернулся к Доростолу. В его распахнутых воротах уже стояла княгиня Преслава, прижимая руку к груди и взволнованно смотря на супруга.

Император и князь

Опираясь на левую руку Иоанн попытался приподняться на устланном шелками ложе и чуть не взвыл от боли в плече, разлившейся по всему телу. На лбу его выступила испарина, на чистой повязке заалели пятна крови.

— Не вставай, государь! — сидевший рядом пожилой лекарь, в черном с золотым наряде, суматошно всплеснув руками, попытался уложить Иоанна обратно. Оттолкнув его, император уселся на ложе, облокотившись на одну из опор шатра.

— Сколько я спал? — спросил он у эскулапа. Тот беспомощно развел руками.

— Тебя принесли вчера под вечер, — сказал он, — а сейчас уже солнце клонится к закату.

— Значит и времени больше терять нельзя, — император поморщился от боли в плече и лекарь вовремя уловив эту гримасу, поднес Иоанну чашу с подогретым вином. Затем он сменил ему повязку, смазав рану целебными мазями и наложив чистую тряпицу. Завершая свое врачевание лекарь дал басилевсу некий дурно пахнущий отвар, после чего Иоанн почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы, наконец, кликнуть своих полководцев на военный совет.

— Россы отошли в Доростол, — хмуро говорил Варда Склир, — они также потеряли много своих и, наверное, опять будут жечь погребальные костры. Наш флот и дальше сторожит выход из Дуная, не пуская лодьи россов. Но вот наши воины...

— А что с ними? — бросил быстрый взгляд Иоанн. Варда Склир замялся, словно не решаясь с ответом.

— Многие боятся, — ответил стратопедарх Петр, — эта ночь вселила в них страх, которого они не видели даже под стенами Города. Будет непросто заставить их снова идти в бой. Особенно болгар — среди них, сдается мне, найдется немало тех, кто готов перебежать обратно к россам.

— Впрочем, и россы сейчас вряд ли смогут наступать, — заметил Склир, — они слишком истощены ночной схваткой. Похоже, мы вернулись туда, откуда и начали.

Обсудив также возможность подвоза подкреплений и проблемы со сбором фуража, Иоанн, наконец, отпустил военачальников и вызвал главу дознавателей. Тот принес вести из Города — и были они невеселые. Лев Фока, брат убитого Цимисхием басилевса Никифора, ослепленный по приказу нового императора, на самом деле подкупил палача и тот лишь обжег пленнику веки раскаленным железом. Лев сбежал из темницы при помощи друзей, и готовился покинуть город, что могло стать началом еще одного мятежа. Только чудом удалось отвратить очередную смуту, вроде той, что поднял не так давно племянник Льва, Варда Фока: один из «верных» друзей беглеца, польстившись на богатую награду, выдал планы заговорщиков. Льва Фоку вновь схватили и ослепили, уже со всем старанием. Но сколько еще могло тлеть заговоров за спиной Цимисхия, пока он кладет сотнями и тысячами лучших воинов под стенами этой трижды проклятой Дристры?! Как бы ему, в безуспешных попытках разбить россов, не потерять еше и всю империю.

Отпустив дознавателя, Иоанн, бессильно откинулся на ложе, думая обо всем услышанном. Сейчас при свете дня, видение, явившееся ему средь туч и молний, казалось горяченным бредом, наваждением, хотя вчера император почти поверил, что узрел одного из вишапов — чудовищ, в которые верили его собственные языческие предки, полурыб-полузмеев, повелевающих всеми водами, земными и небесными. Самый большой из вишапов, как говорилось в старинных преданиях, мог вырасти столь огромным, что пожрал бы солнце — и вчера басилевс чуть не решил, что видит именно это чудовище. Но солнце взошло, рассеяв ночные страхи, — и осветив новые проблемы, которые уже не спишешь на горячку расстроенного воображения и не развеешь отварами из трав. С уже созревшим решением, император, набравшись сил, снова кликнул Варду Склира.

— Нужны переговоры, — твердо сказал Цимисхий, — пошлите гонцов к россам.

Известие о посланцах кесаря быстро облетело весь Доростол — мало не весь город собрался на площади перед воротами, чтобы посмотреть на греков. Явился сюда и князь, в окружении верных дружинников, одетый лишь в белую рубаху и шаровары, словно насмехаясь над закованными в железо византийцами.

— Кесарь просит о нас о мире? — Святослав недоверчиво усмехнулся, глядя на ромейского воеводу, окруженного десятком скутатов, — и сам готов встретиться?

— Именно так, — кивнул стратопедарх Петр, — император не желает больше губить людские души и хочет заключить с тобой мир — и союз.

— У него есть враг страшнее меня? — непритворно удивился Святослав, — и против кого же?

-Об этом он скажет тебе сам, — сказал Петр. Святослав задумчиво посмотрел на него и, потом поднял скучающий взгляд к небу, щурясь на солнце.