Тайна двух фараонов - Летягина Анна - Страница 24

Костя с облегчением выдохнул, узнав голос Петровича.

– Значит, все-таки не он убил, как мы думали, а его. Но кто? – спросил Костя, глядя на Петровича, которого плохо видел в темноте из-за того, что свечение витрины стало совсем слабым. – Неужели это… Да, тогда все сходится. Так вот почему черный двойник меня преследовал. Мы думали, он просто исполнял злую волю Тутанхамона. А на самом деле самое ужасное зло делал именно он, по своей воле! Он столкнул Эдю с крыши, пытался убить вашего отца, засыпал меня камнями, потому что мы зашли слишком далеко и могли скоро узнать правду. Он хотел, чтобы мы ни о чем не знали, чтобы считали виноватым Тутанхамона. А Тутанхамон стирал мою память и уничтожал информацию, но только потому, что она была неправильной – так он пытался навести меня на след, и у него это получилось! Но убийца…

тот ли это, о ком я сейчас думаю, или, может, все же кто-то другой? Если я прав, то он сейчас тоже здесь, совсем рядом с нами!

Как только Костя задал последний вопрос, снова повернувшись к фараону и прислонившись лицом к стеклу витрины, в глазах правителя вспыхнули искры. Костя отпрянул от витрины – и как раз вовремя, потому что искры тут же превратились в два огненных луча. Они пробили стекло, метнулись в сторону, и через секунду раздался оглушительный грохот, будто что-то огромное упало и рассыпалось на мельчайшие осколки. Костя обхватил голову руками и лег на пол. В зале мгновенно все стихло, и вскоре включился свет. Медленно поднимаясь с пола, Костя с опаской осматривался. Первое, что он увидел, – обломки на том месте, где стояла скульптура Эйе. Потом – сгрудившихся у дверей ребят, с ужасом смотревших то на маску фараона, то на останки Эйе. Несмотря на дрожь в коленях, Костя уже стоял на ногах. Он понимал: медлить нельзя. Не хватало лишь нескольких слов, чтобы весь этот ужас наконец-то закончился. Его, Костиных слов.

– Послушайте, мне прямо сейчас нужно сказать кое-что важное, – начал Костя твердым, уверенным голосом, стоя посреди зала. – Тутанхамон умер не от малярии и не от падения из колесницы. Его убил Эйе, который стал фараоном после него.

Тут Костя и все остальные с удивлением посмотрели на двери зала, которые со скрипом открылись сами собой.

Ребята, оживленно болтая, шли по парку в сторону кафе, куда их всех, вместе с экскурсоводом из музея, пригласил Петрович. Экскурсовод чувствовала себя хорошо – ей стало легче, как только двери зала-ловушки открылись. Ребята помогли ей и другим работникам музея навести порядок, убрать осколки и обломки.

Костя находился в самом центре шумной толпы, рядом с ним была Тая. Когда они рассказали одноклассникам обо всех своих приключениях, на них посыпались вопросы и удивленно-восхищенные возгласы. Костя с Таей с удовольствием на них отвечали. Незадолго до этого все ребята успели позвонить домой, и каждому сообщили радостную новость: их мамы, папы, братья, сестры и другие близкие были совершенно здоровы. Поэтому сейчас все так весело галдели, ничего не боялись и не думали о грустном. Ведь все плохое было далеко позади.

– Костя, а что насчет твоей книги? Ты все равно хочешь написать ее и рассказать о наших секретах? – спросила вдруг Лида, рыжеволосая отличница.

Возникла неловкая пауза. Но Костя, не растерявшись, быстро ответил:

– Я напишу там о вас только то, что расскажете сами. А главным событием будет наш сегодняшний поход в музей. Мне и придумывать ничего не надо! Эта книга станет очень важной не только для нас всех, но и для Тутанхамона. Представляете, он был таким же ребенком, как мы с вами, когда ему пришлось управлять целой страной! И мог бы еще долго жить и править, если бы через девять лет его тайком не убили. Только считалось, что он умер от другого, а ему было так важно, чтобы все узнали, что случилось на самом деле. Правда – самое сильное оружие, ведь именно она уничтожила проклятие Эйе. В моей книге будет только правда. И вы все, конечно, тоже, – улыбнувшись, добавил Костя.

– А меня возьмешь в свою книгу? Пусть не главным героем, но все же…, – тихо произнес Митька, приблизившись к Косте. Его лицо раскраснелось, и смотрел он не на Костю, а куда-то вниз, себе под ноги.

– Обязательно возьму! – воскликнул Костя и ободряюще похлопал Митьку по плечу. – Ты ведь один из главных участников всех этих событий! И мой друг.

После этих слов Митька расплылся в улыбке, той солнечной и задорной, которую так хорошо знал и любил Костя.

– К тому же, ты мне здорово помог, – добавил Костя.

– Я? – удивился Митька.

– Ну да. Тая была моим напарником в поиске информации. Не знаю, что бы я без нее делал. А твое недоверие подстегивало меня. Я еще больше хотел доказать всем, и особенно тебе, что ничего не выдумываю, поэтому копал все глубже и двигался дальше.

Костя видел, что Митьке приятно это слышать.

– Ты, конечно, с этими египетскими иероглифами дал жару! Не думал, что ты знаешь древнеегипетский, – сказал Митька с искренним восторгом в голосе.

– Я его только вчера начал учить. Да и то благодаря Эде. Он сказал, что немного знает иероглифы, и вот я решил тоже…

– Испугался, что кто-то может быть умнее тебя, да, Куликов? – сказал внезапно появившийся Ромыч, смеясь. Но в этот раз смех его был не злорадным и не завистливым, и Костя с остальными ребятами к нему присоединились: теперь они все вместе хохотали от души. – Вот твой дневник – держи, заслужил. Прости, но уж слишком ты задавался, так что мне хотелось проучить тебя как следует.

Ромыч протянул Косте пропавший дневник, и теперь последняя тайна была разгадана.

Вскоре к ребятам подошел Петрович. Его лицо сияло от радости.

– Мне сейчас позвонили и сказали, что отец поправился. Завтра его выписывают из больницы, – сказал он срывающимся от волнения голосом.

Ребята поздравили Петровича с такой хорошей новостью. Они искренне радовались за учителя, хотя не знали Петра Арсеньева лично и даже никогда не видели его на фото. Костя отдал Петровичу дневник и извинился за то, что он такой растяпа и долго не мог его найти. Он решил не выдавать Ромыча. А учитель был так окрылен вестью об отце, что даже не стал его ругать.

– Мы сегодня гораздо лучше узнали друг друга, чем за все шесть лет в школе, – сказала Тая, когда они с Костей отделились от толпы ребят. – Не зря говорят, что опасность сближает.

– А мне уже давно кажется, будто мы с тобой всю жизнь близкие друзья, – ответил Костя и со смущенной улыбкой посмотрел Тае в глаза.

– Вообще-то, я имела в виду всех ребят, – возразила Тая и рассмеялась. – А про нас с тобой я давно думаю точно так же.

– Значит, после кафе мы не разойдемся по домам, как все, а пойдем гулять? – спросил Костя с надеждой в голосе.

Тая кивнула и улыбнулась, глядя ему в глаза, но тут же покраснела, быстро отвернулась и стала внимательно разглядывать парковую дорожку.

– А потом вернем книгу, чтобы у дедушки-библиотекаря не было проблем, – добавил Костя, чтобы Тая перестала чувствовать неловкость. – Хотя сегодня уже, наверное, не успеем. Тогда завтра. И еще зайдем к Эде и расскажем ему о наших приключениях. Если бы мы не поговорили с ним про иероглифы, я не стал бы их учить и не смог бы понять Тутанхамона. И все закончилось бы совсем по-другому. Как говорит моя мама, обычный разговор может иногда спасти жизнь. Особенно когда он помогает узнать правду. Вообще, когда правда на твоей стороне и тебе верят, чувствуешь себя самым сильным на свете! Тогда не надо ничего скрывать, выдумывать или подглядывать и выведывать.

– Тебе больше не хочется заглядывать в чужие окна?

– Не-а. Теперь это даже не нужно. Все равно там не так уж много видно. Гораздо больше интересного можно узнать о людях, если просто с ними поговорить. Вот о тебе, например, я пока знаю совсем мало. Может, поговорим? – подмигнув Тае, сказал Костя.

– С удовольствием! – с радостью согласилась Тая.

Взявшись за руки, они пошли дальше по мощеной плитке, согретой дружелюбным солнцем, которое больше не предвещало никаких бед и опасностей.